Темная материя

– Что, уже приехали?

– Нет еще, – ответил его попутчик, – это пока въезд на спидвей. Ты выгляни из машины и скажи этому в форме одно слово: «Си-Ди».

– А он меня поймет? – не унимался Митя.

– Поймет, поймет, он парень сообразительный.

Так Митя и сделал, он высунулся в окошко автомобиля, махнул рукой в сторону чиновника, как бы призывая его сесть и рявкнул, что было сил: «Сиди!». Приподнявшийся было со своего места, чиновник разглядел, что номерной знак автомашины, содержит латинские буквы «Си» и «Ди», обозначавшие принадлежность данного транспортного средства к дипломатическому корпусу. Он кивнул головой, сел на место и открыл шлагбаум.

– Во дает! – обрадовался Митя как ребенок. – Откуда только они наш язык так здорово знают? Может, в посольстве у нас раньше работал? Или учился у нас в Москве в университете Лумумбы? Молодец!

– Что ж тут удивительного? Торговки у них тоже по-русски весь свой товар спокойно предлагают. Жизнь заставит – научишься. А ты Митя по-английски много слов знаешь?

– А зачем мне? Если что серьезное, то практиканта со мной пошлют. А торговки и дворники по-русски все понимают.

– Шовинист ты, Митя. Великорусский шовинист.

– Зря вы так. Я не один такой в посольстве.

– Это-то и плохо.

На этом беседа заглохла, так как Митя не знал, как ему реагировать на клеймо «шовинист», а военному атташе заниматься ликбезом тоже было лень.

В столь ранний час машин на спидвее почти не было, поэтому наши десантники довольно быстро доехали до границы с сопредельным государством. Все участники экспедиции вышли из машин и пошли на пропускной пункт. Один Митя не шелохнулся. Он как сидел, развалившись на переднем сиденье, так и продолжал сидеть. Тут надо заметить, что Митя вообще в командировку приехал недавно и в продовольственный десант ехал впервые. Владимир Петрович, завершив паспортные формальности, вернулся к машине и спросил Митю:

– А ты чего тут сидишь? Почему не идешь к пограничникам с паспортом?

– С каким паспортом? – искренне изумился Митя.

– С твоим загранпаспортом, Митя, – стараясь быть спокойным, пояснил Владимир Петрович.

– А разве он не у Вас? – еще больше изумился Митя.

– А почему у меня должен быть твой, Митя, паспорт? – еще спокойнее спросил военный атташе.

– Как почему?! Вы же старший в группе. Значит, вы за все и за всех отвечаете.

– Я правильно понял, что паспорта у тебя, Митя, с собой нет? – еще спокойнее спросил военный атташе.

– Конечно, нет. Откуда ему быть? Я же на вас рассчитывал.

– Митя, тебе придется остаться здесь, на границе. За кордон без паспорта тебя не пустят, а назад тебя вести у нас времени нет. Ты понял ситуацию?

– Как это остаться? А что я тут буду делать целый день?

– А это уже как получится. Хочешь спать ложись, а хочешь песни пой.

– А что я есть буду?

– Тут торговки ходят, продают какую-то местную еду, вот ее и купишь, вот ее и съешь.

– А деньги я где возьму?

– Так ты еще и без денег за границу поехал? Такого, как ты самого за деньги показывать надо. Считай, что я плачу за увиденное чудо. Вот тебе десять местных тугриков, иди садись под дерево и ни в чем себе не отказывай. Гуд бай, май френд, гуд бай! Будешь жив, на обратном пути заберем.

Владимир Петрович высадил завхоза Митю на пограничном пункте, усадил его в тенек под дерево и пожелал счастливо оставаться. Местные пограничники с живейшим интересом наблюдали всю сцену размещения под деревом странного белого оборванца, а потом до самого вечера не сводили с него любопытных глаз. Перед отъездом Владимир Петрович объяснил им ситуацию, поэтому они не приставали к Мите с расспросами. Так он и просидел под деревом до темноты. Десять тугриков, подаренные военным атташе он не истратил, поэтому, когда десант подобрал его на обратном пути, он был вконец измучен голодом и жаждой. Но попросить попить он не решился. Военный атташе и так дал ему на это денег, водитель не желал даже рядом с ним сидеть, а у Ивана не было с собой ни сумки, ни пакета, а значит, и воды. Так он вернулся домой не то что не солоно хлебавши, а просто чуть живой. Весть о его неудачном выезде за границу быстро облетела всю колонию. Народ от души повеселился на его счет. И уже до самого конца командировки за ним прочно закрепилось прозвище «пограничник».

Как-то глупый российский завхоз

Сильный стресс на ногах перенес.

За рубеж он собрался,

Паспорт дома остался,

Пограничник был тверд как утес.

Глава 10. Черный фингал.

Мало харч для людей завозить,

Его надо уметь сохранить.

Жизнь же крайне жестока.

Коль в сети нету тока,

Холодильники могут поплыть.

Продовольственный десант вернулся в посольство поздно вечером. Во-первых, на выяснение отношений с завхозом ушло какое-то время. Во-вторых, отсутствие лишней пары рук при погрузке не ускорило процесса, а наоборот, затормозило. Теперь предстояло самое главное во всем этом мероприятии: раздать народу пакеты с мясом, сосисками и печенкой и строго отметить по списку, кто и сколько чего взял. Иначе терялся весь смысл затеи.

Автобус сразу же окружили крикливые посольские женщины в линялых халатах. (Про линялые халаты мы уже не первый раз упоминаем. Дело в том, что все советские женщины привозили с собой ситцевые или сатиновые халаты отечественного производства. А наши родные красители были настолько низкого качества, что после пары стирок и просушки под знойным африканским солнцем от них не оставалось и следа. И все, некогда пестрые халатики наших дам, быстро превращались в застиранные тряпки непонятного цвета и с невнятным рисунком.) Дети тоже не спали, а толклись возле своих мамаш. Их присутствие только тормозило процесс раздачи продуктов, но поделать с этим руководство не могло ничего, поэтому, скрепя сердце и скрипя зубами, мирилось.

Наконец мамаши, отягощенные вопящими чадами и пакетами с мясом, разбрелись по своим кухням. Там они начали распихивать по морозильным камерам свинину с печенкой, а свежие еще сосисочки стали отваривать детишкам, мужьям и себе в качестве позднего ужина. Надо же себя хоть раз в месяц побаловать не мороженным, не консервированным, а натуральным продуктом.

Иван тоже побрел домой. На сегодня его миссия закончилась. Оставалось только запихнуть мясо в морозилку, и можно было с чистой совестью ложиться спать. На кухне у холодильника суетилась Валентина. Она делила большие куски мяса на маленькие порционные и запихивала их в морозилку. Ивану она посоветовала сделать с мясом то же самое. Иначе ведь ему придется каждый раз размораживать большой кусок, чтобы отрезать от него нужное количество. Повторная заморозка – разморозка отрицательно сказываются на качестве продукта. Иван был вынужден с ней согласиться и разложил свое мясо на том же кухонном столе. Работа продвигалась быстро. Очень скоро он разложил в морозилке весь свой белковый запас. Крайне довольный тем, что так быстро справился с неприятным делом, он уже хотел идти спать, как вдруг вспомнил, что привез Валентине заказанный ею крем для лица. Он уже было кинулся в свою комнату, чтобы достать из портфеля вожделенную баночку, как вдруг случилось страшное: погас свет.

Сначала Иван просто стоял в коридоре, не зная в какую сторону ему двигаться. Потом, когда глаза немного привыкли к темноте, и он понял в какой стороне находится его дверь, он сначала шагнул было в сторону комнаты, но потом вспомнил, что свечки у него там, все равно, нет, поэтому он повернул назад в сторону кухни. Там Валентина уже нашарила на полке и свечку и спички и даже пустую баночку из-под варенья, в которую эту свечку поставила.

– Веселенький финал у сегодняшнего мероприятия, – сказал вернувшийся на кухню Иван. – А у вас еще одной свечки не найдется?

– Конечно, найдется. Вот, берите, пожалуйста, – протянула ему баночку со свечкой Валентина.

– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. А что делать, если они свет не врубят до утра? Ведь мясо может испортиться. А как же тогда людям жить целый месяц? – спросил Иван.

– Ну, это уже не в первый раз происходит. Местные прекрасно знают, что у нас раз в месяц поступают продукты. Поэтому они терпеливо ждут, чтобы мы разложили их по холодильникам, и тогда отключают от тока весь район. Их можно понять. Ими владеет простая человеческая зависть. Разве это справедливо, что одни сидят и свежие сосиски трескают, а другие должны с голоду пухнуть.

– Ну, так они и продержат нас без тока сутки или двое, и все наше мясо можно будет выбросить бродячим псам.