Осень собак

– Не обманешь. Я верю тебе.

– А другие мужчины всегда выясняют этот вопрос при прощании, – она говорила тихо и как-то отстранено.

– Я не выясняю. Если женщина хочет прийти к мужчине, то придет. А если не хочет, то ее и силой не заставишь.

– Ты, прав. Я только на минуту забегу к себе – возьми куртку. Жди!

Они вошли в холл общежития. Вахтерша, Любовь Ивановна смотрела телевизор, который стоял высоко на шкафу для ключей от комнат. Наташа, оставив Николая, молча свернула налево в коридор. Николай спросил вахтершу:

– Что смотрите, Любовь Ивановна?

– Ах, Коля, нечего нынче смотреть. Какой-то фильм идет, названия не знаю, включила телевизор, а он уже шел. – Это у вас шумели в комнате?

– Может быть… у меня? – насторожился Николай.

– Недавно прибегал маленький и лысый азербайджанец, кричал, что у вас в комнате собрались убийцы, и его хотели убить. Я его успокоила, и он ушел к себе.

– Спасибо, Любовь Ивановна! – не зная, за что, поблагодарил ее Николай. – Вы здесь всем, как мать родная.

– Ох! Уже не мать, а бабушка. Здоровья нет, а все работаю.

Николай понял, что пора уходить, а то разговор может затянуться.

– Я пойду к себе, а то чувствую, что устал.

– Да. Идите, Коля, вам надо отдохнуть, – послушно согласилась Любовь Ивановна, видя его состояние. – Я еще немного посмотрю телевизор, закрою наружную дверь и тоже лягу спать.

Николай пошел к себе. В комнате воняло сигаретным дымом и чем-то вонюче-резким. Он открыл туалет – рвота была на унитазе и на кафельном полу. Он взял тряпку, налил из крана умывальника воды прямо на пол и стал вытирать вонь Гардаева.

18

Николай обмылся под краном по пояс, переоделся в спортивный костюм, поставил на место кровати и стол. Со стола убрал окурки и объедки – стало чище. Потом присел на подоконник и стал курить, пуская дым за окно. Дверь он оставил открытой, чтобы лучше проветрилась комната, и чтобы Наташа не стучалась, не привлекала внимание других. Но она задерживалась. Болела голова, выходил алкоголь, но больше он добавлять не стал. На сегодня хватит!

Он стал анализировать сегодняшний вечер. Не все удачно, особенно с националистами. Надо было сдержаться и убивать их не криками и смехом, а аргументами. В чем их сила? Этот вопрос мучил Николая. Несомненно, они составляют меньшинство населения Украины. И последние выборы в верховную раду это ясно показали. Они ведут наступление на остальную массу населения во имя своих прав – меньшинства. И ведут комплексно во имя культурной, религиозной, этнической самостоятельности. Вот в чем их сила. Кто же в отношении их совершил ошибку? Еще при союзе, в период перестройки их права были неправильно поняты, а сейчас превратились в правление меньшинства. Никакие цивилизованные методы в отношении их неприемлемы. Меньшинство агрессивно и пытается навязать остальным свои фундаменталистские убеждения. Не случайно они постоянно угрожают гражданской войной, применяют силу в отношении пока отдельных лиц, а потом могут применить силу ко всему народу. Они закладывают в мозг народа мысль о будущем насилии над ним. Для них не существует границ в своей экспансии, учета особенностей отдельных регионов Украины. Их невозможно остановить, также не применив силы. А что в результате? Война? Этот вывод испугал Николая. А как все разрешить миром? Сегодня он увидел их силу во всей красе. Страшно!

Глубоко вдохнув в себя сигаретный дым, он выбросил окурок за окно. Подошел к столу и налил немного водки в стакан, хотя до этого не хотел пить.

«Не надо ни о чем думать! – мелькало у него в голове. – А то так с ума сойти можно. Лучше напиться и забыться!»

Но выпить Николай не успел.

Он оглянулся – на пороге стояла Наташа. Она переоделась. Вместо брючного синего костюма на ней было белое, в редкую разноцветную полоску, платье. Она смущенно улыбалась и снова, как и днем, когда он увидел ее впервые, ему показалось, что он когда-то и где-то видел ее раньше. Он даже замер, почувствовав какое-то непонятное сходство с далеким прошлым. Потом тряхнул головой – пора избавляться от этого наваждения, и широко улыбнулся.

– Ты красива в этом платье, как Снегурочка, – он говорил не банальщину, привычную для него в отношении женщин, а от чистого сердца. Почему? Сам не понимал. – А может, как невеста перед венцом.

Наташа покраснела и виновато заморгала глазами.

– У меня с собою нет полностью белого платья, – извиняющимся голосом произнесла она. – У невесты все белое… а у меня платье в полоску.

– Все равно – очень красивое… и ты в нем такая воздушная…

– Правда? – обрадовалась Наташа. И широко улыбнулась. – Ты извини меня, что я задержалась. Соседка по комнате долго говорила со мной. Ты, наверное, подумал, что я тебя обманула?

– Нет. У меня такого не было в мыслях. Я тебя ждал.

– Неужели я такая, что во мне не надо сомневаться?

Николай не мог ответить на этот вопрос. Он молча прошел к двери, обнял Наташу и впервые поцеловал ее в полные губы. Она обвила его шею руками и ответила на поцелуй. Но сразу же отстранилась.

– Не надо здесь, а то кто-нибудь увидит.

Он ногой толкнул дверь, таким образом закрыв ее и, не отрывая рук, повлек девушку в комнату. Там она снова отстранилась от него.

– Закрой дверь на ключ и оставь его в замочной скважине. Окно закрой на все замки.

Николай прошел обратно к двери и закрыл замок на два оборота ключа. Потом закрыл окна на все шпингалеты. И снова подошел к ней.

– Ты обещал больше не пить?

– Да. Я хотел выпить. Хотел отвлечься от умных мыслей.

– У тебя всегда найдется оправдание.

– Всегда. Но сейчас я говорю правду.

Наташа села на стул, раскинув в стороны широкие крылья юбки. Сейчас она была бледна, даже руки стали белее. Она смотрела прямо в глаза Николаю, и он заметил, как под стеклами очков ее веки подрагивают от нервного напряжения. Он выдержал этот взгляд, и она первой отвела глаза.

– Ты действительно искренне хочешь меня? – тихо спросила она, опередив его последующие намерения и напрашивающиеся сами собой действия.

– Да, – ответил он, замешкавшись на секунду от ее неожиданного и прямого вопроса. Так, вроде, женщины с ним раньше не разговаривали. Он обычно добивался их расположения.

– Так отвечают все мужчины. Только другие более подробно объясняют почему. А ты так просто… да! И все, – она замолчала. Потом, подняв на него казавшиеся огромными синие глаза, шепотом повторила вопрос: – Ты действительно хочешь меня, а не другую во мне?

– Только тебя, – ответил Николай, не понимая, что она имеет в виду.

– Тогда я прошу единственного… будь ласков и нежен со мной. Не обижай меня. Хотя бы то время, пока я с тобой. Я хочу только любви – мягкой и неземной.

Эти слова снова поразили Николая. Так, кажется, не просила его еще ни одна женщина. Не зная почему, может, под влиянием ее возвышенных слов, которые подняли в его душе теплую волну чувств, он подошел к ней, встал перед ней на одно колено и зарылся лицом в юбку.

– Я буду с тобой нежен и ласков, – прошептал он. – Я никогда не обижу тебя не только словом, но и взглядом.

Она гладила его волосы, нежно прикасаясь к ним ладонями. Потом подняла его голову и посмотрела в глаза.

– Потуши свет и ложись в постель.

Он поцеловал легким прикосновением губ ее колени, встал, выключил свет, снял в темноте спортивный костюм и лег, укрывшись одеялом. Наташа ждала, когда он разденется и ляжет. Потом встала, и Николай слышал, как шуршит ее платье, которое она раскладывала на другой кровати, как она босыми ногами мягко прошла по полу и бесшумно скользнула к нему под одеяло. Он приподнялся, склонился над нею, нежно и долго целовал ее губы, шею, грудь. Она в ответ, ласкала его губами и руками. Наконец глубоко вздохнув, он мягко вошел в нее.

…Он лежал на спине, полностью удовлетворенный, и ему хотелось спать. Наташа лежала, прижавшись к нему обнаженным телом, а рука ласковым прикосновением пальцев гладила его грудь. Что испытывала она, Николай не знал, да и не хотелось ему знать сейчас. Словно почувствовав в нем перемену, она тихо прошептала: