Пиво для Мертвых

Ответила она голосом тихим, но тветдым как металл:

– Зовут меня Наама! А имя матери моей Лилит!

Дрожа от волнения и предчувствия близкой смерти своей, сказал я ей:

– Мое имя Атрахаис! И я отец твой! Я ждал твоего появления полмиллиона лет, в тебе мое будущее и тебе принадлежит моя жизнь!

Громко закричала Наама на Языке Богов:

– Не дочь я тебе, и ненавижу я тебя, кто бы ты ни был! И буду я, такой же, как мать моя Лилит, и придет мое время, и пожрем мы моих братьев, сидящих здесь, рядом со мной! И станем мы вместе творить Зло на Земле! И вернутся Самаель и Левиафан, и сотворим мы легионы других, алчущих правды, совратив их с того пути, который ты считаешь истинным, и не поможет тебе никто, потому что нет никому дела до тебя, даже Тому, чье Имя Неизвестно Никому! И проклинаю я тебя, и твою никчемную жизнь, потраченную зря, в бессмысленной борьбе Добра со Злом, в которой нет ни победителей ни побежденных, а есть бесконечное ожидание Армагедона, являющееся единственным смыслом твоего существования, которое окончится сейчас, потому что пришла за тобой Смерть и стоит она в нетерпении за твоей спиной, чтобы наконец прибрать тебя и избавить мир от последнего из первых!

И понял я как отравленные бессмысленными надеждами будущего, мы бредем по жизни как тени, собирая подаяние из чужих рук, не брезгая ничем и ничего никому не давая взамен. Мы все надеемся, что когда-то потом исполнится пророчество, и мы будем блаженно пить из источника вечной жизни, захлебываясь и отталкивая друг друга, в бессмысленной попытке удержаться на краю бездонной ямы, называемой любовь.

Серафим, стоящий рядом со мной, подхватил меня, падающего на пол, и, уложив мою голову к себе на колени, начал нараспев читать:

– Боже наш и Боже отцов наших! Пусть дойдет до Тебя молитва наша, и не скрывайся от просьбы нашей, ибо мы не так дерзновенны и упорны, чтобы сказать Тебе, Превечный, Боже наш и Боже отцов наших, будто мы праведны; воистину, мы и предки наши грешны! Мы отступили от Твоих заветов и благих велений, и не ценились они нами. Во всем, постигшем нас, Ты праведен, потому что Ты делал по правде, а мы виновны. И мы не знаем, что делать, но к Тебе очи наши! Вспомни щедроты Твои, Превечный, и милости Твои, ибо они от века! Помоги нам Превечный, спаситель наш, ради славы имени Твоего; избавь нас, и прости нам грехи наши ради имени Твоего!”[46 - Покаянная молитва Таханун (иврит).]

И с последними словами Серафима, увидел я Первый Храм и Иерусалим, прекрасный, как первая любовь. И было утро, шел я по дороге, ведущей из города в небо, и ласковый тихий голос Отца шепнул мне на ухо:

– Адам, пришел твой час!

И тотчас отлетела моя душа от тела, и оказался я в Пустыне Мертвых, и понял все, что знал всегда от первородного греха, что нет ни в верхнем, ни в нижнем мире ни пространства, ни времени, а есть огромная змея, имя которой Левиафан, горящая холодным огнем, и пожираюшая свой хвост. И это и есть прошлое, настоящее и будущее, существующие одновременно, в Суперголограмме Вселенной, являющейся на самом деле нашей реальностью, Сутью Всего Сущего, где ничто не отделено друг от друга и даже время и пространство не могут больше рассматриваться как непреложная истина, а представляют из себя голографические проекции базовой матрицы созданной Вседержателем.

И шел я по пустыне из песка красного, как кровь, и не было ничего вокруг кроме ветра.

И на краю пустыни той, у реки с черной водой, стояла пивная и горели слова на ней «Мене Текел Упарсин», что значит «Взвешен ты был на весах и оказался обличенным».

И было многолюдно и тихо там, и лица с пустыми глазами обратились ко мне с вопросом:

– Ты ли это?

И сел я среди них, не отличаясь ничем, взял воблу и пива. И выпил во славу Господню, за перемены прошлые, за всех страждущих и жаждущих за тех, кто пришел, и за тех кто в пути.

И пусть будут счастливы те, кто закончил свой путь, и вернулся Домой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Вазы делают из глины, но пользуются пустотой в вазе. В доме пробивают окна и двери, но пользуются пустотой в доме. Вот это польза Бытия и Небытия.

Лаоцзы

Упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их.

Книга Притчей Соломоновых 1:32

В бывшем колхозе с отжившим названием «Ленинский Луч», ныне коллективном фермерском товариществе «Путь Дарвина», шел оживленный, не доходящий до пока физических увечий, разговор между директором Серафимом и двумя трактористами, утопившими в болоте новый трактор.

Разговор состоял из междометий, легкого как весенний бриз матерка и разнообразных движений рук и ног, напоминающих пионерскую физзарядку.

– Василий, мать твою за ногу! Что вы, двое мутантов, делали на болоте? – голосом, имитирующим рев марала в период случки, спросил Серафим, находясь в позе Усталого Койота.

– Ну чё сразу лаяться-та, Серафим, в десятый раз говорю: за морошкой поехали! – ответил один из трактористов, тот самый Василий.

– Какой морошкой в апреле месяце? Совсем сбрендили, приматы говорящие? Выгоню к чертям собачьим с работы без выходного пособия по форме двадцать! И пойдете по миру, аки калики перехожие! – сказал Серафим.

– Какой такой формы, не знаем, о чем это вы, хозяин? – завопили оба измученных жаждой и разговором тракториста.

– А за вшивость, присущую вам с детства, переданную по наследству от матерей, находящихся в близком родстве с гиенами, на которых вы оба сильно смахиваете!

– Вы давайте эт-та… Серафим… Не переходите, значится, на личности наших матерей. А то и в рыло схлопотать можно, как здрасте! – обиженно заявил второй тракторист, которой тут же схлопотал в рыло от Василия, заголосившего, как на похоронах дорогого человека. – Ты что ж эта, Николай! Как с директором-то разговаривашь? С катушек совсем съехал от тормозухи?

Николай в долгу не остался и немедленно врезал Василию в бок разводным ключом, единственной оставшейся от трактора запчастью, чем привел Василия в состояние Инь, плавно переходящее в Янь, отчего тот перекосился на один бок, прищурился и залопотав по-китайски, упал на землю. Вскинув руку для второго удара, Николай был остановлен легким уколом молнии, вылетевшей из правого глаза Серафима, с возгласом: «Ну все хватит сучьи рожи, поигрались и будет, по местам стоять, с якоря сниматься!»

На время смирившись с потерей трактора и полным нигилизмом закоренелых алкоголиков в третьем поколении, Серафим сел в машину и поехал в офис товарищества. Там его ждал с полугодовым отчетом полуимбецил – финансовый директор по призвищу Нулик, настоящее имя которого не помнил никто, даже он сам.

Не сломленный ни физически, ни морально, однако находясь под впечатлением драматических событий недавнего прошлого, в особенности смерти Атрахаиса и предательского поведения мастеров Великой Ложи Свободных Мусорщиков, Серафим удалился в деревню. Здесь он пытался создать свой вариант Эдема, да и вообще отдохнуть в обществе умственно отсталых людей от ужасов современного и отвратительно просвещенного Отражения существующей реальности Бытия.

До него доходили слухи, почерпнутые из газет, радио и телевидения, а также информация, мгновенно передававшаяся ему, как части, созданной Творцом Всего Сущего, Высшим Коллективным Разумом Суперголограммы матрицы Бытия нашей реальности. Она прямо указывала, что Гавриил со товарищи достиг серьезных успехов в деле изготовления и распространения измененного нейролингвистического наркотика “ Пиво для Мертвых “, и вовсю пользуются неучтенными финансовыми потоками и поддержкой большой части населения, его потребителей, пребывающей все время в состоянии рефлексирующего конформизма.

Серафим направлялся в свой офис, который находился в подвергнутом евроремонту бывшем племенном коровнике в большом запущенном парке. Приехав туда, он, роняя по дороге в кабинет пинки, зуботычины и сердечные улыбки, заглянул в очередной раз за пазуху своего секретаря и сильно воодушевившись увиденным, совершил квантовый переход из стадии маниакальной депрессии в состоянии достаточно близкое к стабильному, с легким уклоном в паранойю. После этого вызвал на допрос Нулика.

– Ну что, свет очей моих, как наши идеологические и финансовые успехи? – игриво спросил Серафим у Нулика. – Потому как замечаю я драматические изменения в поведении персонала в сторону увлечения самогоном, развратом и манкированием своими служебными обязанностями! – продолжил Серафим, просверлив глазами переносицу финдиректора.

– Прошу прощения, но что касается идеологии, то это вопрос не ко мне, а вашему персональному помошнику по данному вопросу, однако со своей стороны могу сказать, что в последнее время я также обратил внимание, что и прежде не являвшиеся образцами добродетели члены товарищества превратились практически в зомби! Они слоняются по территории в поисках неоприходованного алкоголя, никак не реагируя на мои распоряжения, бормоча какую-то белиберду о предстоящем Втором Пришествии и Каре Небесной, но при этом все время улыбаются и выглядят счастливыми и довольными! – ответил Нулик, зажав пальцами переносицу и затылок, в попытке остановить утечку мозгов – Что касается финансовых успехов, то и тут ничего хорошего сказать не могу, все как обычно: расходы превышают доходы! – обреченно закончил Нулик, чувствуя скорою и несправедливую расправу.

– И откуда же у нас доходы, позвольте полюбопытствовать, слабоумный друг мой? – продолжал изгаляться Серафим.

– В основном, от аренды земли фармацевтической компанией «Лекарства для всех» под посевы конопли и мака, а также продажи сельскохозяйственного оборудования, оставшегося от прежних хозяев! – сказал как отрезал Нулик. За что был немедленно лишен возможности зажимания дырок на голове, просверленных глазами Серафима, так как был вынужден применить руки для защиты от точных, тысячелетиями выверенных ударов, посыпавшихся на его бедную голову, как майский град.

– Что это за фармацевтическая компания такая и почему мы продаем оборудование, нужное нам для сельхозработ! А как мы сами-то жить будем без сельхозпродукции, ты, светило финансовое? – спросил Серафим, прекратив избиение Нулика.

– Может, вы забыли Серафим – ответил Нулик, аккуратно вытащив изо рта выбитый зуб, – но с сельским хозяйством у нас полная жопа уже год. Я имею в виду, что все, что пытаемся вырастить, мы сами и потребляем, не считая пшеницы, которую каждый сезон успешно и безнаказанно поедает клоп черепашка! А так вообще-то у нас все было хорошо, Серафим, деньги за аренду земли поступали регулярно, но на днях приезжали представители «Лекарства для всех» и сказали, что сбыт конопли и мака резко упал, убитый насмерть конкурирующим на рынке препаратом “ Пиво для Мертвых “!

– Сам ты клоп черепашка, упившийся Пивом! А где наш агроном, был же один? А также я хочу знать, куда подевалась остальная так называемая интелигенция нашего товарищества в лице главного инженера, доктора, всего состава учителей средней школы и в особенности моего персонального помощника по пропаганде здорового образа жизни и идеологическому воспитанию Антуанеты, которую я не могу найти уже третью неделю? Похоже, мало я тебе навешал, нутром чую, еще хочешь! -

– Нет, не хочу, спасибо, – ответил Нулик. – Все было вполне убедительно! Касательно вашей подруги, пардон, помошницы Антуанеты, то насколько я знаю, недели три тому назад ее пригласили в Москву на какой-то конкурс красоты под названием «Мисс Врата», который она выиграла, получив звание Красавратка, и осталась жить там с главным спонсором конкурса неким Гавриилом, о чем по секрету рассказала мне живущая, как вы знаете со мной, ее подруга Машка! – добавил Нулик и тут же потерял дыхание от удара ногой в живот.

Серафим произнес несколько фраз на незнакомом Нулику языке, длинно сплюнув на стену, попав точно в центр фотографии, на которой был он сам в окружении пятерых незнакомых избитому финансисту мужчин.

– Ну, хорошо, а где представители местной интелигенции? – злобно прищурясь и приняв позу Крадущегося Тигра, спросил Серафим.

– Слышал я, что приезжал кто-то к главному инженеру из города и привез бидон «Пива для Меотвых» и какой-то диск. Затем Главный инженер собрал в клубе всех, про кого вы спрашивали, где они устроили дискотеку, после которой утром продали остатки сельхозтехники приезжим цыганам и всем кагалом уехали в город! – доложил дрожащий от ужаса Нулик.

– Да, достали вы меня Братья, просто в угол загнали! Придется принимать адекватные меры. Припомню я тебе все Гавриил, и Антуанету в том числе! – сказал Серафим, посуровев лицом и приняв позу Деструктивной Агрессии, для порядка пнув Нулика ногой в зад, злобно захрипел, щелкая зубами. – Уйди от греха! Серафим думать будет!

Оставшись один, Серафим сел за стол и погрузился в размышления о дальнейшей жизни, не обещавшей ничего хорошего, кроме будущей и неизбежной войны с Великой Ложей Свободных Мусорщиков, причем без соратников и поддержки откуда бы то ни было. Включив телевизор, Серафим увидел идущую по всем каналам рекламу клуба «Врата», открытого уже в двадцати городах, а также интервью с президентом одноименной компании, владеющей клубной сетью, Гавриилом.

– Скажите, Гавриил, чем отличаются ваши клубы от других и что способствует их оглушительному успеху? – спросила телекорреспондент.