Император. Кипение

Все путешествие пронеслось перед глазами, как дурной сон. Поезд делал остановки, за время которых две надзирательницы по очереди отцепляли заключенных от пола и провожали до биотуалета, после чего раздали сухой паек в виде упакованных сэндвичей и дали выпить по чашке воды у себя из рук. Проглотив свою порцию, даже толком не прожевав ее, я старалась не обращать ни на что внимания. В голове крутилась одна единственная цель – не замерзнуть, и пока ее хватало. Остальные женщины ныли, просили одеял, жаловались на холод, но вместо исполнения своих просьб гвардейцы замахивались на них дубинкой и угрожали, но ударов не наносили. В результате, одна все же закрыла люк в потолке, лишив нас естественного освещения, но и источника пронзительного ветра с улицы. Теплее не стало, но так было больше шансов согреться.

Сколько дней заняло путешествие определить не удалось. Если первые два я могла посчитать из-за открытого люка и осознания, когда ночь, а когда день, то теперь это возможно сделать только на остановках. График я не знала, и пытаться угадать бросила, ведь поезд вполне мог останавливаться не раз в день, а два или даже три. Радовало только то, что за все время в нашем вагоне погибла только одна женщина. Ее тело вынесли на предпоследней остановке, а за оставшийся после нее спальный мешок чуть ли не разразилась драка. Благо заключенные не могли сдвинуться со своих мест из-за цепей, но каждая, кто смог дотянуться, ухватился за край и принялся тянуть на себя. Так они могли и порвать его, если бы не надзирательница. Наведя порядок, она забрала предмет спора, закрыла дверь, и поезд тронулся.

Когда мы прибыли, я не чувствовала ног и сама не знаю, как смогла подняться и пойти в толпе таких же обреченных людей к ожидавшему нас парому. Другого способа добраться до острова нет, только по воде или воздуху, но самолет- слишком дорогое средство передвижения, и никто не станет перевозить им заключенных. Если дело не касается принца, вот Рейнхарда явно везли со всеми удобствами, несмотря на официальное заявление о лишении его титулов.

Обхватив себя руками, осмотрелась по сторонам, но не увидела ничего, кроме толпы людей, окружающей меня со всех сторон. Вот тут были не только женщины из вагона, здесь смешались все, но заключенные все равно старались придерживаться именно тех социальных групп, какими ехали. Либо они успели подружиться, либо предполагали, что их все равно разделят по этому признаку в конце пути.

На паром нас загнали одной толпой. На каждом бортике была установлена желтая табличка с предупреждающей надписью, а вверх поднималась дополнительная ограда, не позволяющая людям перелезть и спрыгнуть в воду. Наблюдая за тем, с каким интересом все рассматривали именно эту табличку, я понимала, что мысли о побеге посещают разумы людей, но выражения их лиц говорили лучше всего остального. На них застыла обреченность и безысходность, в глазах многих читался страх, а я не знала, что творилось на моем. Не все смогли смириться с ситуацией, в которой оказались, но выхода сейчас, правда, не было.

Перестав следить, я с трудом переставляла ноги, обхватив себя руками и дрожа от холода. Пронзительный ветер налетел на нас после отправления парома. Не удивлюсь, если половина задержанных доберется до учреждения с простудой. Судя по каменным выражениям лиц сопровождающих надзирателей в гвардейской форме – им совершенно все равно в каком состоянии люди прибудут на остров. Логично, ведь от них требовалось лишь доставить их живыми, а там уже головная боль сотрудников исправительной колонии.

Только сейчас, стоя на палубе, зажатая со всех сторон обреченными людьми, я поняла, что плыву в один конец. Никто не придет за мной сюда, не заберет и не изменит мою жизнь. Мстить Скарлатине и Лорду Алистеру отсюда не выйдет, ведь их здесь нет, и мне не достать их с удаленного острова. Осознание этого обрушилось на голову с такой силой, что я не заметила ударившего в лицо холодного воздуха и брызг воды, от которых пытались увернуться остальные. Здесь я обречена, и никто мне не поможет, назад пути больше нет.

Глава 22. Минингит

Стоя в кандалах посреди красного ковра и перед некогда позолоченными дверьми с орнаментом, я уже почти не чувствую ног. Тяжесть цепей оттягивает руки, плечи пока держатся, но побаливают, скрывать не буду. За несколько дней физического труда на шахте, мышцы более-менее привыкли к нагрузкам, но грудь и сломанные ребра давали о себе знать. Только из-за показаний врача нас с принцем пока не подвергали полноценной работе, как остальных, но мы и не отлынивали. Больше всего сейчас ныла губа. Кончиком языка ощущаю на ней порез, и не нахожу во рту два зуба. Поморщившись от ощущения прикосновения к деснам, вздрагиваю, но продолжаю стоять по возможности прямо и ровно. Рот постепенно наполняется противной на вкус кровью, но за последние дни я успел к ней привыкнуть. Принцу досталось больше, у него глубокий порез на руке, который парень усиленно зажимал ладонью, разбита губа и затылок, судя по запекшейся на волосах крови. Как Рейнхард еще стоял на ногах, я не знал. Неотесанные заключенные, пытающиеся взять числом и силой, не рассчитывали на виртуозные движения принца, а в этот раз нас честно спасли гвардейцы и привели сюда. Что стало с нападавшими, мне неизвестно.

После первой драки прямо на шахте, в которой обвинили нас, гвардейцы просто сделали замечание и предупреждение. Во второй раз – удвоили смену, и нам пришлось отрабатывать не только в ночную, но и вместе с другими заключенными все утро до обеда. Вернувшись тогда в квартиру, я обессиленно упал на кровать и отрубился, не обращая внимания ни на что вокруг. В третий раз нас собирались высечь, но явился какой-то офицер и пресек это наказание от разъяренных гвардейцев. И вот, в четвертый раз нас сразу отвели в здание администрации на ковер к руководству ради справедливого наказания. Единственное, я не понимал, почему наказывали нас, а не тех, с кем у нас завязывались драки. Заключенных отправляли сперва в больницу, если им требовалась помощь, что с ними случалось позже, нам неизвестно.

Помещение, где мы сейчас стояли, оказалось холлом двухэтажного здания. Красная ковровая дорожка от самого входа тянулась вверх по лестнице, а пересекающая ее точно такая же – от правой двери к левой. Что скрывалось за ними, я не успел рассмотреть, здесь же нет никакой мебели, только две колонны и некогда шикарная люстра на потолке. Сейчас половина плафонов разбиты или отсутствуют целиком. Вид удручающий, но намного лучше, чем любой другой в колонии.

Когда двери справа распахнулись, к нам вышел один из офицеров, я его сразу узнал. Ведь именно он рассказывал о правилах сразу после прибытия и встречал принца в свое время. Сделав приглашающий жест, мужчина проследил за тем, как гвардейцы бесцеремонно повели нас в следующую комнату и, впихнув туда, закрыли двери. Вот тут мне пришлось приоткрыть рот от удивления. Не ожидал увидеть ничего подобного в таком месте. Все стены комнаты были заполнены книгами. От пола до потолка, сплошные полки с книгами по всему периметру. Два окна на стене справа и два на той, что напротив входа – это единственные места, где книг нет. Остальная мебель соответствует обычному наполнению кабинета. Рабочий стол, кресло, гостевые стулья, – все это располагалось у дальней стены. Справа от входа стоял кожаный, но потрепанный диван, журнальный столик, и экран телевизора, закрывавший собой несколько полок с книгами. Телевизор был включен, но без звука.

Никогда в жизни я не видел настолько плоского и большого экрана, и естественно, стоило войти в кабинет, как все мое внимание оказалось привлечено исключительно им. Незаметно толкнув меня локтем в бок, Рейнхард кивком головы указал вперед, куда на самом деле стоило смотреть. Сглотнув накопившуюся во рту кровь с металлическим привкусом, перевожу взгляд на мужчину, возле стола. Невысокий, лысый, без признаков любой растительности на лице, даже брови либо полностью отсутствуют, либо настолько светлые, что их невозможно различить. Я не разбирался в отличительных знаках чинов Императорской гвардии, оттого не смог определить кто он, но по сравнению с другим офицером – этот человек выше по званию. И тут я увидел его неестественную левую руку, темно-серого цвета, слишком ровная для обычной кисти, облаченной в перчатку. Создавалось впечатление, словно она – протез, как и нога принца. Интереса мужчина для меня не представлял, оттого взгляд то и дело возвращался к телевизору.

– Полковник Александр Витальевич Потапов, давно не виделись, – усмехнулся принц, прекрасно понимая, что от меня тут толку нет никакого. Спустя эти несколько дней я так и не понял, зачем ему связываться со мной и стараться держаться вместе. Боялся за мою жизнь? Ведь если кто из заключенных начал бы задирать меня, один я точно не справлюсь. Очень смешно, прям обхохочешься. Кто я такой, чтобы вызывать волнение со стороны этого парня? В чем истинная причина, ведь в случае агрессии, Рейнхард вполне мог справиться самостоятельно, или нет?

– Ты пять с лишним лет не звонил, не писал, и вдруг совершенно неожиданно появляешься в моей колонии в качестве заключенного. Ты специально выбрал ее? – поинтересовался мужчина, скрестив руки на груди и смотря исключительно на принца. Мое присутствие их не волновало, но я успел к этому привыкнуть. Всякий раз, когда затевалась очередная драка не по нашей вине, на меня никто не обращал внимания, словно я невидимый или приведение. Пару раз это сыграло нам на руку, противники не ожидали, что мои кулаки умеют наносить удары, пусть и не такие сильные, как Рейнхарда.

– Я все думал, когда ты пригласишь меня на чай, надеялся, что это случится в первые дни моего пребывания здесь, – они беседовали так, словно были давними друзьями или больше. Общее прошлое у этих мужчин определённо есть, вопрос только в том, какое именно. Мурашки пробежали по моей спине, во что принц меня втягивает, и почему меня не выставили за дверь? Разве позволительно простому заключенному становиться свидетелем столь неформального общения между руководителем колонии, а в том, кем был стоявший перед нами человек сомнений не оставалось, и другим заключенным, пусть и носившим титул до попадания сюда.

– Тебя лишили титула, Рейн, ты больше не принц, а с заключенными я чай не пью, – спокойно проговорил полковник и покачал головой. Краем глаза я заметил, как офицер, застывший у нас за спиной, тот самый, что встречает новоприбывших, с трудом сдерживает смех. А я продолжал чувствовать себя лишним, хотелось попятиться к двери и выскользнуть из нее. Увы, кандалы на руках, сковывающие меня с принцем одной цепью не позволят этого.

– Так вот в чем причина, тебе нужен был только мой титул, а я любил тебя всем сердцем, отдал тебе свою молодость, – наигранно обиженно воскликнул Рейнхард, и даже я чуть не подавился от подобных слов. На губах полковника возникла улыбка, офицер за нашей спиной не выдержал и рассмеялся, один принц никак не отреагировал и просто рассматривал собеседника перед нами, – и да, я специально выбрал твою колонию, именно из-за обилия в ней моих друзей, – спокойно добавил парень, что стоял рядом со мной, ни на секунду не изменившись в лице.

– Мы не друзья, Рейн, – сурово проговорил полковник, но в его лице ничего подтверждающего эту суровость уже нет, а принц спокойно покачал головой.

– А я и не про тебя говорю, – сразу отрезал он, – ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило попасть именно сюда так, чтобы Геннадий не узнал о твоём здесь присутствии, а ты игнорируешь меня почти три недели, и ради встречи мне приходится влезать в драки с местной быдлотой. Некрасиво, полковник, очень некрасиво, – создавалось впечатление, словно Рейнхард отчитал полковника в его же кабинете. Мне стало дурно в очередной раз, и я снова принялся коситься в экран телевизора. Там как раз начинался выпуск новостей.

– Увидев твоё имя в списках новых заключённых, я сразу понял, что все это не просто так, – недовольно высказался лысый мужчина,– после провала твоей второй книги я и не надеялся, что ты отлипнешь от бутылки и будешь на что-то способен, – честно признался он, вызвав во мне очередную бурю негодования. Принц еще и книги пишет? Чего еще я не знаю об этом человеке? Покосившись на Рейнхарда, я понял, что не знаю всего, ведь никогда не интересовался жизнью младших сыновей Императора, только его самого и наследника трона.

– И ты две с лишним недели проверял, не утратил ли я полученные от тебя навыки или просто издевался? – в голосе принца послышались нотки раздражения, он поднял запястья, продемонстрировав кандалы, в то время, как полковник прикусил губу и покачал головой.

– Шпионы Геннадия есть везде, Рейн, и пригласи я тебя к себе в кабинет без достаточных на то причин, ему донесли бы об этом. Мне слишком дорога моя жизнь, не знаю, как тебе твоя. Что бы ты не задумал, я не буду в это вмешиваться, – проговорил полковник, обошел стол и плюхнулся в свое кресло.

– Ты издеваешься? Мне нужна твоя помощь и ты знаешь об этом, – вот теперь принц злился, это я уже умел определять по тому, как натягивалась кожа на его лице, и оно становилось уродливее, чем было на самом деле.

– Я не могу тебе помочь, а теперь, Майор отведет тебя и твоего товарища в карцер на пару дней, думаю, ваши головы это охладит, – кивнув офицеру у двери, распорядился полковник. Такого решения не ожидал от него никто, кроме меня. Двинувшись вперед, Рейнхард был остановлен длиной цепи, связывающей нас и замер примерно в метре от стола.

– Ты пожалеешь об этом, – отозвался он, пока майор открывал двери и жестом подзывал гвардейцев для нашего сопровождения.

– Так и быть, заведи их сперва в больницу, пусть им окажут первую помощь, и только потом в карцер, – сжалился руководитель колонии, рассматривая Рейнхарда и то, как кровь с руки принца, стекавшая аккуратными каплями, испачкала ему ковер. Положительно кивнув, офицер отдал приказ, и двое мужчин окружили нас, намереваясь выпроводить из кабинета. В их присутствии разговаривать Рейнхард не мог, он лишь нахмурился, сплюнул накопившуюся во рту кровь прямо на пол, развернулся и пошел прочь. Мне пришлось поспешить за ним, иначе парень потащит меня за собой, ведь цепь между нами одна, и ее длина не больше метра. Майор шел сзади, гвардейцы по бокам, а заключенные на улице рассматривали нас с насмешкой, но в паре взглядов я видел сочувствие и жалость.

– Оставайтесь здесь, никого не впускать или предупредить меня, – распорядился офицер, как только мы переступили порог больницы. Гвардейцы положительно кивнули и заняли указанные им посты. Оказавшись внутри, принц устало опустился на одну из кроватей и попытался осмотреть свою руку. Сняв с него кандалы, офицер помог с этим и мне. Я не нуждался в медицинской помощи, по крайней мере, так считал, а зубы здесь мне никто новые не вставит. На звуки со второго этажа прибежала мама. При ней я чувствовал себя еще более виноватым, чем был на самом деле. Оценив обстановку, женщина скрылась в ближайшем кабинете и вернулась с тележкой. Ее она притащила тогда, после драки в этой самой комнате. Устроившись на одной кровати с Рейнхардом, мама принялась за работу, осматривая и обрабатывая порез на его руке.

– Почему я не удивлена тому, что это снова вы, – пробормотала она, пока я просто упал на кровать и решил хоть немного отдохнуть. Драка случилась сразу после смены, мы почти не спали. Осматривая помещение, я заметил, что майор включил телевизор и сейчас переключал каналы, не обращая на нас никакого внимания. Звук был убавлен, но слова разобрать можно, если стоит тишина и никто ничего не произносит. Именно так и было, когда какая-то передача по кулинарии была переключена на выпуск новостей. Рядом с изображением дикторши на половине экрана красовалось лицо до боли знакомой девушки, привлекающей внимание.

– Пожалуйста, не переключайте, – попросил я, вытянув руку и пытаясь прислушиваться к словам женщины с экрана. Половину выпуска мы пропустили, пришлось довольствоваться тем, что удалось услышать:

– ….Геннадия к похитителям тронуло сердца многих жителей столицы, но пока новостей о местонахождении похищенной девушки нам никто не сообщал. Мы будем следить за развитием событий, а если у вас есть информация о том, где она находится – номер горячей линии указан под фотографией и внизу экрана, – под дикторшей и правда появился набор цифр, но я не обратил на него внимания. Лицо Скерли без рисунка на нем узнать оказалось не так просто, но я ее узнал. Такой красивой сестра никогда не была. Ей нанесли профессиональный макияж и сделали прическу, а я даже не знал, как давно могла быть сделана эта фотография. Прошло больше трех месяцев с того дня, когда я подменил ею другую девушку из поезда и отправил сестру в путешествие в неизвестность, – пресс служба императорского дворца обещает держать нас в курсе последних событий. Имя девушки все также не раскрывается ради безопасности. Ранее ее похитили с приема в честь дня рождения Его Высочества принца Леотхелаза, но благодаря мужеству и отваге представителей императорской семьи, девушка была возвращена родным целой и невредимой. Связано ли прошлое похищение с нынешним, пресс служба дворца не сообщает, – пока раздавались слова дикторши, принц смотрел на портрет Скерли и не шевелился. Мама не отрывалась от работы, и не видела ее изображения, а по словам трудно понять, о ком именно шла речь, да и думаю, она к ним не прислушивалась, полностью уйдя в работу. Именно сейчас она накладывала швы на рану принца и старалась ни на что не отвлекаться.

– Выключи, – скомандовал Рейнхард, чем привлек всеобщее внимание. Выключив звук у телевизора, майор обернулся на принца и скрестил руки на груди. Только после этого я тоже посмотрел на него и ужаснулся от изменившегося выражения на лице Рейнхарда. Парень побелел, или это из-за тусклого освещения, понять сложно, но тяжесть мыслительного процесса отражалась в каждом мускуле, и я понял, что не хочу быть виновен в похищении Скерли. Столкнись виновники этого преступления с ним сейчас, и от них не осталось бы и костей, – Это чушь какая-то, даже если ее действительно похитили, Геннадий не должен иметь к этому никакого отношения, и естественно, не обращаться к людям и не пускать это в новости, – голос Рейнхарда дрожал от гнева, и я непроизвольно сел на кровати, подложив под спину подушку, продолжая краем глаза поглядывать на экран, но изображения сестры там больше нет.

– Дай угадаю, ты не предвидел подобного развития событий, – усмехнулся майор, чем вызвал большое недовольство принца в отношении себя. Сейчас же с него будут требовать объяснений, которых у него нет.

– Такого просто не могло случиться. Геннадию не за чем искать ее, он и так знает, где она, а раз об этом говорится в новостях, случилось что-то из ряда вон выходящее. Олег, отправь телеграмму Орлову, пусть даст нам пояснение, что происходит, но по закрытым каналам, никто ничего не должен заподозрить, – распорядился принц, на что офицер кивнул.

– Как только запру вас обоих в карцере до завтра, – пояснил он, а принц поморщился от того, что мама прикоснулась к ране ватой, пропитанной анестетиком. Боль отразилась на его лице, но прошла быстро.

– Полковник же велел на пару дней, – вспомнил принц, подняв взгляд на майора, но тот пожал плечами и покосился на маму.

– Думаю доктор Перев настоятельно рекомендует привести вас к нему на обязательный осмотр. Вдруг рана загноится или швы разойдутся. Император будет не в восторге, если его сын лишится еще и руки, – подмигнув, он стремительно направился в сторону лестницы, где располагался кабинет доктора. Сглотнув ком в горле, я продолжал наблюдать за мамой, представив, как та отреагирует на новости про Скерли, которые только что были. Раз пока ничего не произошло – то женщина не сообразила, что речь шла о ее дочери, это давало нам какое-то время спокойствия. Принца посетили аналогичные мысли, он наблюдал за действиями Анны, и ничего не говорил. Он ждал ее реакции, вопросов, чего угодно, но не дождался. Закончив с ним, мама принялась за меня. Велела прополоскать рот, осмотрела десна, промыла ссадины и смазала будущие синяки. К ним я уже привык, ничего страшного.

Когда майор вернулся, Рейнхард сразу поднялся на ноги, готовый отправиться в путь. Кое-как спустив ноги, я последовал его примеру, но чувствовал себя старым, разваливающимся музейным экспонатом.

– Все в порядке, завтра я приду за вами и заберу из карцера сюда на осмотр, может к этому моменту у меня уже будет информация о том, что случилось, – проговорил мужчина, наблюдая за тем, как мама собрала мусор, сложила все на тележку и удалилась в ближайшую комнату. Когда до нас донесся звук включенной воды, принц покачал головой.

– Скарлатина должна быть там, куда я ее отправил, в полной безопасности, под надзором доверенного лица. Раз там что-то происходит, а в письмах нет ни слова о каких-то проблемах, то у меня меньше времени, чем я думал и на бессмысленные драки ради внимания его точно нет, – как из ноздрей Рейнхарда не шел пар, я не знаю, но смотря на парня, был готов к его появлению, – мне нужна встреча с Крокодилом, Седым и тем, третьим, имени или клички которого я пока не выяснил. Его не боятся, но уважают и первые двое к нему не лезут. Говорят, он защищает новичков, поступивших за пару дней до нас. Если меня поддержат они, то дело будет за малым, а раз полковник не на моей стороне, следует показать, что он ошибся в выборе позиции, – пробормотал Рейнхард намеренно понизив тон голоса. Мои глаза расширились, ведь я услышал все до последнего слова и прекрасно понял, что означает сказанное. Положительно кивнув, майор поднял кандалы, призывая нас вытянуть запястья. Когда замки снова защелкнулись, а металл цепи оттянул руки вниз, я уже не знал, что и думать обо всем происходящем.

– Я постараюсь все выяснить, – честно отозвался мужчина, проверил крепления цепи к кандалам и ведя нас за собой, подошел к выходу из больницы, – карцер у нас не в лучшем состоянии, так что я заранее прошу прощения за условия, в которых придется провести ночь.

Его слова заставили меня поежиться. По спине скатилась капелька пота, но я не обратил на нее внимания. В последние дни моя жизнь превратилась в какую-то сплошную ерунду. Я стал тенью принца, следуя почти везде за ним и влипая во все, куда не влез бы без его участия. Трудно сказать, стали бы заключенные пытаться нападать на меня без него, но раз я пока еще жив – стоит сказать спасибо и придержать язык за зубами. Ведь если у этого человека есть какой-то план, возможно, это даже к лучшему, что я на его стороне.

Глава 23. Скарлатина

Уборная оказалась чуть больше той, что была в номере пять зед. От стены до стены настоящая ванная, с одной стороны в углу унитаз, раковина и зеркало над ним – напротив. Пара полотенец на стене, ничего лишнего или ненужного. Включив горячую воду, какое-то время я просто наслаждаюсь теплотой на коже рук. Спешить с обработкой раненой стороны лица не хотелось, пусть и была вероятность, что Лорд Алистер сбежит из магазина, не дождавшись моего возвращения. От него нужно услышать информацию по текущему состоянию дел, и упускать такую возможность не хочется, но по сравнению с холодом в остальных помещениях, здесь от воды шел настоящий пар, и зеркало начало медленно запотевать.

Не знаю, сколько времени провела в маленькой комнатке, сперва обрабатывая опухшую часть лица, затем нанося на нее мазь, оставленную доктором при первом обращении с синяками на другой стороне. Обмотать бинтами нужное место тут труднее, и я решаю этого не делать. Единственная царапина над бровью выделялась, вот на неё налепила очередной пластырь. Когда я выключила воду, из торгового зала стали громче разноситься мужские голоса, привлекая к себе внимание.

– Ты уже рассказал Эскей, что ей предстоит завтра сделать и сказать? – интересуется до ужаса знакомый голос, но в свете последних событий здесь он казался неуместным. Аккуратно открыв дверь ванной, я старалась не издавать лишнего шума и не нарушать разговора. Ведь без меня мужчины могли обсуждать куда больше, нежели в моем присутствии. Понятия не имею, почему так это задевало и злило, но лучше тихонечко подслушать и все узнать, чем ломиться напролом и слушать полнейшую ерунду.

– Да, сидеть в подвале и ждать, когда за ней придут, – отозвался голос Лорда Алистера, вот он старался говорить тихо, не привлекая внимания, в отличие от первого человека. В коридоре и подсобке никого не оказалось, половина дивана открыта, вместе с люком, путь к отступлению в случае чего готов и ждет меня. Я осторожно выглянула из-за угла в торговый зал и обомлела от увиденного там человека.

– А как же Геннадий? Как же встреча с ним? Она должна будет там появиться, хотя бы ради тебя, – продолжал первый мужчина, а я смотрела на стоявшего перед прилавком принца Леотхелаза не веря своим глазам. Взгляд принца оставался направлен только на собеседника, пусть я и была почти напротив, на меня он ни на секунду не покосился. Где-то за его спиной переминался с ноги на ногу Дейзи, время от времени поглядывая на задернутые шторы витрин. В магазине стоял полумрак, горела одна лампа на потолке, остальные были выключены, а вывеска на двери перевернута словом “Закрыто” на улицу. Который сейчас час? Я не знала, часов нигде нет.

– Она не должна и близко к нему подходить, и ты лучше меня знаешь почему. Что бы он не говорил, даже если он и выполнит требования похитителей, ее уже не отпустит, хотя бы потому, сколько Рейнхард приложил усилий ради переоформления прав на нее втайне от всех, – в голосе Алистера слышались нотки ярости, он уверенно придерживается своей позиции. Сам мужчина стоял ко мне спиной, и если случайно не издам лишних звуков – не сможет узнать о моем присутствии. Положив руку на прилавок, он нервно барабанил по нему пальцами. Я явно стала свидетелем разговора, который ни за что не произошел бы в моем присутствии, либо же блондин вел себя иначе.

– Вот именно поэтому он ее и не казнит, в отличие от тебя. Хватит тут мученика из себя строить, есть другие варианты, которые не приведут к твоей казни. Просто дай ему поговорить с ней. Эскей сможет за себя постоять и доказать свою непричастность к похищению и его организации. Сыграет бедную девочку, может расплачется там, я не знаю, как они это делают. Он один раз поверил ей в тронном зале, поверит и второй. А вот если она не придет, Геннадий поймёт все, – негодованию Леотхелаза не было предела, он эмоционально указал рукой куда-то в сторону и все еще не замечал моего присутствия, что странно. Должно быть сыграла роль та сторона лица, которой я выглядывала в проеме, в таком виде принц не ожидал меня увидеть. Складывая услышанные обрывки разговора, заданные вопросы и раздавшиеся оправдания, мне становилось неудобно подслушивать. Да и вопросов возникало больше, только уже лично моих, их тут явно никто не озвучит. Сглотнув ком в горле, поддаюсь вперед, намереваясь спросить что все это значит, но Алистер опережает меня.