Император. Кипение

– 

Милый мой, не переживай за меня, они ничего мне не сделают, не посмеют, – сказала она с такой уверенностью в голосе, что я на секунду подумал, что много о ней не знаю. Может у нас есть усадьба или особняк в городе, миллиарды рублей и взвод наемных солдат в охране?

– 

Речь идет о преступлении против члена императорской семьи, – на всякий случай уточнил я, а женщина положительно кивнула, давая понять, что она понимает это, – мне может грозить казнь, если все пойдет так, как я предполагаю, а тебя скорее всего вызовут на допрос, – добавил собственные подозрения, но ничего во внешнем виде матери не изменилось, она смотрела с такой же печальной радостью, которую я не мог понять.

– 

Алистер, я бывшая герцогиня, пусть сейчас и без титула. Лорд Климов не поднимет на меня руку, и не отдаст приказ, способный мне навредить, – уверенно заявила она, а я не представлял, почему женщина так в этом уверена, – ты просишь меня довериться тебе, а я прошу тебя поверить мне, тебе не стоит обо мне беспокоиться, только о себе и о ней. Это же ее просил принц прийти завтра на площадь? Ее имя не называют по телевизору, скажешь мне, как ее зовут? – слова женщины сняли тяжелый камень с моей груди. Не доверять матери нет никаких причин, раз она так говорит, значит так и будет. Пусть, это ее решение, она не глупа, и если бы не была уверена в собственной правоте, ни за что не озвучила бы этого. Поцеловав ее в щеку, я поднялся на ноги. Мне следовало пойти спать и с утра разобраться с тем, кто и как вывезет из столицы Скарлатину. Заданный последним вопрос был безобидным, мама просто хотела знать, как зовут девушку, в которую так влюбился ее сын, ничего больше. Прикусив губу, я не хочу ничего от нее скрывать, да и имя ничего не значило.

– 

Ее зовут Скарлатина Лей Мортанс, – озвучил я его, произнося по слогам, как любил. Мне жутко нравилось это имя, пусть девушка и просила не называть ее им, – мне стоит пойти поспать, – озвучив это, я не дожидаюсь слов в ответ и скрываюсь за дверью своей комнаты.

Проснувшись утром по будильнику, на автомате принимаю душ и умываюсь. Встреча принца с похищенной девушкой назначена днем, а значит, до этого момента у меня достаточно времени на приготовления для побега Скарлатины. Стоило обсудить этот момент с Орловым и попросить его о помощи, ведь парень в курсе ситуации и моего незавидного положения. Только собираясь написать ему сообщение, как слышу из гостиной мужской голос, мило беседующий с мамой. Сердце вмиг сжалось, но я постарался отогнать неожиданно нахлынувшие мысли о том, что самый родной человек на свете меня предал и выдал все гвардейцам. Мама так поступить не могла, а значит, случилось что-то еще. Одевшись в стандартный офисный костюм и белую рубашку, выхожу из спальни и действительно вижу, стоящего возле входной двери парня лет двадцати. Короткие черные волосы, карие глаза, круглое, миловидное лицо, ни единого признака растительности на нем. Форма гвардейца младших чинов ему шла, подчеркивая высокие скулы. Головной убор гость держал подмышкой. Прежде всего, мой взгляд упал на кобуру пистолета у него на поясе.

Стараясь не показать собственного раздражения, хмурю брови и направляюсь к кухне, где мама уже разогрела вчерашнюю курицу и предлагает ее мне на завтрак, вместе с горячим кофе. Напиток, естественно, не такой вкусный, как в кабинете Императора, но годный, и я первым делом набрасываюсь на него. Впервые за несколько недель чувствую себя самим собой несмотря на напряженность ситуации и грозящую опасность.

– Доброе утро, у нас гости? – интересуюсь я, демонстративно всматриваясь в лицо парня, но не узнаю его, мы не знакомы, во дворце не пересекались, по крайней мере, не общались лично. Мама улыбнулась самой милой из своих улыбок и поставила передо мной тарелку.

– Молодой человек любезно отказался от предложенного завтрака, причем совершенно напрасно, будете потом жалеть, – погрозила она ему пальцем, а сама отошла к раковине мыть посуду, делая вид, словно не вмешивается в наши с гвардейцем дела. Посмотрев на незваного гостя, беру вилку и принимаюсь за еду. Такой вкуснятины давно не пробовал, все же стоило чаще приходить домой, хотя бы на ужин, может, относил бы Скарлатине порцию, другую. Мысли о девушке снова вернули меня к тому поцелую, но раздавшийся голос гвардейца вернул из воспоминаний на стул в собственной кухне.

– Доброе утро, господин Измайловский, позвольте представиться, меня зовут Майкл Брагов, и меня приставили с сегодняшнего дня повсюду вас сопровождать, – я поперхнулся и сделал вид, словно просто еда слишком горячая. Поспешив откашляться и запить, еще более удивленно смотрю на него, прекрасно понимая, что этого стоило ожидать. Но обескуражило больше обращение «господин», так меня ещё никто не называл.

– По чьему приказу? – хоть я и догадываюсь насчет ответа, но услышать его хочется. Какое-то время Майкл мнется, его губы вытянулись и сжались, словно ему запретили отвечать на этот вопрос и сейчас пытается сформулировать грамотно ответ, – не бери в голову, сам догадался, – махнул я рукой и с выражением полного безразличия доедаю завтрак. Прекрасно, мне выделили личного наблюдателя, вероятно, принц предполагает, что сегодня я пойду к своим сообщникам отдавать распоряжения насчет встречи с ним. Не дождется. Минус во всем этом только один – я не успел договориться с Орловым насчет Скарлатины, но, думаю, капитан все поймет, когда узнает о моем личном гвардейце и сам предпримет нужные действия по ее спасению, если нет, можно тайком ему намекнуть. Достав телефон, начинаю набирать текст.

– Я вынужден попросить вас всегда показывать мне кому вы пишите или звоните, – еще больше удивил парень, ведь я был полностью уверен, что сам телефон прослушивается и все отправленные с него сообщения досконально изучаются. Приподняв брови, дописываю сообщение Орлову, отправляю и протягиваю Майклу телефон. Дрожащей рукой приняв его, он всматривается в экран. Тут неожиданно приходит ответ, и мне пришлось включить все своё самообладание, лишь бы не показаться взволнованным или испуганным. Удовлетворенно кивнув, гвардеец возвращает мою собственность. Ну а что парень может сделать на безобидное сообщение: «Извинись за меня перед ней, вечером не смогу быть на свидании». Капитан не глуп и понял о ком я, но в ответ выдал безобидное и забавное: «Признайся уже, что ты голубой, и я больше не буду пытаться познакомить тебя с девушками». Очень смешно, спасибо Орлов, премного благодарен, усмехнулся я мысленно.

– У тебя транспорт есть, или пойдешь со мной пешком? – когда я произнес эти слова, на лице парня промелькнула тень страха, вызвавшая у меня улыбку. Идти зимой, по нечищенной дороге через лес, да еще если ветер будет – худшее начало рабочего дня. Отрицательно замотав головой, Майкл следит за каждым моим шагом. Его глаза не отрываются, даже когда я целую маму в щеку на прощанье, надеваю пальто, укутываю шею шарфом и натягиваю шляпу, – не бойся, я пошутил, конечно же, мы не пойдем пешком, – успокаиваю беднягу, завязывая шнурки и, наконец ,выходя из квартиры.

Каждый мой шаг теперь отслеживается, а значит, спасти себя без посторонней помощи не смогу никак. Искать козла отпущения с гвардейцем на хвосте – не лучшее занятие, пора раз и навсегда смириться с участью и радоваться тому, что перед своей смертью мне удалось поцеловать будущую Императрицу.

Глава 25. Скарлатина

В прошлый раз осмотреть главную площадь столицы не получилось. Зато сейчас я несколько часов изучала каждое строение, и она успела мне надоесть. Фонтан в центре съедал много места, но чудесно гармонировал со стилем здания администрации. Выполненные в белых цветах, с декоративными элементами в виде орнамента из цветов и переплетающихся стеблей и листьев, они отличались от остальных. Создавалось впечатление, словно владельцы окружающих домов соревновались, кто построит самый массивный и красивый балкон. Победителем стал тот самый, с многочисленными дырами от пуль под балконом и чуть выше уровня окон первого этажа. Перед ним в тот день стояла сцена.

Придя сюда с самого утра, за несколько часов до назначенного времени, я села на лавочку, открыла на коленях книгу и наслаждалась кратковременным моментом свободы. Дейзи не хотел меня отпускать, запугивал, уговаривал остаться и потерпеть, но я просто попросила его любыми средствами передать письмо Рейнхарду, попрощалась и ушла. Искренне считая, что каждый встреченный мною страж порядка или гвардеец сразу меня узнает, я удивилась, когда этого не произошло. Пройдя три больших перекрестка и окончательно заблудившись, напрямую подошла к ближайшему служителю закона и вежливо спросила дорогу. Окинув меня оценивающим взглядом, мужчина старше пятидесяти поморщился и принюхался, но от меня не пахло алкоголем или не воняло отходами. Одежда тоже не выдавала во мне бездомного или нищего, спасибо за предусмотрительность при сборе вещей во дворце. Верхней одежды, особенно зимней, у меня оказалось мало, пришлось оставить украденные из борделя джинсы и рубашку, надеть осеннее пальто, которым меня укрывали в телеге. Зимней обуви нет вообще, оттого ногам предстоит окоченеть в ожидании. Синяк и царапину над глазом скрыть не получилось, капюшон от пальто не натягивался так сильно. Должно быть именно они сделали мою внешность неузнаваемой. Сжалившись, мужчина указал дорогу.

Вот уже несколько часов люди на площади не обращают на меня никакого внимания. Разве что те, кто ищет свободную лавочку, их здесь довольно мало, а рядом со мной достаточно места. Отрываясь от книги, я осматриваю площадь и останавливаю взгляд на том самом здании. Представив, словно стою в толпе, наблюдающей за казнью Джефферсона, я ничего не почувствовала, снова ничего. Помню, как сжимала рукоятку пистолета, как нажимала на курок, но чувств, испытываемых сейчас, нет. Тогда перед мной стояла всего одна задача – делать все, чтобы Рейнхард был мной доволен, ведь он просил оказать ему одолжение. Сейчас ситуация похожа: я снова должна оказать ему новые одолжения, и в то же время, если бы не пришла сюда, косвенно спустила бы курок пистолета, приставленного к голове Алистера. В тот раз я убила своего жениха, сейчас я здесь, чтобы такое не повторилось. Значит, блондин, как бы не противно это осознавать, но все же, стал мне дороже Джефферсона. Его смерти я не могла допустить. Да и кто сказал, что совершив этот поступок, я не смогу исполнить то, о чем просил принц Рейнхард?

Часы на башне справа ожили и пробили одиннадцать. Я вздрогнула и чуть не уронила книгу. Вот так уже третий раз, пора привыкнуть. За ночь выпало много снега, вся площадь оказалась покрыта им. Люди протоптали тропинки по самым часто используемым маршрутам и продолжали ходить целенаправленно по ним. Дворники, в первую очередь, чистили дороги, что вели сюда, а не центр. Сидя столько времени на скамейке, я удивлялась, что не замерзаю: пальто оказалась довольно теплым. Хорошо, хоть снег больше не шёл, иначе мне грозило превратиться в сугроб. До назначенного часа оставалось достаточно времени, и я старалась не зацикливаться на этом. Чем спокойней я буду при встрече с наследником – тем лучше для всех. Раскрыв книгу снова, погружаюсь в чтение, не отвлекаясь на окружавшие меня факторы.

– Как вы думаете, она придёт? – неожиданно раздается мужской голос, от которого я вздрагиваю и поворачиваю голову. Мужчина сидит на другом краю лавочки и смотрит вперед. У него на голове шерстяная шапка, одет в серое дорогое пальто, шарф обмотан вокруг шеи и нижней части лица, – простите, не хотел вас напугать, – заверил меня он, не шелохнувшись. Стараясь не заострять внимания, возвращаю взгляд на книгу, до указанного принцем часа есть еще много времени, это не может быть он.

– Придёт, – уверенно отвечаю, ведь я уже здесь. Мысленно усмехнувшись, понимаю незнакомца. Должно быть, сейчас половина столицы ломает голову над вопросом: осуществится ли встреча наследного принца с похищенной девушкой или же нет. Найдя взглядом строчку, на которой остановилась, планирую читать дальше, но мужчина не собирается отставать.

– Почему вы так считаете? Раз ее похитили и выдвинули какие-то требования, не разумно отпускать свою заложницу на встречу с Его Высочеством, – собеседник начинал немного раздражать. Откуда ему вообще знать, что в голове у похитителей, и как именно они рассуждают? Не став коситься на него, прикладываю закладку к нужной строчке, чтобы в очередной раз ее не потерять.

– А если она не придёт – они вообще ничего не получат, – пожимая плечами, логично рассуждаю я. Беседовать с незнакомцем не хотелось, тем более, он отвлекал меня от очень важного места в книге, именно сейчас я читала про то, как принц Рейнхард описывал состояние человека, потерявшего возможность заниматься тем, что приносило хоть какую-то радость в жизни. Филосовские мысли, но настолько проникновенные и чувственные, что мне невольно показалось, словно парень написал это только для меня в нашей тетрадке, а не на весь мир в своей первой опубликованной книге.

– А ничего не получив – они ее убьют, – продолжал беседу мужчина, так и не повернув головы в мою сторону, ни разу. Нахмурившись, непроизвольно сжимаю руку на книге в кулак, и этот жест привлекает внимание собеседника, но лишь на долю секунды.

– И тем более ничего не добьются, ведь тогда у них не будет рычага давления, – не зная, как отделаться от прилипшего незнакомца, осматриваю площадь, но все остальные лавочки заняты. Гулять, наматывая круги возле фонтана по снегу, удовольствия не доставит, да и мои ноги отмерзли так, что встать будет настоящим испытанием. Просто сидеть и молчать, когда к тебе обращаются – невежливо, по крайней мере, так меня учили. Как культурно намекнуть человеку, что не желаешь с ним разговаривать?

– Думаете, принцу стоило просто заплатить выкуп? – когда он это произнес я застыла в чуть наклоненном положении. Незнакомец только что не произнес обязательного обращения перед словом “принц”. Это он так проверял меня или же нет? Краем глаза осмотрев площадь, замечаю, что людей на ней прибавилось. Было ли это вызвано временем суток, или нагрянувшей охраной представителя императорской семьи? Я не знала, а часы на башне показывали пятнадцать минут двенадцатого.

– Я полагаю, что у Его Высочества наследного принца Геннадия очень много дел, и ему должно быть не по статусу заниматься освобождением знакомой девушки Его Высочества принца Леотхелаза из рук похитителей, – выпрямив спину, я продолжила осматривать площадь, пока не заметила зависший в ближайшем переулке аппарат с камерой. Такие сопровождали автомобиль, когда мы ехали на казнь Джефферсона. А значит, площадь снимают.

– А если бы речь шла о похищении и угрозе жизни его брата? – голос собеседника только сейчас показался слишком знакомым, а по словам я поняла, что вступила в игру, сама того не ведая, и мне придется играть до конца, чего бы это не стоило. Главное, правильно вывернуть ситуацию и снять все подозрения с Лорда Алистера, очистить его имя перед Императорским дворцом. Никто не должен подозревать парня в причастности, иначе мои старания будут напрасными.

– На мой взгляд – это работа службы безопасности или гвардейцев, а не наследника трона. Вместо него сюда мог прийти кто угодно, раз уж в этом такая необходимость, – я повернула голову и встретилась с голубыми, словно две льдинки, глазами собеседника. Они отличались от всех остальных голубых глаз, что я видела: холодные, яркие, не терпящие возражений. Рядом со мной сидел наследник Императора, и я его узнала, только когда мужчина сдвинул шарф с лица и откинулся на спинку скамейки. Геннадий понял, что я догадалась о его личности, но не подал вида. За только что сказанную фразу меня можно обвинить в неуважении к императорской семье и применить любое наказание. Назад отступать некуда. Интересно, а камеры пишут звук и наш разговор транслируют в новостях? Надеюсь, что нет.

– Какая забота о занятости Его Высочества, он был бы чрезмерно польщен ею, – сухо ответил собеседник, выведя меня из равновесия всего на секунду. Рука, удерживающая книгу, дрогнула, но я быстро вернула самообладание. Нельзя показывать эмоции, особенно страх, ведь мне нечего бояться, я жертва похищения, которой велели встретиться с принцем ради выполнения им требований. По легенде, Геннадий должен выглядеть спасителем в моих глазах. Вот стоит ли поддерживать эту легенду и продолжать играть, я пока так и не поняла. Принц придерживался аналогичного сценария – изображать полное безразличие, прощупывая меня.

– Одного принца похитить уже удалось, вдруг злоумышленники увидят в появлении Его Высочества в людном месте возможность захватить второго, – добавив в голос лишнего волнения, наигранно пожимаю плечами. В глубине души мне жутко страшно, точно так же, как тогда в тронном зале. Одна неверная фраза или, если Геннадий мне не поверит – это будет конец. Облегченно выдохнув, я даже как-то расслабилась, так будет проще и наглядней показать, что рядом с ним мне больше ничего не угрожает, и я не боюсь.

– Это предупреждение или угроза? – сразу интересуется принц в ответ, но ни его тон, ни выражение лица, ни поза не меняются, что заставляет внутри нервничать еще сильнее. Трудно вести беседу с человеком, не проявляющим никаких эмоций на твои слова, особенно если очень важно понять, верит он тебе или нет, и какой позиции придерживается. Я чувствовала себя на школьном экзамене, когда рассказываешь ответ на билет, сомневаешься в своих словах, а преподаватель просто сидит и смотрит, не давая подсказок в то ли русло ведет твой ответ.

– Это очередное проявление заботы, – неожиданно для самой себя, ляпнула я и прикусила губу, очень надеясь, что собеседник не увидит этот мимолетный признак волнения. Неожиданно, аппарат с камерой пролетел слишком близко, заставив проводить себя взглядом и тем самым повернуть голову в сторону собеседника. Я едва заметила, как он кивнул головой вслед технике, но сразу принял прежнюю позу.

– Вам так нравится проявлять заботу о принцах? – спросил собеседник и в очередной раз посмотрел на меня, заставив вздрогнуть от неожиданности и чуть не уронить книгу с колен. Обхватила ее ладонью, сильнее прижимая к себе и пытаясь не выглядеть напряженной, но чувствую, как капельки пота аккуратными струйками стекают по спине, – в тот день, в тронном зале, вы проявляли заботу о Рейнхарде, взяв всю вину на себя, сейчас проявляете заботу о Геннадии, а синяки на вашем лице – должно быть, были получены при попытке остановить похитителей и свидетельствуют о проявлении заботы о Рэймонде? – продолжил принц, не отводя взгляда. Меня почему-то забавляло, как он говорил о себе в третьем лице. Для чего это сделано? Ответа так и не нашла. Подвох в вопросе, определенно, был, но я его не поняла и решила сказать правду, так безопасней.

– Нет, – резко заявляю я, хмуря брови и не скрывая переполнявших меня негативных эмоций, – эти синяки были получены от Его Высочества принца Рэймонда, как и царапина над бровью, еще до похищения, – представив, как мое лицо в текущем состоянии показывают на экранах телевизора, морщусь. Если его увидит мама или отец, их инфаркт хватит, итак, наверное, неотрывно следят за ситуацией с моим очередным похищением.

– Это на него похоже, – буркнул недовольно Геннадий, – он еще жив?

– Да, – не раздумывая, отвечаю я.

– Знаете, где его держат? – он перестал играть. Но почему? Вместо облегчения, ощущаю больше волнения, чем прежде.

– Нет, я и дорогу к месту, откуда начала свой путь сюда, найти не смогу, – на всякий случай уточняю я, а принц положительно кивает.

– Да, нам сообщили, что вы спрашивали дорогу, – когда он это сказал, моему изумлению не было предела. Значит, я была не права, и меня все же узнали, интересно кто? Сами служители порядка или же гвардейцы, рыскающие по городу с фотографиями в руках?

– Его Высочество принц Геннадий выполнит требования похитителей? – неуверенно, с наигранной дрожью в голосе, поинтересовалась я, надеясь получить прямой ответ и закончить представление. Мы сидели на разных концах одной лавочки, но в последние минуты неотрывно смотрели друг на друга. В голубых глазах принца читалась холодность и злость.

– Почему нет? Для него это лишь финансовые потери, а жизнь члена императорской семьи стоит любых денег, – пожал собеседник плечами. Его слова почему-то не вызывали сомнений, в них хотелось верить, а на губах неожиданно появилась едва заметная ухмылка.

– Тогда зачем организовывать все это? Почему нельзя просто выполнить требования? – разразилась я вопросами и прикусила губу, когда слишком близко к скамейке прошла парочка, держась за руки. В нашу сторону они не посмотрели, принцу не поклонились, чем вызвали лишние вопросы. Действительно не узнали Геннадия или были переодетыми сотрудниками службы безопасности?

– Потому что за совершенное преступление должно быть соответствующее наказание, – холодность в его голосе и спокойствие на лице никуда не делись, а мы уже определенно точно перестали играть и перешли на новый, неизвестный мне уровень общения, – я сдержу слово, выполню их требования, мне вернут брата, но кто-то должен ответить за все, вопрос в том, кто это будет, – закутавшись в пальто, Геннадий явно начинал замерзать. У меня не было таких проблем, я замерзла уже давно и сейчас держалась, исключительно благодаря волнению и бешенно колотящемуся в груди сердцу. Только взглянув на руки наследного принца, облаченные в черные перчатки, я поняла, что мои отмерзли, покраснели и с трудом сгибаются, но я этого не ощущаю из-за сосредоточенности.

– Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, после ударов по голове, я была почти без сознания и мало воспринимала ситуацию, а лиц тем более не видела, – мой голос дрогнул, даже я это заметила, а уж Геннадий тем более. Я говорила полуправду, но отчетливо знала, какая часть фразы была неверна, и выдала сама себя, запнувшись в ее начале. Резко придвинувшись, проскользив по сиденью скамейки, принц теперь сидел вплотную. Он стянул с рук перчатки и протянул мне, а сам наклонился очень близко к краю капюшона.

– Лгунья, – шепотом проговорил он. Вот теперь я ощутила, что замерзла полностью, даже не смотря на то, что уже натягивала одну перчатку на руку. Сердце опустилось в пятки, и кровь отхлынула от кожи. Поблагодарив мысленно саму себя за то, что хотя бы не смотрела в глаза собеседнику в этот момент, перевожу дыхание.

– Но я, – я даже не знала, что собиралась сказать, но Геннадий отстранился и поднес указательный палец к своим губам, показывая знак “Тихо”. Мимо на близком расстоянии снова пролетела очередная камера, а он искоса наблюдал за тем, как я надеваю вторую перчатку и кутаюсь в пальто, пытаясь отогреться и заставить сердце снова работать. Меня только что обвинили во лжи, как теперь быть, и что стоит говорить? Не важно, ведь я провалилась, главное – Лорд Алистер.