Сокровища Замка Тамплиеров

– Amicus humani generis! – Что в переводе с древнего языка духов природы означало «друг рода человеческого».

Но Фолет ничего не ответил. И Ламии пришлось уйти, не утолив своего гнева в словесной перепалке, на которую она рассчитывала. Старик был ее пленником, но Ламия уходила с таким чувством, будто поражение потерпела она.

Когда она проходила через холл, телефон снова зазвонил. Ламия вздрогнула от неожиданности. Поняв, что произошло, она разъярилась. Ударом руки Ламия сбила продолжавший трезвонить аппарат на пол, затем схватила шнур и вырвала его с корнем из розетки. Но этого ей показалось мало, и она в приступе бешенства начала топтать телефон ногами. И лишь когда от него остался только покореженный остов, она успокоилась.

После расправы над телефонным аппаратом ей стало легче. И Ламия решила пойти в каминный зал и еще немного почитать книгу о кладах.

Глава 14.

Глядя на Берн с высоты птичьего полета, Ульяна поразилась тому, как этот швейцарский город похож на замок тамплиеров – и по географическому расположению, и по возрасту. Берн был построен на высоком холме в излучине реки Ара в двенадцатом веке. Изначально он также был крепостью, и река служила ему естественной защитой от врагов. Когда-то он был малолюден, но сейчас в нем проживало более ста тридцати тысяч человек, и город мог позволить себе даже международный аэропорт.

От аэропорта Belp, где приземлился самолет с Ульяной на борту, до Берна было около восьми километров. Ульяна заранее заказала трансфер, и после посадки самолета ее встретил водитель, державший в руках табличку с ее именем. Уже через несколько минут такси ехало по узким улочкам города. Они миновали Бернский кафедральный собор, поразивший Ульяну своим строгим позднеготическим обликом. Затем Беренграбен – ров и парк в центре города, в котором жили медведи, живые геральдические символы Берна. А после – ровесницу города колокольню Цитглоггетурм, на восточном фасаде которой еще в шестнадцатом веке были установлены астрономические часы, исправно работающие и по сей день.

Кроме времени часы показывали движение звёзд и знаки зодиака. Их механизм приводили в движение фигуры петуха, медведей и Хроноса, которые каждый час разыгрывали своеобразное представление, длившееся четыре минуты. Досмотреть этот маленький спектакль Ульяне не удалось, потому что почти сразу за колокольней, в скромном каменном серо-зеленом доме с аркадами, находился банк, который ей был нужен.

У него была очень скромная, почти незаметная вывеска. Если бы не водитель, остановивший такси напротив входа, Ульяна могла бы и не заметить ее, пройти мимо. Этому банку реклама под любым ее видом была не нужна. Всем финансистам было хорошо известно, что Спирит-банк является самым надежным банком мира.

Ульяна вошла внутрь и спросила у клерка, молодого человека с невзрачной внешностью, но в костюме как минимум за пятьдесят тысяч евро, встретившего ее у входа, где ей найти господина Вигмана. Произнесенное ею имя явно произвело впечатление.

– Вам назначено? – спросил молодой человек, обнажая в вежливой улыбке мелкие зубки, делавшие его похожими на гигантского хорька.

– Скажите господину Вигману, что мне рекомендовал его Хенг Хо, – растерянно ответила Ульяна, сама понимая, как жалко это звучит, и что едва ли имя старого китайца откроет ей двери владельца банка, поражающего своей роскошью в каждой детали интерьера.

Хенг Хо был дедом ее сына, именно он подарил ей когда-то банковскую карту, на которую каждый месяц должен был поступать один миллион евро. А затем старик бесследно исчез, словно растворился на просторах Поднебесной империи, как в старину называли Китай. Позже Ульяна пыталась его найти, но ей это не удалось. Отыскать человека в Китае, если он сам этого не хотел, было неразрешимой задачей. Ульяна подозревала, что он просто умер, не сумев пережить трагическую смерть своего единственного сына. Но не была в этом уверена. Его могилу, как и место захоронения его сына, отца Ксиу, она тоже не нашла.

Но, вопреки опасению Ульяны, молодой человек, кому-то позвонив, немедленно проводил ее в приемную, обставленную роскошной мебелью, мало напоминающей стиль подобных финансовых учреждений. Вместо стульев здесь стояли мягкие глубокие диваны и кресла, подчеркивающие почти домашнюю атмосферу, царившую в банке, клиентами которого были самые богатые и влиятельные люди планеты. И не только люди.

Ульяне не пришлось ждать. Ее сразу проводили в кабинет с сиявшей на дверях золотой табличкой, на которой были выгравированы только два слова: «Бальдерик Вигман».

Внешность хозяина кабинета поразила Ульяну. Она увидела перед собой низенького и плотного мужчину с пышной бородой, которую он заплел в две массивные косы и щедро украсил разноцветными драгоценными камнями, словно это была рождественская елка. Мелко семеня короткими ножками, он шел ей навстречу, протягивая руки, как будто хотел обнять и прижать к сердцу близкого человека, которого был очень рад увидеть после долгой разлуки.

– Меня зовут Ульяна…, – начала было она, но мужчина не дал ей договорить.

– Да-да, я догадался, – сказал он с неожиданно грустной интонацией. И не стал ее обнимать, а только взял руки Ульяны в свои и пожал их. – Когда-то мне говорил о вас мой старинный друг Хенг Хо. Это было незадолго до того, как он умер. Можно сказать, он завещал мне вас и вашего сына. Кстати, как поживает мальчик? Он жив и здоров?

– Да, благодарю, – рассеянно ответила Ульяна. И невольно спросила о том, что ее поразило: – Так Хенг Хо умер?

– А разве вы не знали? – удивился Бальдерик Вигман. – В авиакатастрофе. Самолет, в котором Хенг Хо летел, исчез с экранов локаторов, едва вылетев из аэропорта Нью-Йорка. Подозревают, что это был теракт. Кто-то утверждает, что он стал жертвой инопланетян, – мужчина улыбнулся, но сразу же вновь принял печальный вид. – Для всех нас, его друзей, это было страшным известием. Как и для вас, я полагаю.

– Он был ко мне очень добр, – несколько невпопад сказала Ульяна. Она была искренне расстроена известием о смерти Хенг Хо.

– Таким уж он был, старина Хенг, – заметил Вигман. – Беспредельно добр ко всем, кроме тех, кого ненавидел.

И это было правдой. Ульяна кивнула, соглашаясь. Именно таким она и запомнила Хенга Хо. Ласковым к своим близким и страшным для своих врагов.

– Так вы говорите, у внука Хенга Хо все хорошо? – снова настойчиво спросил банкир, заглядывая в глаза Ульяны, словно пытаясь прочесть в них ответ до того, как она его произнесет.

– Да, – кивнула Ульяна. – Ксиу уже восемь лет, он много читает и увлекается кладоискательством.

Ей казалось, что она должна говорить с Бальдериком Вигманом предельно откровенно, чтобы не вызвать у него ни тени подозрения. От этого зависел успех ее предприятия. Единственное, о чем она собиралась молчать – это то, что деньги, которые она хочет забрать из банка, должны пойти на выкуп за Ксиу. Она была уверена, что банкир воспротивится этому и предложит ей обратиться в полицию.

– Совсем как его дед, – улыбнулся Вигман. – Сколько его помню, Хенг занимался именно этим – читал древние книги и искал клады. И, кстати, очень преуспел в этом.

– Если уж речь зашла о деньгах…, – Ульяна заговорила о том, что ее волновало, но запнулась, не зная, с чего начать. Она должна была умолчать о Ламии, а это было нелегко.

– Надеюсь, вы ни в чем не нуждаетесь? – спросил Бальдерик Вигман, пристально глядя в ее глаза. – Хенг Хо мне бы этого не простил.

– Мне нужны деньги и очень срочно, – честно сказала Ульяна.

– И сколько? – по-деловому коротко спросил Вигман.

– Сто миллионов евро, – выдохнула Ульяна, словно прыгая в омут с головой.

Бальдерик Вигман задумчиво посмотрел на нее, будто не решаясь о чем-то спросить. Ульяна подозревала, что его интересует, не сошла ли она с ума.

Затем банкир перевел взгляд на часы на колокольне Цитглоггетурм, которые были видны из окна его кабинета. Украшавшие восточную часть древней колокольни сотни лет, они напоминали Бальдерику Вигману о том, что каждая минута могла сделать его богаче или беднее. Ульяна не знала об этом, и, проследив за его взглядом, подумала, что он сейчас сошлется на свою занятость и выпроводит ее из кабинета. Она едва сдержала готовые хлынуть слезы и сказала, пытаясь вложить в свои слова как можно больше искренности:

– Эти деньги нужны не мне, а моему сыну. Внуку Хенга Хо. И это для него вопрос жизни и смерти.

Бальдерик Вигман перевел взгляд с колокольни на Ульяну и сказал:

– Когда вы перестали тратить деньги с банковской карты, я решил, что вы ни в чем не нуждаетесь. А еще я подумал, что вы хотите сохранить эти деньги для своего сына, чтобы он мог получить их, когда достигнет совершеннолетия. Вместе с основным капиталом. Как завещал Хенг Хо.

– Так оно и было, – слукавила Ульяна. – Но недаром же говорится – меняются времена, меняются и обстоятельства. Вам ли не знать этого.

– Absque omni exceptione, – машинально произнес Бальдерик Вигман, о чем-то размышляя. – Без всякого сомнения.

Ульяна вздрогнула, как всегда, когда она слышала этот древний язык, на котором иногда говорил Анжело Месси. Она со страхом посмотрела на банкира. Но он, казалось, даже не заметил, что заговорил с ней на другом языке.

– Я подсчитала, – сказала Ульяна, решив, что пауза затянулась, а у нее было не так уж много времени. – За эти годы на карту набежала как раз та сумма, что мне требуется. Так что основной капитал останется в неприкосновенности. Завещание Хенга Хо не будет нарушено даже формально.

Бальдерик Вигман с сомнением покачал головой, словно его не убедило то, что он услышал. Но и возражать банкир не стал. Вместо этого он спросил:

– Вы хотите получить сто миллионов наличными или перевести на какой-то счет?

– Лучше наличными, – торопливо ответила Ульяна, еще не веря в свою удачу. – Это сэкономит мне время.

– Надеюсь, вы не впутались в какую-то сомнительную историю? – все-таки спросил, не сдержавшись, банкир, словно пытаясь ухватиться за спасительную соломинку. Было видно, что ему очень не хочется расставаться с деньгами. Но и нарушить волеизъявление Хенга Хо он не мог. Деньги, о которых говорила Ульяна, были всего лишь процентами с капитала, завещанного ее сыну, которыми она могла распоряжаться по собственному усмотрению. Указания Хенга Хо на этот счет, которые он, Бальдерик Вигман, получил от своего старого друга незадолго до его смерти, были ясными и четкими. И не могли быть опротестованы или вызвать сомнения даже сейчас, спустя много лет.

Ульяна только отрицательно покачала головой, опасаясь, что голос дрогнет и выдаст ее. У нее уже не было сил обманывать. История с Ламией была более чем сомнительной. Но Бальдерику Вигману знать об этом было не обязательно. Для его же собственного душевного спокойствия.

– Хорошо, – кивнул, глубоко вздохнув, банкир. – Но сто миллионов евро даже в крупных купюрах – это очень тяжелая ноша даже для сильного мужчины. А вы женщина. Как вы собираетесь унести эти деньги из банка?

– С помощью ваших клерков, – устало ответила Ульяна. Она чувствовала себя так, словно только что пробежала марафонскую дистанцию. – Если вы позволите, конечно. Они могут донести деньги до машины? Я вызову такси. В аэропорту меня ждет самолет.

– Не говорите глупостей, – почти раздраженно сказал Бальдерик Вигман. Его возмутило беспечное, с его точки зрения, отношение Ульяны к деньгам. – Берн спокойный город, но ехать в такси со ста миллионами евро – это значило бы искушать судьбу. Или ни в чем не повинных жителей города, что, в принципе, одно и то же. Или вы забыли эту заповедь? А я думал, что библия – это своего рода свод законов для людей, обязательный к исполнению.

Ульяна слабо улыбнулась и ничего не ответила. За сто миллионов евро она была готова даже выслушать отповедь, словно нашалившая маленькая девочка.