Если женщина…

Воробей сидел на ветке, ветку раскачивал ветер, и Гриша не попал.

После еды он лежал на диване, икал и мечтал о любимой. Больше всего мечталось о теплом песчаном острове посреди океана, на котором они жили бы вдвоем и где было бы много вина, фруктов, добрых зверей и не было бы змей, чтобы можно было лежать целыми днями на пляже, целоваться, смотреть в океан… А на ночь уходить в свою виллу.

Что такое вилла, представлялось слабо, и поэтому она виделась Воронцовским дворцом, что в Крыму.

Гриша включил телевизор. По телевизору судили за взятки двух мужчин с крупными лицами. После признания приговора недействительным Гриша решил поставить чайник и позвонить любимой.

– А моей Мариночки дома нет, – ласково сказала мама. – Она у Галочки.

– У портнихи, что ли?

– У Галочки…

Гриша представил Галочку и ответил:

– Поздравляю вас со светлым праздником Октября!

– Ой! Гришенька! Вы всегда такой любезный! Не то, что иные звонят! Я вас так люблю!

Полдела сделано. Признание от мамы получено. Это укрепило. А потом, если бы они вчера поссорились, Марина просто бы сказала: не звони никогда! И все! Она же не сказала!

На душе немного отошло. Гриша улыбнулся и решил поесть еще разок тушенки с картошкой или наоборот.

На следующий день на работе Ганушкин рассказывал, как на праздник ездил с женой к теще на станцию Клыкач:

– Своя свинья, свои куры, своя корова с теленком! Это же все дает колоссальный доход! Тесть два дня пил, меня угощал, а я считал: за лето очень свободно можно в деревне сделать три тыщи!

Услышав про тыщи, Вера Сергеевна повертела головой так, словно эти деньги ее душили.

– У вас, видимо, очень богатые родственники появились? – спросила она.

– При чем тут родственники! Теперь в деревне все так живут! Заработки – бешеные! Жратва – вся своя! Деньги девать некуда! Только на книжку клади. Клади и клади! Вся работа!

– Можно одеться хорошо, – сказала Вера Сергеевна.

– Зачем?! Это мы здесь стараемся! Нам, городским, моды подавай! В деревне же – благодать! Надел сапоги, ватник… Господи! Да я там ватник и не снимал. Красота! Там же первозданный навоз кругом! Зачем там весь ваш импорт?!

Гриша импортом в одежде не грешил и очень позавидовал деревенским жителям. Вот бы с Мариной туда, в деревню! Сколько проблем с одеждой и этими проклятыми ботинками отпало! И в Польшу не надо ездить!

– Можно машину купить, – снова сказала Вера Сергеевна.

– Какая машина?! Там же благодать! Там даже трактор не везде пройдет, на лошади не выйдешь… Я на озеро пошел, с тропочки два шага в сторону сделал – по колено утоп! Хоть вертолет вызывай! Там даже телевизора нету!

Гриша с завистью вздохнул.

– А и в правду, – проговорил он, – к черту с этой цивилизацией!

– Конечно! – обрадовался Ганушкин.

Он подергал себя за пуговицу, потом поднял ногу и продолжал:

– Что мне этот пиджак нужен или эти несчастные немецкие сапоги? Хочу на воздух, на молоко, на вольное питание!

– А почему бы вашему тестю не стать цивилизованным фермером? – спросила Вера Сергеевна. – Деньги у него есть… Можно приобрести недорогой миниатюрный комбайн, к нему – необходимые насадки для улучшенной обработки земли. Можно будет распахать неудобья, затеять правильный севооборот… И обойтись, наконец, без этих ужасных ядов и нитратов! Экологически чистая продукция! Часть урожая можно сдавать государству, часть – поедать самим… Можно взять на откорм бычков или телочек! Они такие симпатичные! Нехорошо, когда деньги лежат в кубышках мертвым грузом!

Гриша с Ганушкиным переглянулись, посмотрели на своего экономиста. Такой конкретной программы ни тому, ни другому не хотелось. Ганушкин почесался о спинку стула и вдруг заулыбался, словно чиновник, нашедший причину отказать просителю:

– А зачем все это? Там и так всего навалом!

Зазвонил телефон.

– Гриша, вас!

Звонила Марина:

– Ты мне нужен!..

Конечно же, Гриша убежал с работы на два часа раньше. Они встретились у метро. Вид у любимой был озабоченный.

– Ты мне очень нужен, – повторила она и повела за собой.

Начался дождь. Марина раскрыла зонтик, сунула по обычаю Грише:

– Держи!

Гриша старался идти с любимой в ногу. Любимая пока молчала. Они дошли до трамвайной остановки, долго ждали… В трамвае Марину прижали к окну, а Гришу – к малопомятому мужчине. Дыхание у мужчины было вчерашнее. Зонтик прижали к ноге, и скоро правая штанина стала мокрой.

Через несколько остановок Марина крикнула:

– Выходим!

Вместе с Гришей вышла добрая половина вагона. Гриша посмотрел на мокрую от бедра до колена штанину: впечатление не было даже двусмысленным.

– Вот, зонтиком прижался, – объяснил он Марине.

– Неважно!

Мыслями Марина была гораздо дальше, чем Гриша.

– Видишь дом? – спросила она.

– Черт, – сказал Гриша, это он в лужу наступил. – Вижу.

– Сейчас ты пойдешь в будочку… Видишь телефон? Позвонишь… Вот тебе номер. Подойдет Ирина Петровна, сволочь старая…

– Почему сволочь?

– Неважно… Не перебивай, когда тебе дело говорят!