Темная материя

Поездка в Эльмину прошла без особых приключений. Рано утром Ивана забрал атташе по культуре. Ехали они на иномарке с кондиционером, так что африканское пекло, которое началось уже часов с десяти, их мало беспокоило. По дороге жена атташе, Марина, не закрывая рта, тараторила об особенностях местной флоры, периодически она тыкала в убегающее пространство пальцем и произносила фразу типа: «А вот там была сейба пентадра. У нее очень ценная древесина, поэтому ее нещадно вырубают, а из-за этого мелеют реки. А на восстановление популяции этих деревьев нужны века, так что они сейчас проедают богатство своих внуков. Если этот процесс не остановить немедленно, то они уничтожат этот вид деревьев полностью, как это уже было с деревом лимбо.»

Ботаника была коньком Марины, а вот Ивана она совершенно не волновала. Единственное, на что он обратил свое внимание, так это на исчезновение из поля зрения ярких красок, начиная с того самого момента, как автомобиль пересек черту города. Видя Маринину подкованность в этом вопросе, он справился у нее о причине столь резкого перехода от буйства красок в черте города к монотонно зеленому фону за городом. У Ивана даже создалось впечатление, что вместо цветного фильма ему вдруг начали показывать черно-белый вариант. Марина похвалила его за наблюдательность и объяснила сей феномен так:

– В черте города насаждения в основном привозные. Хозяева украшают свои виллы декоративными растениями из питомников, а там продают саженцы растений, которые в свое время были завезены из Индии, Океании, Южной Америки и так далее. А исконная африканская флора очень скромная, там ярких цветов еще поискать надо. Городские виллы украшают, в основном, бугенвилиями, гибискусами, пассифлорой и плюмериями. Это все привозные растения. Из исконно африканских с яркими цветами в черте города можно встретить разве что Flame trees, огненные деревья, разновидность акации, но они такие высокие, что всей красоты снизу и не видно.

– А мне казалось, что тут растут одни фикусы и кактусы, – поддержал разговор Иван.

– Насчет кактусов вы заблуждаетесь, как девяносто девять процентов приезжих. Кактус – растение американское. Здесь вы кактусы увидите только на виллах, где их выращивают как экзотическое растение. А в дикой природе у них есть аналог кактуса, то есть растение очень похожее на кактус внешне, но это на самом деле молочай, потому что из надреза на этом растении течет не прозрачный как вода сок, а очень едкое молоко. Опасайтесь сока молочая. Если он попадет на кожу или, не дай бог, в глаз, и вы не сможете его сразу же смыть, то можно получить ожег, а глаз, вообще, потерять.

Ближе к пункту назначения инициативу разговора перехватил сам Артур Эдуардович. Он дал краткую историческую справку о том месте, куда они направлялись. Оказалось, что в этом богом забытом месте в средние века разыгрывались события полные драматизма: тут тебе и межплеменные войны, и борьба между европейцами за колонизацию территории, и работорговля, и вывоз золота. «Все как у людей», – подумал Иван, – «каждый хочет оторвать себе кусок пожирней и потолще, выпотрошить его до основания, а потом будь, что будет».

Скоро подъехали к пункту назначения. Городок даже городком назвать было смешно. Несколько кривых улочек на берегу океана. Домишки все одноэтажные, сложенные из плохо обтесанного камня. Это дома зажиточных людей. А всякая шелупонь жила в глиняных мазанках. Взглядом зацепиться не за что. Единственная достопримечательность – крепость. Если верить гиду, то построили ее еще португальцы. Артур Эдуардович припарковал машину в тенечке под раскидистым деревом, дал пару мелких монет аксакалу, который под этим деревом пребывал в размышлениях о смысле жизни, и велел ему охранять машину от лихих людей, любопытных детей и природных стихий. Приняв эти меры предосторожности, наши путешественники пошли осматривать крепость изнутри. За вход, естественно, не платили, поскольку все атташе по культуре имеют право на бесплатное посещение культурных объектов. Хотя входные билеты стоили такую малость, что было странно на этом экономить. Но в данном случае это было делом принципа. Положено – значит, будьте любезны предоставить.

Осмотр крепости, или замка, как это сооружение называли местные, много времени не занял. Там всего было два этажа, а на них: помещение для гарнизона, арсенал, причал, камеры для содержания рабов и пара комнат для командного состава. После осмотра экспозиции наши экскурсанты прошлись по пляжу и посмотрели местный базарчик. Ничего там интересного не было. Так немного местных фруктов, бусы какие-то дурацкие и хлопковые рубашки, расписанные местными умельцами, вот и все. Иван хотел было прикупить каких-нибудь местных даров природы, потому что уже начал испытывать чувство голода, но Артур Эдуардович остановил его, сказав, что мыть эти фрукты, все равно, негде, а у них в машине все для пикника приготовлено. Осталось только найти удобное местечко и можно будет перекусить. Кафе и ресторанов здесь нет. Есть местные забегаловки, но обедать там не безопасно, поэтому они все, что надо взяли с собой, осталось только найти подходящее место для остановки. Машину они нашли целой и невредимой, пришлось аксакалу добавить несколько монет за усердие. Но вокруг автомобиля уже собралась большая толпа зевак, так что и речи быть не могло о том, чтобы устроить трапезу прямо здесь под деревом посреди города на виду у доброй половины его населения. Пришлось выезжать за пределы городка и довольно долго искать уединенное место в тенечке. Но кто ищет, тот всегда найдет. Вот и наши путешественники скоро были вознаграждены за свое упорство, уединенное место в тени баобаба было найдено. Ботанически грамотная Марина обратила внимание собравшихся на тот факт, что им несказанно повезло. Ведь практически весь год баобабы стоят без листьев, а их исполин не только зеленел свежими листочками, но даже демонстрировал необыкновенные белые цветы, что вообще чудо, ибо цветет баобаб несколько дней в году. Расположившись под этим ровесником динозавров, наши путешественники, наконец-то, смогли отдать должное содержимому сумки-холодильника. Тут Марина тоже не ударила в грязь лицом. Все было по-походному, но вкусно, аппетитно и изысканно.

Иван был доволен. День прошел не зря. Время пролетело незаметно. Атташе по культуре оказался нормальным мужиком, а жена его, хоть и толстушка, но весьма современная тетка, и далеко не дура.

Домой Ивана привезли уже затемно. У ворот все трое долго друг друга благодарили за приятную компанию, улыбались и жали руки. Договорились встречаться чаще и дружить домами. Переполненный впечатлениями, Иван хотел было идти домой спать, но вспомнил про свои рубашки и решил снова завернуть к завхозу, дабы напомнить ему о предстоящей миссии доставки рубашек в резиденцию и внушить благоговение и трепет перед важностью поставленной задачи. Он подошел к двери и постучал. Мизансцена встречи как в фильме абсурда была такой же как вчера. Сначала вышел худосочный ребенок, одетый в какие-то лохмотья, потом выплыла супруга, тщетно пытающаяся втиснуть свое богатое тело в замызганный халатик, потом выполз сам Митя в своих неизменных трениках и тапках на босу ногу. Митя долго не мог врубиться, о каком пакете идет речь. К счастью, пакет стоял тут же на полу у двери. Потом Митя, напустив на себя важность, стал пытаться вникнуть в суть интриги передачи пакета в резиденцию. Тогда Иван добавил в голос металла и командным тоном сказал:

– С утра первым делом отвезешь пакет в резиденцию, там знают, что с ним делать, а потом уже можешь заниматься своими длеами.

Начальственные нотки в голосе человека, отдающего приказ, всегда вводили Митю в транс, вот и сейчас он моментально встал по стойке «смирно» и ответил: «Так точно. Будет исполнено». Если бы у него был головной убор, он бы и честь еще отдал. Если бы у него были на ногах сапоги, он бы еще и каблуками стукнул, и шпорами звякнул. Но не было у него никакой экипировки кроме растянутых на коленках треников и резиновых вьетнамок, потому как был он не бравый вояка, а жалкий завхоз. Причем жалким он был не по объективным причинам, а исключительно в силу своей жизненной позиции. С чувством исполненного долга Иван отправился в свою конуру и уснул практически тут же, без всяких промежуточных действий.

Утром с большим трудом Иван встал по команде будильника. Уже сидя в кабинете, он вдруг обнаружил, что ему больно наступать на пятку. Посмотреть, что там приключилось с пяткой, было очень трудно, да и не хотелось при посторонних разуваться и снимать носки. Вот он и он решил сходить к посольскому доктору, дабы тот своим наметанным глазом поставил диагноз и определил степень опасности заболевания. Будь кабинет доктора где-нибудь на расстоянии, он бы еще подумал, стоит ли туда ходить, но доктор сидел в том же здании, что и Иван, только этажом ниже.

Иван попытался резво сбежать по ступенькам вниз, но каждый шаг его отзывался в теле острой болью.

– Что за черт? – думал про себя Иван.– Где же это меня угораздило? Не припомню я что-то, чтобы наступал на какую-нибудь колючку или на стекло или на ракушку. Потрескаться пятка тоже не могла, это она от сухости может потрескаться, а тут влажность как в бане. Ладно, сейчас эскулап посмотрит, самому-то на пятку смотреть не с руки.

Иван подошел к двери медпункта и тихонько постучал. Ответа не последовало. Иван прислушался: за дверью яростно ревел кондиционер. Видно, тут у многих в кабинетах стояли пионеры кондиционеросторения, ветераны посольской службы, чьим основным назначением было затыкать дыры в стене, а не охлаждать воздух. Иван постучал сильнее. Ответа опять не последовало. Иван прислушался опять. На этот раз ему показалось, что к реву кондиционера примешивается еще какой-то жалобный писк. Иван решил заглянуть в помещение. Он робко приоткрыл дверь, да так и замер на месте. Его глазам предстала сцена из Апокалипсиса.

На процедурной кушетке лицом вниз лежала женщина с обнаженным задом зеленого цвета. Из зада у нее торчал большой стеклянный шприц, мерно раскачивавшийся под воздействием струй воздуха, вылетавших из кондиционера. Поперек женщины лежало бесчувственное тело мужчины. Голова, грудь и руки мужчины прижимали даму к кушетке, а ноги веером обнимали пол. Судя по всему, эта пара пребывала в столь пикантном хитросплетении тел уже давно. Дама, доведенная до полного отчаяния безысходностью своего положения, даже не нашла в себе сил смутиться, она только слегка приподняла голову, жалобно пискнула «Помогите!» и снова упала вниз лицом на кушетку. Иван подошел к скульптурной группе и попытался стащить доктора (а это был именно он) с пациентки. Доктор был неимоверно тяжелый. При первом же прикосновении он начал что-то бессвязно бурчать и размахивать руками.

– Пожалуйста, осторожно! – взмолилась пациентка. – Не сломайте иглу. Вы лучше сначала вытащите шприц, а уж потом трогайте доктора.

В ее словах был резон, и Иван, оставив в покое доктора, занялся шприцем. Он взял его за стеклянный корпус и потянул вверх, но игла как будто уже укоренилась в теле и не хотела его покидать, а тянула вверх за собой.

– Вы рукой тело прижмите, – простонала дама.

Иван прижал двумя пальцами левой руки зеленую ягодицу, а правой с силой потянул шприц вверх. Из образовавшейся дырочки на зеленую кожу медленно потекла красная кровь. Иван вспомнил, что в таких случаях следует протирать ранку спиртом или, на худой конец, перекисью водорода.

– Тут у вас кровь выступила. Ее протереть чем-то надо, – сказал он даме.

– Там на столе зеленка, – из последних сил выдохнула из себя дама.

– Спиртом, вообще-то, протирать положено. Что же это он вас под индейца расписал? – проворчал Иван.

– Господи! Да все же знают, что спирт он в первые же три дня весь вылакал. Вот и мажет теперь всех зеленкой, – чуть не плакала дама в ответ.

Иван взял пузырек с зеленкой, стал открывать его тугую крышечку руками и, естественно, весь перемазался. Так зелеными руками он и стал стаскивать доктора с дамы. Стащить – стащил, хотел усадить его в кресло, но ни сил, ни желания ворочать эту безжизненную тушу не было, поэтому он оставил его лежать на полу. Дама, у которой от долгого лежания в одной позе затекло все тело, с кряхтеньем и стонами встала с кушетки, привела в порядок свой туалет и поковыляла к выходу, скуля и чертыхаясь одновременно. Только теперь, когда она находилась в вертикальном положении и с опущенной юбкой, Иван узнал в ней Люсю Лепешкину, жену повара.

Иван остался один на один с коматозным доктором. Ворочать его в одиночку желания не было, поэтому Иван счел за благо подняться снова на второй этаж и кликнуть на подмогу молодцов-референтов. Ребята дружно откликнулись на призыв оказать помощь ближнему, потому как это сулило большой скандал. А скандалам в посольстве радовались все за исключением руководства и непосредственных его участников. Ведь скандалы так оживляют серые будни! Ребята уложили доктора на ту же кушетку, где он только что возлежал, но уже не поперек, а вдоль. И не скрывая злорадного ехидства, стали обсуждать план дальнейших своих действий.

– Что с ним делать-то теперь? – спросил Иван.

– Вообще-то, о таких случаях надо консула в известность ставить, но он сам, скорей всего, в таком же состоянии находится только дома, а, может, и еще где, – начал размышлять вслух Антон.

– А кто пациентка-то была? – спросил Паша Колотыр.

– Да Люська, жена повара, – ответил Иван.

– Ну, тогда и беспокоиться нечего, начальству все доложат уже через пятнадцать минут.

– Что за болезнь-то у нее такая, что уколы делать надо? Сюда, вроде, только здоровых посылают, люди перед отъездом специальную комиссию проходят, – попытался разобраться в ситуации Иван.

– У Люськи, скорей всего, никаких болезней нет. Просто ей до смерти надоело сидеть безвылазно в резиденции, вот она и придумывает себе повод вырваться в посольство. Тут и с тетками потрепаться можно, и в лавки по дороге завернуть, а укол это так, для отвода глаз, – прояснил ситуацию Антон.

– А врач-то что? Он куда смотрит? Если она здорова, то зачем ей уколы назначать? – не унимался Иван.

– А врач давно уже забыл все, чему его в институте обучали. Все свои мозги он давно пропил. Но если пациент обращается с жалобой, то на это надо как-то реагировать, его надо как-то лечить. Вот он и придумал колоть людям витамины. Хуже не будет, и даже есть шанс, что кому-нибудь это поможет. И про него никто никогда не посмеет сказать, что он бездействует. Он вон какую деятельность развел: шприц кипятит, ампулу разбивает, задницу зеленкой мажет, иголку в зад втыкает, а потом еще и ваткой уколотое место массирует, чтобы лекарство лучше по телу расходилось, – старательно пояснил Антон.

– Одно только плохо: шприц он толком простерилизовать не может, ведь розетка в кабинете одна, и она все время занята: то борщ там варится, то мясо тушится. Ну, в самом деле, не дома же мясо тушить. Это дорого, а тут посольский счетчик крутится. Вот он и придумал ходить в библиотеку и книжки себе часами выбирать. А пока он книжки выбирает, в уголочке на табуреточке шприц кипятится, опять же от посольской розетки. Но бывает, что туда и другие книголюбы заходят. Чтобы его не застукали за этой странной процедурой, он хватает этот свой агрегат при их появлении, газеткой оборачивает и дает деру домой. Стерилизовать-то нужно два часа, а у него меньше выходит. Он уже сколько народу так покалечил, и ничего, до сих пор ему все с рук сходило, – продолжил тему Колотыр.

– Но ведь существуют же в мире одноразовые шприцы. Почему он не пользуется ими? – не унимался Иван.

– А это изобретение человеческого разума нам еще пока не положено. У нас ведь все регламентировано, чего и сколько надо советскому человеку. Шприцы одноразовые изобрели, но до наших регламентов они пока еще не докатились. Ждем-с, пока чиновники внесут изменения, тогда и мы сможем пользоваться этими благами цивилизации, – парировал Антон.

– А откуда у него такой иммунитет от всех бед?– поинтересовался Иван.

– Он какой-то дальний родственник знакомых жены посла. Вот и считает, что ему абсолютно все позволено. Интересно, в этот раз он сможет отбрехаться, или все-таки его заставят ответить за все его художества? – продолжал мыслить вслух Выхухолев.

– С врачом-то что делать? Ему ведь помощь медицинская нужна, – вопросил Колотыр.

– Жену его надо позвать, она, наверное, знает, как с ним в такие минуты себя вести. А если не знает, то у третьего секретаря – жена медсестра, а у советника – жена врач, правда педиатр. Но ведь наш эскулап сейчас беспомощный, как дитя, так что она ему лучше всех подойдет.

На том и порешили. Антон, как самый деятельный и общительный из всех отправился искать жену доктора. Закомплексованный Колотыр остался сторожить доктора, а Иван, прихватив со стола пузырек с остатками зеленки, пошел к себе домой разбираться со своей пяткой. Запускать болезнь не хотелось, тем более, что Ивану только что было наглядно продемонстрировано, что здесь действует принцип: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Иван шел к себе домой и не знал плакать ему или смеяться. Все, что он только что имел счастье наблюдать, напоминало ему древние немые черно-белые фильмы с участием Макса Линдера: каскад неимоверных мизансцен, сменяющих друг друга с бешеной скоростью, сплошные трюки, кульбиты и гэки. Но это хорошо и весело смотреть на экране. А в жизни иметь возможность в любую минуту стать участником подобной сцены энтузиазма не вызывало.

Дома он извернулся как йог, осмотрел свою распухшую пятку, смазал ее остатками зеленки и залепил пластырем, заботливо положенным ему в дорожную аптечку бабушкой.

– Да, бабушка всегда лучше знает, что нужно делать, – мысленно поблагодарил старушку любящий внук.

После этого Иван осмотрел свою обувь и обнаружил, что пятку он поранил из-за того, что наступил на огромный шип акации, который пробил ему каблук мокасина и добрался аж до самой ноги.

– Да, по саванне надо ходить в военных ботинках, а не в легких мокасинах. Век живи – век учись, сделал правильный вывод Иван.

Русский доктор в далеких краях