Император. Кипение

Закутавшись посильнее в плед, бросаю взгляд на экран телевизора, и сердце вдруг замирает при виде появившегося там человека. Принц Геннадий сидит за широким столом, сцепив руки в кулак перед собой, смотрит прямо в объектив камеры и что-то говорит.

– Прибавь звук, это должно быть заявление о похищении Рэймонда, – встрепенулась я, указывая на экран и подавшись вперед. Кирилл оживает, протягивает руку и включает звук, мои же глаза пытаются рассмотреть выражение лица наследника трона, но изображение нечеткое, слишком размытое.

– … призываю оказать содействие гвардии Его Величества Императора в поисках. Я еще раз обращаюсь к похитителям, если вы меня слышите, позвольте убедиться в том, что девушка жива и здорова посредством личной встречи в людном месте, и только после этого я гарантирую, ваши требования обязательно будут выполнены в полном объеме. Мы искренне переживаем за ее судьбу и очень хотим скорого возвращения домой. Я буду ждать ее появления завтра в указанном месте, с двенадцати до часу дня и очень надеюсь на благоразумие похитителей, – говорил принц, а под его изображением бегущей строкой дублировались слова, среди которых повторялся адрес и время. Начало обращения мы пропустили, самое интересное должно было быть там, но мне достаточно оказалось услышать и итогового отрывка.

Сидя на диване, уставившись в экран на маленькие буковки внизу, не могла поверить своим ушам. Казалось, словно я сплю, и происходящее на самом деле просто снится. Как такое возможно? Был похищен принц Рэймонд, а по телевизору, его брат просит похитителей о встрече с похищенной ими девушкой, причитает, что все очень ждут ее возвращения домой? Что на него нашло, и о чем только что было обращение? Я поняла, что абсолютно ничего не поняла. Выступление Геннадия закончилось, и на экране возникло изображение диктора новостей, у нее за спиной была стена с названием канала.

– Обращение Его Высочества принца Геннадия к похитителям тронуло сердца многих жителей столицы, но пока новостей о местонахождении похищенной девушки нам никто не сообщал. Мы будем следить за развитием событий, а если у вас есть информация о том, где она находится – номер горячей линии указан под фотографией и внизу экрана, – женщина говорила и говорила, а я не могла оторвать глаз от собственного изображения в правом верхнем углу. Не знаю, где взяли мою фотографию, судя по выражению лица и улыбке на нем – тайком кто-то сфотографировал во дворце. С опухшим лицом и синяком меня мало кто мог бы узнать, но светлые волосы, будь они неладны, всегда привлекают внимание.Убавив звук, Кирилл с опаской посмотрел на меня, но я никак не отреагировала. Просто сидела, продолжая смотреть в экран телевизора, где сменился сюжет и показывали какой-то приют для животных. Мы молчали, говорить было нечего, это пугало. Зачем принц Геннадий просит встречи с похищенной девушкой? Почему в обращении нет ни слова про Рэймонда? Где логика этого обращения? Голова шла кругом, а она и так болела.

– Ты понял, что только что услышал? – поинтересовалась я, обхватив ладонями голову и сжав виски, стараясь не касаться места удара. Боль в голове чуть ослабла, но никуда не делась, она очень отвлекала, я могла думать только о ней, хотя дел и вопросов огромное множество. Кирилл неотрывно смотрел на меня, на его лице читалось недоумение, встретившись с моим взглядом, мужчина отвернулся, встал и принялся заниматься чайником.

– Я понял, что он не хочет афишировать пропажу своего брата, и если мы хотим денег, – с этими словами Кирилл поставил чайник на плиту и принялся ее зажигать, – то ты должна выполнить его ответное требование, – усмехнулся мужчина и, пожав плечами, обернулся.

– Не думаю, что это входило в планы пижона, – доносится замечание от ширмы, а я вздрогнула от звука голоса Дейзи. Не заметила, как он снова оказался на своём месте, наполовину здесь, наполовину в зале.

– Определенно точно не входило, – подтверждаю я, поежившись от того, как прозвучало слово «пижон» в отношении Алистера, – но зачем принцу далась я? – окончательно перестав что-то понимать, откидываюсь на спинку дивана. Мне срочно нужно поспать, может, после длинного, восстанавливающего сна удастся разобраться в логике действий принца Геннадия, сейчас я на это точно не способна. Обсуждать изменения в плане, и нужны ли они, без Алистера – бессмысленно, ведь когда придет он, все перевернет с ног на голову и сделает, как захочет.

– Вот дождемся прихода твоего очередного женишка и спросим, – пожал плечами Дейзи, и мне пришлось бросить на него злобный взгляд.

– Он мне не жених, – процедила я сквозь зубы и перевела взгляд на экран телевизора, но там ничего нового не увидела. Из-за обращения наследника, ситуация, в которой я оказалась, из посредственной превратилась в ужасную. Хорошо, что он ещё вознаграждение не назначил за мое возвращение, а то двое сообщников за деньги вполне могли бы сдать бывшую фаворитку, не задумываясь.

– Ему же лучше, дольше проживёт, – буркнул Дейзи, в зале снова хлопнула дверь и мужчина скрылся из виду. Никогда бы не подумала, что утром в книжном магазине такой проходной двор, или он торгует здесь чем- то, кроме книг и канцелярии? Мысль показалась логичной, зачем ещё тогда Дейзи настолько хорошо спрятанный подвал?

– Господа, господа, постойте, Вы что-то ищите? – специально громко проговорил Дейзи, заставив волосы встать дыбом. Это и был сигнал о пришедших в магазин гвардейцах, и стоит им сейчас заглянуть в подсобку за ширму – мне идти на встречу с принцем точно не придется, можно сразу на казнь. Прижав указательный палец к губам, Кирилл указывает на люк, а сам резко выключает конфорку под чайником. Слишком поздно, свисток на носике успевает издать противный звук, заставляя меня поморщиться и чуть ли не кубарем скатиться в подвал, больно ударившись о ступеньки лестницы и пол. Обмотанная в плед, звуков я почти не издала, но мужчина, выданный чайником, принялся материться, заглушая голосом посторонние звуки, пока сам закрывал люк и диван.

Оказавшись отрезанной от внешнего мира, я сидела на полу подвала в кромешной темноте, прижимаясь к стене и стараясь почти не дышать. Где-то здесь лежит принц с иглой в руке, который может прийти в себя в любую минуту, если то, куда должен вводится раствор действительно критично. Представив, как неожиданно просыпается Рэймонд и продолжает меня избивать, вздрагиваю, и отгоняю ненужное наваждение.

Сверху раздается топот ног, их много, они ходят по потолку, разговаривают. Слов понять не могу, только мужские голоса, разных тональностей. В следующий раз надо захватить фонарик. При всем желании не смогу отыскать лаз в канализацию, о котором говорил ночью Дейзи, объясняя план эвакуации в случае чего. По объяснениям, он должен быть где-то в левом углу, за тумбочкой и бочкой. Освещения никакого нет, искать предметы придется наощупь, и при этом, нельзя издавать посторонних звуков. Кирилл должен прятаться со мной, пока не получит деньги и не сможет купить себе билет. К нему еще могут быть вопросы у гвардейцев, оттого он старался скрыться из их поля зрения, но спустись он сюда, Дейзи не смог бы объяснить, почему чайник вдруг замолчал, а газ выключен.

Пока сверху никто не откроет люк, лучше сидеть и не высовываться, а ноги уже затекли от пребывания в одной позе. Осторожно вытянув их, съезжаю по стене и растягиваюсь на полу, ладони играют роль подушки, плед недостаточно согревает, здесь еще холоднее, чем наверху, но выбора сейчас у меня нет. Пакет с вещами будет слишком шуметь, если подтащить его к себе и начать копаться в одежде. Закрыв глаза, тяжело вздыхаю и мысленно пытаюсь вернуться в тот период жизни, когда была безумно счастлива – во дворце, общаясь с принцем Рейнхардом.

Организм оказался настолько измотанным, что сама не заметила, как уснула, даже не обращая внимания на жесткость пола и полное отсутствие подушки. Не знаю, как долго я спала, но проснулась от жуткого холода и бьющего по глазам яркого света. Темноту подвала нарушала стоявшая в нескольких метрах от меня масляная лампа. Рядом с ней удалось увидеть очертания тарелки и чашки на подносе, а под моей головой неожиданно оказалась подушка. На матрас меня никто не догадался перенести, но за ужин или обед – спасибо. Прислушавшись, не слышу шагов сверху, голоса не раздаются. Должно быть гвардейцы ушли, а спустившиеся за мной Дейзи или Кирилл решили не будить и без того настрадавшуюся девушку. Спасибо им за это.

Есть все еще не хотелось и первым делом принимаюсь за чашку. Чай чуть теплый, только из-за этого смогла выпить его сразу. В таком состоянии он почти безвкусный, чувствуется один сахар, а желудок призывно урчит в ответ, когда в него попадает что-то съедобное. Позывов к тошноте пока нет, и я рискую съесть остывшую жареную картошку. Одновременно с едой пытаюсь высмотреть очертания предметов в подвале, и замечаю кровать по другую сторону лампы. Тень падает на принца, лежащего на ней, и он выглядит довольно жутко. Стойка с капельницей, изгибающаяся трубка тянется от нее к внутренней стороне руки, и игла, она впилась в кожу. Невольно вздрогнув, ежусь не то от холода, не то от вида соседа по подвалу.

Рэймонд все еще без сознания – это хорошо.

Хочется умыться горячей водой, обработать рану и согреть руки, но здесь ничего нет для этого. Самостоятельно открывать люк боюсь, вдруг гвардейцы еще там? Сидят на диване, пьют чай, а тут я, пытаюсь их поднять снизу. Встав на ноги, я пытаюсь потянуться и размять затекшие мышцы. Перед глазами на несколько секунд потемнело – слишком резко встала, бывает, голова закружилась, но она теперь не болит. Половину лица по прежнему не чувствую, прикосновение пальцев отдается болью, и напоминает, что ничего не прошло, и не приснилось. Зато все мышцы тела ноют от сна на холодном и твердом полу, острая боль пронзает их при каждом движении – это неприятно и противно, но такова расплата. Взяв лампу с пола, отправляюсь изучать подвал.

Вторая кровать стоит в полуметре от того места, где я спала. Не нащупала, да и не знала об ее существовании. В углу нашлась раковина и зеркало над ним, а рядом унитаз, все это можно было отгородить очередной ширмой от остальной части подвала. Создавалось впечатление, словно это место специально сделано для людей, желающих скрыться от гвардии Императора. Тут они живут какое-то время, пока не становится безопасно уехать. Продолжая изучать подвал, нахожу бочку и лаз в канализацию, они тут, рядом, сразу за раковиной, а в противоположной стороне куча огромных стеклянных бутылок, бочек и полки с банками. Не знаю, что за жидкость внутри, она вся разного цвета, но предполагаю – это склад незаконного алкоголя, и именно им торгует Дейзи, а книги лишь прикрытие.

Неожиданно люк в потолке открывается, и взгляд Лорда Алистера застывает на мне, изучающей склад бутылок. Лицо Дейзи тоже показывается в отверстии, выражение его лица обычное, мужчина ни капли не удивлен, да и с чего вдруг? Если позволяешь кому-то спуститься в свой подвал, где хранишь секреты от государства, логично, что о них узнают.

– Выбирайся оттуда, я заменю ему капельницу, – командует блондин тоном, не терпящим возражений, и я поспешно иду в центр, к лестнице наверх. Споткнувшись о два пакета, что спустил сюда Кирилл, хочу захватить свой, но вспоминаю слова охранника, и оставляю его здесь. Протянув мне руку, Алистер помогает выбраться из дивана, а сам забирает лампу и занимает мое место. Проследив за ним до тех пор, пока макушка не скрылась под полом, осматриваю помещение и понимаю: чего-то не хватает. Вернее кого-то.

– Где Кирилл? – интересуюсь у Дейзи, пока он нагибается, пытаясь увидеть действия блондина и понять, как ему удается с легкостью вставить иглу в вену даже при таком скудном освещении, как масляная лампа. Оторвавшись от наблюдений, он сурово смотрит на меня.

– Его забрали на допрос, и по всей видимости, он с него не вернется, – проговорил мужчина холодным голосом, от звучания которого мне захотелось с головой окунуться в кипяток. Уставившись на собеседника, с трудом сдерживаюсь, чтобы не приоткрыть рот.

– Они приходили за ним? – удивленно поинтересовалась я, пока Алистер выбирался обратно из люка, передавая лампу Дейзи. Оставлять ее внизу нельзя, можно случайно задеть ногой, разлить масло и все поджечь.

– Фактически, они приходили за тобой, но нашли его, – точно так же ответил сообщник, отстраняясь от дивана и наблюдая за тем, как блондин выпрямляется в полный рост и отряхивает рукава пальто и шляпу. В подвале не было пыльно, но действия Алистера были нацелены именно на тот случай, если пыль попала на его одежду.

– Это не имеет значения. Рэймонд не сможет его опознать, когда вернется, а вот тебя сможет. Тебе нельзя попадать в руки к Геннадию, либо после этого нам придется исполнить угрозу, и убить пленника. Тогда столицу не покинет никто, никакими тайными путями и ни за какие деньги, пока не будут казнены все виновные. Думаю, после недели пыток, Кирилл назовет все имена, даже те, каких не знает, а если Геннадий захватит тебя, то ты расколешься еще быстрее, – обращается Алистер ко мне, а я сглатываю образовавшийся в горле ком. Намек парня понят, мне нельзя идти на встречу с принцем, но что же мы тогда будем делать? Как получить свободу? Я плохо себе представляла, что такое пытки и как они происходят, но после пары ударов по лицу – ощущать очередные не хотелось.

– Что тогда с деньгами? Они не выплатят выкуп, – резонно заявляет Дейзи, а блондин засовывает руку в нагрудный карман и достает пачку банкнот, при виде которой единственный глаз мужчины расширяется в удивлении.

– Этого хватит в качестве вашей доли в данном мероприятии? Но вы позволите нам оставаться в этом месте до конца, – интересуется Алистер, а Дейзи согласно кивает и принимает деньги. Не думаю, что он когда-то видел сразу столько, и, конечно же, никогда не держал, – вот и отлично. С Кириллом и его судьбой я разберусь, может получится как-то помочь. А тебе следует обработать рану, – блондин хочет дотронуться до опухшей половины моего лица, но останавливается, догадываясь, что это причинит мне боль, а я киваю. Давно хотела пойти в ванную и исполнить заветную мечту о горячей воде и свежем пластыре.

– Что случилось, почему он хочет встретиться со мной? – задаю последний вопрос перед тем, как уйти, и получаю виноватое выражение на лице блондина. Поежившись от холода, будучи в пальто, парень прикусил губу.

– Я позже тебе расскажу, иди, – сама не знаю почему, я не смею ослушаться приказного тона Лорда Алистера и покидаю комнату.

Глава 21. 1147

Не следовало вестись на шантаж Лорда Алистера, но я это слишком поздно поняла. Ответить ему на тот момент было нечем и пришлось согласиться. Если бы этот зазнавшийся червяк действительно решил распространить сплетни, меня точно выкинули бы из дворца. Этого нельзя было допускать, ведь вместо должности служанки я могла угодить в исправительную колонию к Майерсам или семье Скарлатины. Что в результате и произошло, только по совершенно иной причине.

Исполнить требование оказалось довольно не просто. Крыло принца Рэймонда в тот день с самого утра стало проходным двором. Там сновали все кому не лень: просто гвардейцы, мужчины в офицерской форме, придворные врачи. Фаворитки носились из комнаты в комнату, чуть ли не сбивая людей с ног, причитали, охали и ахали, стоило наткнуться на кого-то в коридоре. Девушки явно не ожидали такого потока гостей, и те нарушили их привычные утренние процедуры. Протиснуться туда и что-то выяснить казалось невозможным. Время от времени я заглядывала в приоткрытую дверь, стараясь не попадаться никому на глаза.

Когда меня застали за подслушиванием под дверью спальни принца Рэймонда и обвинили в шпионаже, все стало куда серьезней. Проклиная Лорда Алистера всеми известными ругательствами, выдала его с потрохами. Рассказала все с самого начала, но мне не поверили. Покрутили пальцем у виска и усмехнулись. Будучи не в самом адекватном состоянии, принц махнул рукой и велел сослать куда подальше, даже не вспомнив меня и предыдущей встречи. Вот так я и оказалась сперва в камере, а потом и в вагоне поезда, везущего очередных заключенных в исправительную колонию на острове Сахалин.

Все события прошлых дней мелькают перед глазами, и сейчас я уже не могу отличить, где реальность, а где собственная фантазия. Ведь то, чем обернулась в результате моя жизнь больше походило на дурной сон. Даже должность прислуги во дворце теперь казалась более приемлемой – там должны были платить зарплату и обеспечивать всем необходимым. Единственным минусом выступал проклятый Лорд Алистер, из-за которого все сломалось второй раз, теперь уже бесповоротно и окончательно. Вернее, виноват не он, а все та же Скарлатина Лей Мортанс, ради которой мужчина готов пойти на все, иначе стал бы он так резко срываться с места тогда в коридоре, стоило ей только позвонить?

Вот что за напасть? Почему все это случилось именно со мной, а не с кем-то другим? Как судьба могла так распорядиться и выбрать объектом своей ненависти именно меня, что я ей сделала? Злости не хватало, и во всех неудачах и лишениях, произошедших в моей жизни виновата одна Скарлатина. Это она должна сейчас ехать в исправительную колонию, а не я. Но ничего теперь не поделать, пришлось смириться и готовиться к новому этапу и испытаниям.

Таких, как я оказалось довольно много. Нас собрали сперва в автобусе, и уже после доставили на перрон и разделили по вагонам. Внутри разместили спальные мешки ровными рядами, от одной стены к другой, а у стены, справа от входа, стоял сундук и биотуалет, и на том спасибо. В крыше имелся люк для доступа воздуха, но вместе с ним в вагон проникал и холодный зимний ветер. Мне повезло, я оказалась одной из первых и нашла себе удобное место у стены в дальнем углу, куда сразу села, закуталась в остатки формы служанки и наблюдала за входящими через двери людьми. По одному их виду сразу создавалось впечатление, словно каждого сперва избили до полусмерти, а ради экономии на мешках для трупов, на кладбище решили отправить таким способом.

У всех, кроме меня, на руках надеты наручники – это удивило. В форме служанки из дворца я тоже была одна. Складывалось впечатление, словно со мной просто не знали, что делать и запихнули в самую малочисленную группу. Логично: что за дура станет рисковать должностью во дворце с приличной зарплатой, проживанием и питанием? Преступниц моего ранга или статуса не обнаружилось, да и я выглядела неопасной, по сравнению с остальными. Встретив одну из спутниц по вагону на улице, даже без синяков на лице, присутствовавших почти у каждой, захотелось бы просто перейти на другую сторону, лишь бы не проходить мимо.

Жалости к этим людям во мне не просыпалось, ведь я не знала их истории и не хотела знать. Среди них могли быть такие же жертвы обстоятельств, как и я, но это не мое дело. Они сами виноваты, что попались, и заслужили путешествие в один конец в столь ужасных условиях. Наблюдая за тем, как заканчиваются места, я поджала ноги и впервые задумалась, как долго нам придется провести в пути? Спать в столь стеснительных условиях, да еще и в холоде казалось невозможным. Будут ли нас кормить? Представив, какой запах будет стоять в конце пути, меня уже чуть не стошнило, но я сдержалась и просто прикрыла рот рукавом.

Последними в вагон забрались две женщины в форме гвардии Императора, они застыли на уровне от ряда первых спальных мест и осмотрели всех собравшихся заключенных. Повторив за ними, я догадалась – здесь одни женщины в возрасте от восемнадцати до тридцати. Должно быть, в других вагонах расположились представители иных социальных групп. Кивнув друг другу, женщины достали из сундука цепи и принялись ходить между рядов, приковывая наручники заключенных к специальным металлическим кольцам в полу. Длины цепи хватало только до пояса стоявшему человеку. Если пленницы встанут со спального мешка, то сделать шаг уже не смогут. Добравшись до меня, охранница удивленно уставилась на мои запястья и нахмурилась.

– Оставь ее, – бросила вторая, махнув рукой и возвращаясь к выходу. Недовольно чмокнув, женщина последовала совету и удалилась. Шепнув что-то на ухо напарнице, она спрыгнула на землю и закрыла дверь, погрузив нас в почти кромешную темноту. Солнечных лучей из люка сверху хватало на центр вагона, освещая людей, что расположились прямо под ним и самых ближайших. До меня свет почти не доходил, но это и к лучшему.

Путешествие предстояло длительное, противное и утомительное. На всем протяжении которого я мысленно высказывалась в отношении Лорда Алистера и Скарлатины всеми известными ругательствами. Чувство беспомощности убивало, ведь теперь не я управляла своей жизнью, и от моих желаний ничего не зависело. Уткнувшись носом в поджатые колени, ощущаю, как медленно они начинают затекать и уставать от однообразия позы.

Стараясь не смотреть на других женщин, время от времени я ловила на себе презрительные и недовольные взгляды. Бросался в глаза мой внешний вид и отсутствие цепей, я внешне выделялась из общей массы. Прикусив губу, забираюсь в спальный мешок, надеясь не привлекать еще больше внимания своим видом. Не хватало заиметь врагов, не успев попасть в колонию.

Холод стоял жуткий, зуб на зуб не попадал, руки подрагивали и их пришлось зажать между коленей. Свернувшись калачиком, старалась согреть сама себя, и самое большое о чем мечтала – чашка горячего чая для согревания рук. Очень хотелось выпить ее медленными глотками, ощущая, как тепло будет растекаться внутри. Закрыв глаза, я стараюсь вспомнить все, что слышала об острове Сахалин в академии, но информации крайне мало. Фавортинкам не стоит поддерживать темы исправительных учреждений, да и вообще про них что-то знать, ведь они вполне могут оказаться в одной из них. Стоит господину разозлиться, или если настанет такой момент в его жизни, что от нас придется избавиться, и он вполне может вместо борделя, сослать всех в подобное учреждение.

Остров Сахалин считался главным поставщиком рыбной продукции, центром по добыче природного газа и нефтедобывающей промышленности. Располагавшаяся на нем колония являлась домом для множества ни в чем не повинных людей. Настоящих преступников туда никогда не ссылали, только тех, кто повинен в мелких правонарушениях и тех, кто заведомо не виновен в преступлении, значившемся в его личном деле. Проще говоря, туда ссылали всех, кого можно в чем-то обвинить ради бесплатной рабочей силы. Текучка кадров на острове была жуткая, не все выдерживали ритм и нагрузку, ведь именно заключенные выступали в качестве работников, и их силами остров оставался крупнейшим предприятием по добыче имевшихся на нем ресурсов.

Для более опасных преступников, которые действительно могли представлять собой опасность, существовала другая исправительная колония. Она располагалась уже на материке, в самом центре страны, почти на одинаковом расстоянии от столицы – ее западной границы, до Ломоносова на восточном побережье. Попасть туда означало подписать себе смертный приговор, в чем бы тебя не обвиняли. Удивительно, что принц Рэймонд произнес название острова, куда меня и отправили, а не второго учреждения. Ведь мог, и тогда все стало бы еще хуже. Хотя, разве могло быть хуже? Мне определенно не место в этом вагоне, и уж, тем более, там, куда в результате попаду.

В душе горела ненависть и злость. Жажда мести не ослабевала, даже несмотря на мою беспомощность. Только благодаря ей я держалась и не сдавалась, ведь рано или поздно шанс отыграться на виновниках может подвернуться, и тогда я его не упущу. Поезд увозил меня все дальше от столицы, от Императорского дворца и страстей, что там кипели. Учитывая, на чем гвардейцы поймали меня, в чем обвинили и что именно услышали в ответ, Лорд Алистер от допроса не уйдет. Ему придется ответить за все. Может, даже вскроется его главный секрет, и принцу Рэймонду станет стыдно, что он не поверил мне. В ближайшее время во дворце станет очень жарко, и в какой-то мере, даже хорошо, что я покину его стены и не стану разменной монетой. Когда проклятой Скарлатине будет грозить настоящая опасность, кто знает, что может придумать Лорд Алистер ради нее. В том числе, и произвести обратную подмену, и уже тогда расплачиваться за ее поступки и ошибки придется мне. Снова. Нет, спасибо, на Сахалине будет определенно лучше.

С этими мыслями, я смогла уснуть, несмотря на стоящий холод. Поезд нес нас в глубь страны, и кто знает, что ожидает содержавшихся в нем преступников в той новой жизни, куда они направлялись не по своей воле.