Темная материя

– Не продержат. Во-первых, сейчас к ним на подстанцию поедет второй секретарь. Он будет долго и нудно с ними препираться. Они будут говорить про сгоревший предохранитель, который можно заказать только завтра с приходом начальства, а установить только тогда, когда его им привезут. Второй секретарь будет им капать на мозги о том, что мы дипмиссия, и отношение к нам должно быть особым. Потом он с укором напомнит им о пролетарском интернационализме. Они ничего не поймут, но забоятся. Потом, промыв им мозги, он даст несчастным электрикам бутылку водки на всех, и свет снова загорится. Это такой ритуал. Тут каждый должен исполнить свою роль, сказать все нужные слова, сделать все нужные жесты. Когда все правила будут соблюдены, тогда все будут довольны, и никто не будет в обиде.

– Так что у вас эта игра каждый раз повторяется, когда продукты привозят?

– Нет, конечно, гораздо чаще. Тут дело в том, что они могут отключить только весь район, а не отдельные дома по одиночке. Когда у наших соседей, богатых ливанцев, праздник, они тоже отключают электричество, но тогда к ним с презентом едут уже ливанцы, а не мы.

– И как долго приходится ждать света?

– Ну, с полчаса, думаю, не больше.

– Тогда у меня предложение. Пошли пока ко мне. Я крем этот тональный найду в портфеле, потом выпьем пивка при свечах.

Честно говоря, Иван ни на что не рассчитывал, пригласил соседку зайти на огонек чисто спонтанно. Тем более, что и огонек-то был соседкин, а не его. Неожиданно Валентина согласилась. Видимо, муж ее был на дежурстве, вот она и не опасалась попасть в двусмысленное положение.

Свечку поставили на столе. Валентине Иван предложил сесть в единственное в комнате кресло. Рядом был поставлен стул, из которого был сделан журнальный столик. На этот «столик» Иван выставил стаканы, две бутылки пива, блюдце с орешками и даже чашку с маслинами. За неимением другой мебели, сам расположился полулежа на кровати. Они потягивали пивко, заедали его орешками и маслинами и вели мирную беседу при неровном покачивающемся свете свечи. О чем говорили? Да ни о чем. О чем вообще беседуют люди, потягивающие пивко? О том, что первым придет им в голову. Валентина рассказывала о местных курьезах, Иван вспоминал забавные случаи из московской жизни. Обоим было весело. Оба смеялись. Возможно, слишком громко. Эта идиллия длилась не долго, минут пятнадцать – двадцать.

Конец веселью наступил неожиданно. Вдруг дверь в комнату Ивана резко распахнулась, и на пороге появился силуэт мужа Валентины. Его появления молодые люди ждали меньше всего, так как он должен был находиться в посольстве на дежурстве. Но в связи с отключением электроэнергии ему была дана команда включить аварийный движок, дабы здание посольства не оставалось уязвимым для врагов ни на секунду. Для этой высокой миссии его подменили на дежурстве. Но что-то там с подключением движка не заладилось, и он пошел домой за каким-то инструментом. (Хотя не исключено, что вытащила его с дежурства именно неусыпная общественность. Ведь могли же и другие люди подключить движок. Не бог весть, какая премудрость. Однако, послали за Константином. И инструмент сразу же куда-то запропастился. Пришлось ему топать за ним домой. Как-то все очень складно получилось.) Войдя в прихожую, он услышал знакомый смех жены, доносящийся из комнаты соседа. Это его взбесило не на шутку. Без стука он распахнул дверь в комнату практиканта и увидел того развалившимся на кровати, а свою дражайшую половину, пьющей пиво у его ног. Такого вопиющего коварства он не ожидал. Кровь бросилась ему в голову, и он перестал себя контролировать. Иван и Валентина при его появлении моментально вскочили со своих мест, но было уже поздно. Мозг ревнивого супруга зафиксировал акт измены, и анализировать ситуацию с другой точки зрения отказывался. Новоиспеченный Отелло шагнул навстречу Ивану и, не вступая в нудные диалоги, провел очень грамотный апперкот прямо в глаз сопернику. Ивана, не ожидавшего столь резкого нападения, отшвырнуло прямо на кровать. Валентина громко по-бабьи заголосила. Пытаясь звуком голоса привести мужа в чувство:

– Костя! Перестань! Ты что с ума сошел? Ничего же не было! Мы просто ждали, когда свет дадут!

Но разъяренный супруг закусил удила и уже стал заносить руку для повторного удара, как вдруг из-за угла появилась недремлющая общественность в лице соседей, терпеливо дожидавшаяся своего часа снаружи. Эта-то общественность и скрутила не в меру ревнивого радиста, и уволокла его от греха подальше назад в посольство. И тут загорелся свет. Спектакль был закончен. Зрители разошлись. На бис никого не вызывали.

Иван поднялся с кровати и глянул на себя в зеркало. Лицо его съехало куда-то на сторону, а вокруг глаза стал набухать огромный кровоподтек. Валентина, хоть и потеряла лицо после выходки мужа, попыталась как-то уменьшить последствия столкновения. Она притащила резиновую грелку, насыпала в нее льда, завернула в полотенце и велела приложить к ушибу. Иван покорно произвел эту манипуляцию с ледяным компрессом, но было ясно, что кайф им поломали основательно и надолго, поэтому, оказав пострадавшему первую помощь, Валентина тут же тихо ретировалась. Иван остался один на один со своею бедой. Сначала он начал обдумывать возможные варианты своего поведения завтра, но потом махнул на все рукой, погасил свет и завалился спать, прижимаясь глазом к ледяной грелке. «Достойное завершение столь бурного дня»,– подумал он засыпая.

Юный мальчик, студент-практикант,

Был побит, но не как дуэлянт.

Муж ревнивый без правил

Кулаком мозги вправил,

Не спросив даже, где секундант.

Глава 11. Бегство с черного крыльца.

Разве нужен начальству скандал?

Да и как объяснить всем фингал,

Что горит как прожектор

Всею радугой спектра?

Всех устроит спокойный финал.

Утром Иван проспал отъезд коллектива на пляж. Не потому, что он решил продемонстрировать кому-то там свое несогласие с существующим порядком. Не потому, что он решил изобразить из себя сильно пострадавшую сторону. Не потому, что он решил привлечь внимание общественности к аморальному поведению соседа. Не потому, что он хотел вызвать у людей к себе сострадание. Нет. Он просто проспал. Устал вчера сильно, перенервничал, вот и проспал.

Когда он проснулся, он сначала испугался, потому что край подушки, на которой он лежал, был мокрым. «Что это тут с меня натекло?» – испугался он спросонья. Он даже подскочил от неожиданности, но потом разглядел резиновую грелку и понял, что лед в ней растаял, и вода просочилась сквозь неплотно прилегающую пробку на подушку. За резиновой грелкой потянулась логическая цепочка воспоминаний, которая заставила его резко встать и подойти к зеркалу. Лучше бы ему своего лица не видеть! Собственно никакого лица он и не увидел. Он увидел в зеркале одним уцелевшим глазом какую-то разноцветную подушечку неправильной геометрической формы. Вставал вопрос, что делать дальше. Впереди два выходных дня. Можно отсидеться дома, но за два дня фингал не пройдет. И что потом? Идти жаловаться послу? Но ведь он и сам в какой-то степени виноват. Не надо было звать в гости Валентину. Не надо было сидеть при свечах и пить пиво. Все свалить на агрессивного соседа, а себя выставить этаким агнцем божьим? Не по-мужски это как-то. Перед Валентиной будет неудобно. Дилемма.

Иван долго лежал в постели, пытаясь нарисовать себе схему своего дальнейшего поведения. Но мысли как-то не складывались в стройный ход рассуждений. Наконец естественные потребности организма взяли свое. Иван набросил на себя майку и шорты, взял полотенце и пошел совершать утренний туалет. Соседей не было видно и слышно тоже не было.

– На пляж они уехать не могли, – стал рассуждать про себя Иван, – Ведь Константин ночью дежурил. Значит, он сейчас спит. А где же тогда Валентина? Неужели поехала купаться одна, без мужа? Не похоже это на нее. Да ведь там сейчас каждый на нее пальцем указывать будет и шушукаться за спиной. Где же она прячется? На кухне ее нет. В комнате отсиживается? Да, история.

В поисках Валентины Иван открыл входную дверь на улицу и выглянул во двор в странной надежде увидеть ее где-нибудь там, на дорожке. Но по дорожке ходила совсем другая женщина. Было видно, что она мнется под дверью уже давно, так как она нервно оборачивалась по сторонам и постоянно поправляла соломенную шляпку. Это была жена посла, Людмила Алексеевна. Других представителей колонии на горизонте не было видно. От неожиданности Иван распахнул дверь и вышел на крыльцо. Людмила Алексеевна тут же бросилась к нему с кудахтаньем, сравнимым по силе воздействия на окружающих разве только с кудахтаньем кур соседа-немца.

– Ванечка! Как Вы? Живы? Дайте на Вас взглянуть! Боже! Какой кошмар! Как он посмел? Негодяй! Он за это ответит! Ему это так с рук не сойдет! Вот что. Вы сейчас одевайтесь, и мы немедленно поедем к нам в резиденцию. Там все обсудим, решим и сделаем так, чтобы Вам было лучше. Давайте, давайте! Быстренько! Я Вас жду через две минуты в машине, она вон там за углом стоит. С собой возьмите только самое необходимое: книжку почитать, тетрадку, плавки, щетку зубную. Остальное у нас все есть. Завтраком мы Вас там накормим. Давайте! Я Вас жду.

Супруга посла не стала дожидаться ответа Ивана, а резко повернула за угол и скрылась из поля зрения. Иван понял, что выяснять с ней отношения здесь под открытым небом на виду у потенциальных зрителей не стоит, поэтому он пошел в свою комнату, бросил в портфель плавки, майку, книжку и зубную щетку, надел легкие брюки, лицо спрятал под черными очками и надвинутой на нос кепкой. В таком виде он проскользнул через двор и плюхнулся на заднее сиденье автомобиля супруги посла.

Диалога опять практически не получилось. Говорила одна только Людмила Алексеевна.

– Мы, как только узнали о случившемся, чуть с ума не сошли. Я вообще вчера всю ночь глаз не сомкнула. Как он посмел? Садист!

Но Вы, Ванечка, не беспокойтесь ни о чем. Юлий Вениаминович уже все придумал и со всеми договорился. Сегодня Вы отдохнете у нас. Посидите в тенечке у бассейна, искупаетесь, если захотите, а нет, так отдохнете в гостевой комнате. А с завтрашнего дня Вы будете жить у Артура Эдуардовича на вилле. Вы же с ним уже знакомы и c женой его очаровательной, Мариночкой, тоже. Они будут только рады вас там принять. У них там тихо, спокойно, никто из наших не заезжает. Будете себе диплом писать в тишине. Никто Вас там не потревожит.

Из всего услышанного Иван сделал вывод, что начальству все стало известно еще вчера вечером, практически сразу же после случившегося. «Интересно, кто же это так активно и оперативно в посольстве стучит?» – подумал про себя Иван. Еще ему стало понятно, что все за него уже решено. Его спрячут от людских глаз, а соответственно, и от людских разговоров на тот срок, что понадобится для исчезновения фингала с физиономии. А это срок немалый. Недели две-три, не меньше. За это время он успеет что-то там написать для своего диплома. Тоже неплохо. А то он уже скоро две недели в Африке, а к диплому так и не притронулся, все некогда было, то одно, то другое. Быт захлестывал. А ведь его сюда совсем за другим послали, его послали сюда диплом писать. Так что, нет худа без добра, недельки две он сосредоточит свое внимание на дипломной работе. А когда внешний облик восстановится, можно будет продолжить вживаться в местную экзотику. О судьбе Валентины и ее мужа вопрос не вставал, и Иван как-то про них даже и не вспомнил. Ну, не убьют же их, в самом деле. Ну, вынесут выговор, пожурят на собрании. С кем не бывает! Дело молодое. Все мы не без греха. Чего уж там.

Тем временем машина подъехала к резиденции. Людмила Алексеевна провела Ивана в малую гостиную. Там на столике был уже накрыт завтрак. Ивана приватно покормили, потом показали ему место в тенечке, где он мог бы отдохнуть и расслабиться до обеда и подождать доктора, которого должны были привезти для осмотра и оказания первой помощи пострадавшему. Услышав о докторе, Иван не на шутку забеспокоился и стал убеждать гостеприимную хозяйку, что все пройдет и так, что все заживет как на собаке, что главный принцип медицины «не навреди», а доктор, похоже, про него забыл. Лидия Алексеевна задумалась, она вспомнила о недавнем инциденте с женой повара, вспомнила, что Иван был непосредственным свидетелем случившегося, и согласилась пригласить на консультацию вместо доктора медсестру, жену третьего секретаря. За ней срочно послали водителя. Иван не успел расслабиться в кресле у бассейна, как привезли с пляжа раскрасневшуюся даму, медицинского работника. Она посмотрела на фингал, осторожно потрогала кость под вздувшейся плотью, сказала, что кости целы, а опухоль пройдет, если делать свинцовые примочки. Все вздохнули с облегчением и переполненные чувством исполненного долга послали водителя в аптеку за назначенным средством.

После обеда, который опять прошел для Ивана в приватной атмосфере, его отвели в комнату для гостей, где он мог полежать в прохладе кондиционированного помещения с примочкой на лице. Надо отдать должное продукции местных аптек, опухоль начала спадать, и к вечеру Иван даже смог приоткрыть свой заплывший глаз.

Пока Иван отдыхал в прохладе и осуществлял медицинские процедуры по спасению своего внешнего вида, царственная чета обсуждала очень важный организационный вопрос: перевоз вещей Ивана на виллу к атташе по культуре. Ведь его вещи надо было упаковать и перевезти, не потеряв ничего по дороге. У Ивана было много всяких мелких заграничных предметов, которые сами так и липнут к рукам людей нечестных. Тем более, что мелкий предмет можно и не заметить, можно и выронить по дороге, он может сам куда-то завалиться. Послу очень не хотелось усугублять ситуацию пропажей милых сердцу безделушек, поэтому кандидатура завхоза сразу же отпала. Во-первых, его бестолковость была общеизвестна, а его последний неудачный выезд за границу с продовольственным десантом, лишь укрепил всех в этом мнении. Во-вторых, его честность не вызывала никакого доверия. Уж больно он был жмотист, прижимист и завистлив. Не дай бог, не удержится и сопрет что-нибудь, а потом будет на голубом глазу всех уверять, что так и было. После долгих размышлений выбор пал на Антона Выхухолева. О том, как важно все сделать максимально тихо и четко, его проинструктировал по телефону сам Чрезвычайный и Полномочный, затем послали водителя прямо к дому, где жил Иван, чтобы он не светился в посольстве, а тихонько погрузил и вывез все вещи с черного крыльца.

Только ведь народ-то не обманешь! Глаза всем не закроешь! Уши не заткнешь! Все всё давно поняли. Все всё увидели, и каждый сделал свои выводы. Выводы эти сводились, примерно, к следующему: «Начальству не перечь!», «Сиди тихо и молчи в тряпочку!», «Сильный всегда прав!» и так далее и тому подобное.

К вечернему чаю в резиденцию приехала чета Охриповых. Чай попили все вместе на веранде, потом гости забрали с собой Ивана, пообещав радушным хозяевам, что он ни в чем не будет нуждаться, и что через две недели они вернут его целым и невредимым, что он будет как новенький, а местами даже лучше прежнего. Все посмеялись удачной шутке атташе по культуре, и на этой оптимистичной ноте расстались на две недели.

Антон Выхухолев в это время упаковывал в чемоданы одежду Ивана. Ему был дан указ перевезти на виллу к атташе по культуре весь скарб референта. Антон был примерно в курсе ситуации, он знал, что переезд этот временный, что как только глаз у Ивана заживет, его снова выпустят на люди, поэтому он не понимал, зачем Ивану нужен выходной костюм. Он же не будет ходить на приемы с такой физиономией. Не был он уверен и в том, что надо перевозить все консервы Ивана. Если его там будут кормить за общим столом, то где он будет поглощать свои «Бычки в томате»? Поэтому Антон сначала дождался, когда Иван прибудет на виллу к Охриповым, потом поговорил с ним по телефону и уточнил, что конкретно ему надо привезти из его имущества. Оказалось, что мысль его работала в правильном направлении, и упаковывать пришлось в основном книги, которые, кстати, так и стояли нераспакованными, да еще белье всякое, типа маек, носков, трусов и рубашек. Остальных вещей Антон не тронул.

Проявив смекалку, Антон значительно сократил себе объем работ, но вот по времени все вышло очень долго, поэтому домой Антон возвратился уже затемно. Уже и политинформация закончилась, и кино народ посмотрел, и разбрелись все давно по своим берлогам. Антон шел по слабо освещенной тропинке в сторону своего дома. Вдруг со второго этажа жилого здания, мимо которого пролегал его путь, прямо перед его носом на землю пролилась золотистая струйка. «Кондиционер включили», – машинально подумал он, но тут же спохватился, звука-то никакого не последовало. Он поднял голову и посмотрел вверх. Там на втором этаже, в проеме окна стоял вездесущий доктор и справлял малую нужду.

– Замечательно, – подумал Антон,– еще один узник. Жена его дома запирает, чтобы он по местным кабакам не шлялся, а сама уходит к подружкам трепаться, а то, как мужик ее будет нужду справлять, ее совершенно не волнует. Ну, что ж, он нашел выход из положения. Это радует, значит, он еще не все свои мозги пропил. Паноптикум! Кунсткамера отдыхает! Неужели в посольствах других стран все происходит так же, как у нас? Или это исключительно наш российский особый путь? Куда, интересно, он нас заведет в конечном итоге? В счастливое будущее или в никуда?

С этими невеселыми мыслями Антон продолжил свой путь домой.

Если ты под домашним арестом,

А твой стражник, увы, не на месте,

Писай прямо в окно.

Хоть оно и срамно,

Так велит нам инстинкт наш телесный.

Глава 12. Чернокнижник.

Сколько книжек про Африку! Тонны!