Цветущая вишня

Об этом Вера размышляла по возвращении в ложу. До начала второго действия оставалось несколько минут, и Вера решила воспользоваться этим временем, чтобы лучше познакомиться с ложей. Восхитившись каждой деталью, она подошла к перилам, возле которых уже стояли Никита и Сергей. Они так же обозревали все вокруг, испуская короткие фразы и слова типа «красота какая».

Вера оперлась руками о позолоченные перила и, выпрямившись, устремила взгляд в зал. Многие уже вернулись на места, кто-то еще проталкивался сквозь людей к рядам; портеры по обеим сторонам заполнились. Вера обратила внимание на одну ложу, все еще пустующую. Она находилась слева от царской на не слишком большом расстоянии: по крайней мере, достаточно, чтобы разглядеть в ней присутствующих.

Наконец Вера увидела, как туда вошла женщина. У нее было роскошное темно-синее платье, усыпанное искристыми блестками, словно ночное небо – звездами; наряд ее прекрасно дополняли белоснежные перчатки и копна рыжих волос, словно львиная грива лежащих на плечах.

Вера не могла отнять глаз.

И привлекла ее не столь красота данной особы, сколь таинственность.

Вера была уверена, что в театре сегодня собралось множество красивых женщин, но эта была особенной.

Величественно она села в кресло, величественно выпрямила спину и величественно подняла подбородок, устремляя на сцену надменный взгляд, который сложно было не заметить даже на таком расстоянии. Вера не могла тщательно разглядеть черты ее лица, но внешности в целом было достаточно, чтобы навеять Вере размытые образы, мелькавшие в ее голове когда-то. Когда? Это были галлюцинации? Сны? Или же реальность?

Вера с замиранием сердца поняла, что именно она, эта женщина являлась к ней во снах. Но, если она существует (о чем Вера ранее даже не догадывалась), это не может быть сном!

Вера похолодела.

В какой-то момент мистерии надоело смотреть на пустую сцену и, видимо, силой мысли заставлять балет продолжиться, она подняла взор и устремила его прямо на Веру. Нет, она была уверена, что та смотрит именно на нее!

Постепенно гаснул свет.

– Кать, кого увидела? – Раздался голос Никиты за спиной. – Знаменитость?

Вера не могла шевельнуться. И, в то же время, ей хотелось броситься вон из ложи. Но что делать?

– М? – Она почувствовала руку Никиты на своем плече и только тогда откликнулась. – Начинается же. – Прошептал он, когда свет погас.

Балет больше не занимал ее. Веру уже не интересовало дальнейшее развитие сюжета – по крайней мере, первые минуты после впечатления, произведенного на нее той женщиной в ложе. Терзаясь сомнениями и догадками, Вера нервно теребила подол платья и лихорадочно думала: «Это сон? Это, наверняка, сон, ведь она всегда приходит во снах».

Тогда она, сама того не сознавая, повернулась к Матвею, невозмутимо и безмолвно следящему за происходящим на сцене, и вцепилась в его руку.

– Матвей, – прошептала она дрогнувшим голосом. Он посмотрел на нее спокойно, хотя этот внезапный жест удивил его.

– Матвей, – повторила она, облизывая пересохшие губы, – это сон?

В темноте он видел ее большие блестящие глаза, уставившиеся на него с тревожной мольбой. Он наклонился к ней совсем близко, так, что их носы чуть ли не соприкасались, и произнес вполголоса, так тихо, что слова его легко могли затеряться в шуме, поднятом на сцене:

– Откуда мне знать, спишь ты или нет?

Она оторопела, в растерянности воззрилась на сцену, где в сумрачной атмосфере происходило действие. В ту же минуту послышался шепот Никиты:

– Молодежь, не шумите: мы тут, в отличие от вас, заинтересованы балетом.

Вера услышала его, но слова эти пролетели мимо нее, не затронув разум. Чувствительность Веры обострилась: учащенно дыша, она вцепилась в подлокотники и начала приглядываться ко всему, что ее окружало. Но увидеть какие-либо подозрительные детали во мраке было почти невозможно, и все, что оставалось созерцать, был балет.

«И это тоже может быть сон. Матвей прав. И как мне узнать, что я не сплю?».

– Кать, что ты там ёрзаешь? – Не отрывая взгляд от сцены, прошептал Никита. – Что-то случилось?

Она не обратила на него внимания. Вера судорожно перебирала в голове всевозможные варианты пробуждения – теперь она почти не сомневалась, что спит.

Нужно вызвать стресс. Но как? Она попыталась найти какой-нибудь острый предмет, но поиски не увенчались успехом. А ногтей у нее и вовсе никогда не было. Как еще себя разбудить, если не вызвать боль?

В то время герои на сцене так же страдали и мучились под музыку мрачную, тяжелую и угнетающую. Каждому зрителю было не по себе, если он, конечно, находился в сознании. Вера никак не реагировала – она не знала, в сознании она или нет.

«Нет, это реальность», – решила она, делая очередной глубокий вздох. «Нереальность чувствуется по-другому. В ней все иначе. Это не сон. Все по-настоящему. Господи, значит, эта женщина…».

Вера потупила взгляд на перилах. Если эта женщина реальная, значит ли это, что в то время, когда она являлась к Вере, она не спала? Так когда же она спала, когда она спит, а когда бодрствует в этом мире? Не в ином, не в том, что за границей материального, существенного, «нормального», а в том, к которому все привыкли, именуя «реальным миром»?

Незаметно пролетело время, и балет закончился. Артисты вышли на сцену, сцепившись за руки, чтобы поклониться и встретиться с овациями и букетами цветов, летящих из зала и даже портера. Все встали, аплодируя, одна лишь Вера сидела на месте, уставившись невидящим взглядом куда-то вдаль.

– Катя, – удивленно воскликнул Никита, продолжая рукоплескать, – почему ты не аплодируешь? Тебе не понравилось?

Она не отвечала.

– Катенька? – Улыбнулся Сергей, украдкой взглянув на нее.

Один лишь Матвей стоял на месте, одаривая Веру тем же равнодушием.

– Кать? – Никита опустил руки, слегка насторожившись ее пугающей отстраненностью.

Она резко встала и, пробурчав: «Я не Катя», стремглав вышла из ложи.

Вера, не отдавая себе отчета в том, что делает, метнулась в коридор по направлению к холлу, где, в конце концов, собираются все посетители театра на пути к выходу. Уже многие высыпали из зала, образуя толпы. Вере всегда было некомфортно среди такого количества людей, но сейчас она не заботилась о своем психическом состоянии. Глаза ее искали одну лишь цель, обладательницу рыжих волос и белоснежных шелковых перчаток.

Приближаясь к лестнице, она вдруг заметила среди десятка голов одну рыжую – она уже спускалась по ступеням. Вера ринулась вперед, но врезалась в человека.

– Черт возьми! – Рявкнул какой-то седоватый мужчина, поправляя очки. – Смотрите, куда идете, девушка!

Проигнорировав его замечание и саму его персону, Вера бросилась сквозь людей.

И вот, она почти догнала девушку, стремительно направлявшуюся к выходу. К тому моменту, когда Вера, можно сказать, едва ли не уперлась в ее спину, она круто обернулась и вонзилась в Веру пронзительным взглядом, словно бы все это время она чувствовала, что за ней следят.

Вера от неожиданности раскрыла рот, но не издала ни звука – впрочем, как и рыжеволосая. Казалось, она была готова произнести первое слово, как вдруг подняла глаза на зов:

– Катя! Катя!

Вера обернулась. Это был Никита.

Спустившись по лестнице, он подбежал к ней, схватил за плечи и наклонился к ней так, что их носы почти соприкасались.

– Зачем ты убежала? Что произошло? Ты меня напугала!

Через мгновение к ним подошел Сергей, поначалу уделивший внимание найденной Вере, слегка потрепавший обоим мужчинам нервы, но затем, заметив недоумевающую женщину, он воскликнул:

– Катерина! Какая встреча!

И Вера, и Никита встрепенулись. Они увидели, как Сергей подошел к женщине и, взяв ее руку, запястье которой украшал бриллиантовый браслет, легонько поцеловал.