Сокровища Замка Тамплиеров

– Разумеется, нет, – ответил Мигель Гарсия. И сказал: – Вы можете называть меня не господин полицейский, а лейтенантом Гарсией. Или Мигелем, если хотите.

– Хорошо, Мигель, – благодарно улыбнулась сквозь слезы Ламия. И продолжила свой рассказ, который, как она видела, произвел впечатление на полицейского. И изменил его отношение к ней. – На мое счастье, во дворе никого не оказалось, а решетка была поднята. Путь был свободен. И мне удалось скрыться из замка. Я собиралась обратиться в полицию, но сомневалась, что мне поверят. И, как вижу, была права. Ведь вы не верите мне, Мигель?

Лейтенант Гарсия не знал, что ответить. Он был в растерянности. Девушка казалась такой беззащитной и напуганной, что он уже почти поверил ей. Она просто не могла совершить тех ужасных преступлений, в которых он ее заподозрил. Если только он, Мигель Гарсия, в одночасье не сошел с ума и потерял способность видеть людей насквозь, чем он всегда гордился.

– Не спешите с выводами, – сказал он, не решаясь дать однозначного ответа. – Но поймите и меня. Как я могу поверить в то, что вы говорите? Ведь хозяйка замка тамплиеров…

– Разумеется, она ангел, потому что богата, – перебила его Ламия. – А я бедная девушка. Кто поверит в мою невиновность? Она так и сказала, когда я обвинила ее. И при этом смеялась мне в лицо. Но прислушайтесь к биению моего сердца, Мигель, разве оно лжет?

Ламия взяла руку полицейского и приложила ее к своей бурно вздымавшейся груди. Ладонь Мигеля Гарсия ощутила упругую и одновременно мягкую плоть. Это было приятное ощущение, которое заставило его вздрогнуть. Он не сразу отнял свою руку.

– Наверное, я напрасно вам все это говорю, – голос Ламии дрогнул. – Ведь вы должны защищать тот мир, где власть и богатство решают все, позволяют безнаказанно убивать, похищать людей, совершать любые преступления.

Ламии повезло, она сумела отыскать болевую точку в душе лейтенанта Гарсии. Он родился в бедной семье и искренне ненавидел представителей того мира, о котором она говорила и который для него самого был недоступен. Дьявол не случайно выдумал деньги, считал Мигель Гарсия. Разделив людей на бедных и богатых, сатана нашел благодатную почву, в которой мог сеять семена злобы, раздора и неверия и пожинать обильный урожай. В своих происках против рода человеческого он не мог бы выдумать ничего более действенного, чем деньги, которыми усыпана дорога в ад. Жажда денег является причиной подавляющего большинства преступлений, которые совершают люди, лейтенант Гарсия знал это, прослужив много лет в полиции.

Исходя из всего этого, социальное неравенство в глазах Мигеля Гарсии было худшим из зол современного общества. И сейчас, после слов Ламии, его разум и душа пришли в разлад. Разум был на стороне хозяйки замка тамплиеров, но душа требовала встать на защиту Ламии Ламиани. Здравый смысл вступил в сражение с чувствами. И был близок к тому, чтобы потерпеть поражение.

Но прежде всего он был полицейский. И ему требовались факты.

– Предположим, все было именно так, как вы говорите, – сказал Мигель Гарсия. – Но что дало вам основание обвинить хозяйку замка тамплиеров в убийстве своего мужа, Анжело Месси?

– Анжело был моим мужем, а не ее, – кротко ответила Ламия. – Пусть только перед лицом Господа Бога нашего.

– Вот как? – с изумлением посмотрел на нее Мигель Гарсия. – Так вы были любовницей бывашего хозяина замка тамплиеров?

Но Ламия не стала задерживаться на обсуждении этого вопроса, который выставлял ее не в самом выгодном свете в глазах полицейского, а продолжила:

– Она коварно соблазнила Анжело Месси и, пользуясь своей беременностью и его добрым сердцем, заставила написать завещание. А затем жестоко убила. Ей были нужны только его деньги, и она их получила.

– Но это не ответ на мой вопрос, – возразил лейтенант Гарсия. – Если хотите, я могу повторить его. Что дало вам основание…

– О, нет, я его прекрасно помню, – жестом остановила его Ламия. В этом движении было столько грации, что Мигель Гарсия невольно залюбовался им. – Как и тот ужасный день, когда Анжело полетел вместе с ней в Нью-Йорк. Она уговорила его, ссылаясь на какие-то свои дела. Они улетели на его личном самолете, который взлетел – и уже не приземлился. Он просто исчез, как будто растворился в воздухе. Вместе со всеми, кто был на его борту. Поэтому у Анжело нет даже могилы.

– Но ведь, вы говорили, что они летели на одном самолете, – недоумевающе заметил лейтенант Гарсия. – Как же так вышло, что она осталась жива?

Ламии едва удалось скрыть торжествующую улыбку. Услышав вопрос полицейского, она поняла, что ее ложь достигла цели. Она прекрасно знала, что в том самолете, который после взрыва разнесло на куски в небе над Нью-Йорком, не было ни Анжело Месси, ни Ульяны. В нем находился только Альк, личный помощник бывшего хозяина замка тамплиеров. Но лейтенант Гарсия знать этого не мог. И он ей поверил.

Он был склонен поверить Ламии еще и потому, что не простил хозяйке замка тамплиеров смертельной обиды, которую, как считал полицейский, она нанесла ему. Мигель Гарсия не мог забыть унижения, которое он испытал, стоя у опущенной стальной решетки, преграждающей путь в замок. Он был уверен, что Ульяна смотрела на него из окна и смеялась над ним. Его самолюбие было уязвлено и жестоко страдало. От такой женщины, думал он в глубине души, можно ожидать что угодно. Даже убийства своего мужа.

– А как вы сами думаете, Мигель? – спросила Ламия.

– Я уже ничего не понимаю, – искренне ответил полицейский.

– Не обманывайте самого себя, Мигель, вы все уже поняли, – возразила Ламия. – Казалось бы, она тоже должна была погибнуть в той ужасной авиакатастрофе. Но внезапно, несколько месяцев спустя, она появилась в Испании и поселилась в замке тамплиеров, объявив себя его хозяйкой. Словно чудом воскресла из небытия. Вы верите, что такое возможно, Мигель?

– Нет, – вынужден был признать Мигель Гарсия. – Все это очень странно и наводит на размышления.

– Так размышляйте, Мигель! – потребовала Ламия. – И делайте выводы. Ведь вы полицейский, а не я. Я только бедная несчастная девушка, которая любила Анжело Месси и не забыла о нем после его смерти, как все остальные, обманутые или подкупленные его вдовой. О, деньги в нашем мире могут все! Не пытайтесь меня в этом разубедить.

– Вы говорили кому-нибудь о своих подозрениях? – спросил он.

– Только богу и вам, Мигель, – ответила Ламия, опустив глаза и краснея. – Не знаю почему, но вы вызвали у меня доверие. Мне кажется, я могу вверить вам свою жизнь и честь. Ведь я сирота и совершенно одна в этом мире. Меня некому защитить. Вокруг столько врагов и совсем нет друзей. Вы будете моим другом, Мигель?

Ламия подняла глаза и уже не отводила их от глаз лейтенанта Гарсии. И он почувствовал, что теряет волю. Его разум словно заволокло туманом. И из этого тумана прозвучали слова, произнесенные странно изменившимся голосом Мигеля Гарсии, но, тем не менее, принадлежавшим ему:

– Я ваш друг, Ламия. Я сумею вас защитить.

– Не обращайся ко мне так официально, – улыбнулась она. – Это пугает меня. Чувствуешь, как бьется от страха мое сердце?

И она снова взяла руку Мигеля Гарсии и приложила к своей груди. На этот раз лейтенант Гарсия не отнял свою руку. Вместо этого, словно помимо своей воли, он начал ласкать груди девушки. Это было восхитительное чувство. Ламия опустила свою руку между его ног, нежно погладила. От возбуждения он задрожал. Торопливо расстегнул брюки. Ламия, скинув с себя трусики, приподнялась и одним ловким движением села на него сверху. Стала двигаться вверх и вниз. Он застонал. Приник ртом к ее груди. Она тоже застонала. Ее движения все убыстрялись. Он обхватил руками ее бедра и помогал Ламии, приподнимая и опуская ее. На самом пике экстаза он громко вскрикнул, напугав и заставив замолчать ночных птиц, и затих, припав головой к груди Ламии.

Ламия сразу же остановилась, с холодным презрением глядя на его макушку, на которой уже начала проявляться плешь, грозившая в скором времени превратиться в лысину. Затем, брезгливо освободившись из его потных рук, пересела в свое кресло. Надела трусики. Она была холодна и спокойна, словно ничего не произошло. Но внимательно следила за полицейским, ожидая, когда он придет в себя.

Совсем иное чувствовал Мигель Гарсия. Никогда в своей жизни он не испытывал такого блаженства, которое подарила ему близость с Ламией. Он даже не знал, что такое возможно. Национальная полиция, карьера, перевод в Мадрид – все это казалось ему сейчас ничтожным, не стоящим того, чтобы тратить на это свою жизнь. Любить Ламию, удержать ее возле себя, наслаждаться ею каждый день и каждую ночь – это было единственное, что имело смысл. То, чего он хотел по-настоящему. Все остальное было самообманом. Он вдруг понял это.

Мигель Гарсия открыл глаза и встретил смущенный, как ему показалось, взгляд Ламии. В порыве страсти он порвал бретельку ее платья, и теперь она стыдливо прикрывала руками свою грудь.

– Теперь ты будешь думать обо мне плохо, – тихо сказала она дрожащим голосом. – Что я развратная и все такое. Но поверь, я еще ни с кем и никогда так себя не вела. Ты просто свел меня с ума, Мигель. Я впервые встречаю такого мужчину, как ты.

Мигель Гарсия просиял от счастья и гордости.

– Ну, что ты, малышка, – немного покровительственно произнес он. – Разве я могу подумать о тебе плохо! Хорошего же ты обо мне мнения.

Ламия ничего не ответила, радостно улыбнувшись. Она казалась счастливой. Мигель Гарсия неожиданно для самого себя спросил:

– А ты не хотела бы поехать со мной в Мадрид?

– В Мадрид? – не сумев скрыть удивления, спросила она. – Ночью?

– То есть не сейчас, а когда меня переведут из Гражданской гвардии в Национальную полицию, – несколько смешался Мигель Гарсия. – Но это будет скоро, я уверен. – И для большей убедительности он соврал: – Мне сегодня утром сказали, что мой рапорт подписан. Остались сущие формальности.

– Конечно, хочу, – сказала Ламия. Ее глаза сверкнули, словно ей в голову пришла какая-то удачная мысль.– Но не могу, к сожалению.

– Почему же? – спросил он, чувствуя разочарование.

– Потому что мне надо вернуться в замок тамплиеров, – пояснила Ламия. – А после этого я едва ли смогу куда-нибудь поехать, если только на сельское кладбище. Она не повторит своей ошибки и не выпустит меня живой.

– Кто она? – не сразу понял Мигель Гарсия.

– Хозяйка замка.

– Так не возвращайся туда. Не думаю, что она решится тебя преследовать, если будет знать, что ты под моей защитой. И уж подавно тебе не придется о чем-то беспокоиться, когда ты станешь моей женой.

Мигель Гарсия думал, что эти слова осчастливят Ламию, и она прекратит неприятный для него разговор. Однако они не произвели на Ламию ожидаемого впечатления.

– Я должна вернуться, – покачала она головой. – Я оставила в замке кое-что очень ценное для меня.

– Ценнее жизни? – снисходительно улыбнулся лейтенант Гарсия. Он разговаривал с Ламией так, словно она была капризным ребенком, настаивающим на своей глупой прихоти.