Путь кочевника

Очень уж сильным было стремление англичан стать главными на нашей планете, первыми всюду и везде. Первыми среди первых.

А уж по части сделать ласковую мину в чрезвычайных обстоятельствах и по-доброму улыбнуться противнику – тут равных англичанам не было совсем. Конец у таких театральных постановок был один: когда у противника притуплялась бдительность, он начинал считать, что улыбки англичанина были искренними, и неосторожно подставлял противнику бок, а то и спину, этим сыны Туманного Альбиона незамедлительно пользовались – выдергивали и из-под плаща стилет и всаживали в человека, обольщенного чужой улыбкой.

Вытирал англичанин лезвие стилета о штаны поверженного противника и преспокойно шагал дальше. Даже не оглядывался – знал, что удар его был смертельным.

В общем, на этот счет мичман Яско (впрочем, старший мичман, на погонах уже было не две звездочки, а три) много чего читал.

Тем временем лондонская мэрия пригласила команду русского эсминца к себе в гости. Прием проходил в городской ратуше. Стол был накрыт просто королевский, чего там только не было, каких только блюд. Проще перечислить, наверное, чего не было на столе. Моряки североморские – народ простой, к заморским яствам непривычный, лучшим в мире блюдом считает свежевыловленную треску, а на закуску – кисель из брусники, такого, что предложила им мэрия, мареманы с эсминца даже никогда не видывали. И никогда не слышали об этих яствах.

Не удержались мареманы, устремились к еде. Ну, а о выпивке и говорить не приходилось – и квадратные бутылки виски тут стояли, и джин имелся – обязательно с тоником, и коньяк был, и водка… водка, к сожалению, не русская была – какая-то северная, кажется, скандинавская, Яско не разглядел, но не русская, а жаль; были и вина самые разные, крепленые и сухие, белые и красные, даже было какое-то странное пойло синего цвета – уж не денатурат ли, с которым мичман был знаком? Нет, денатурат на английском столе никак не мог появиться, это запретный плод для Туманного Альбиона.

Матросская братия оживилась, с шумом окружила стол, подивилась тому, что их пытались обслуживать официанты в черных удлиненных пиджаках, с бабочками под подбородками, морякам это было удивительно, внове, не привыкли они к этому, и каждый из них старался повернуться к официанту спиной… Яско к столу не подошел – было в броске матросов к еде что-то очень торопливое, он постарался занять свою позицию и теперь стоял вдалеке от всех.

Метров в пяти от него расположились хозяева – англичане – стройная, элегантно одетая женщина и двое представительных мужчин в смокингах, – переговаривались тихонько. Рядом с ними находился переводчик – молодой белесый человек с гладко зачесанными волосами. Женщина несколько раз покосилась на мичмана, затем спросила его, – естественно, через переводчика:

– А вы почему ничего не едите?

Яско рассмеялся неожиданно весело:

– Места свободного нет.

Женщина тоже рассмеялась – смех был легким, теплым, движением руки, почти неприметным, она подозвала к себе официанта с подносом. И тот немедленно подошел, протянул ей блестящий серебряный поднос. На подносе – четыре бокала.

– Я хочу выпить с вами, – проговорила женщина.

– С удовольствием, – мичман взял бокал с красным искрящимся вином и медленно спустился на колено. – Северные моряки за красивых английских женщин пьют только так, – он чокнулся с хозяевами и красиво, неспешно опустошил бокал.

Англичане удивились – не ожидали такого от русского моряка. Шум за столом смолк. Яско увидел, что даже командир эсминца перестал есть и теперь внимательно смотрит на него. Рядом с командиром стоял особист, капитан третьего ранга, и также внимательно смотрел на него. Особист – это серьезно, гораздо более серьезно, чем командир корабля, который по званию выше особиста, капитан второго ранга, по армейским меркам – подполковник, а вот по весу ниже прикрепленного к эсминцу контрразведчика.

Мичман поднялся с колена и поцеловал руку женщине, та благодарно наклонила голову. Бокал она лишь пригубила, и это было понятно Яско, а вот то, что двое мужчин лишь ткнулись носами в посуду, но пить не стали (смочили губы, как говорят на Северном флоте – «сфуфлявили», значит), Яско не понравилось. Он рукой подозвал к себе переводчика и сказал:

– Переведите джентльменам, что в России за дам всегда пьют до дна.

Джентльмены малость смутились, – но лишь самую малость, и опустошили свои бокалы. Женщина засмеялась:

– Вы хороший человек, с вами легко, – сказала она. – Хотите экскурсию по городу?

Лондон мичман уже осмотрел – вместе со всеми, экскурсия была подробной и в общем-то скучной, город ему не понравился, и об этом он уже сообщил команде, поэтому мичман повел себя, что называется, по-одесски, вопросом на вопрос:

– Можно, я познакомлю вас с командиром корабля?

– Конечно.

Командир немного знал английский, но ощущал себя скованно, светского знакомства не получилось, но это не было бедой. После обильного застолья пошли смотреть помещения, где заседал английский парламент, в частности, пришли в главный зал, в котором принимались всякие судьбоносные решения. Колонны от пола до потолка, на них нанесены имена председателей парламента за несколько столетий… Перед такими колоннами невольно склонишь голову. Яско склонил.

В зале стоял огромный продолговатый стол, вокруг него, аккуратно по счету, с одинаковыми интервалами стояли старинные, с высокими резными спинками стулья, посередине – солидное кресло. Это было кресло спикера – председателя парламента. Представитель мэрии, сопровождавший делегацию советских моряков, огладил кресло рукой и неожиданно предложил:

– Не хотите ли посидеть в этом кресле, а?

– Почему бы и нет, – проговорил особист и первым забрался в кресло. Похвалил: – Очень даже удобно.

Следом в кресло забрался старпом, тоже похвалил. Тут же команда эсминца – вся целиком – выстроилась в очередь – интересно было хотя бы на полминуты почувствовать себя председателем английского парламента. Старший мичман Яско по-прежнему стоял в стороне, скучал, рассматривал внутреннее убранство парламента, сравнивал с огромным залом, где в Москве заседали сессии Верховного Совета СССР. Представитель мэрии, важный сухощавый господин с пробором, ровным, как натянутая струна, вместе с переводчиком подошел к Яско:

– А вы почему не хотите посидеть в кресле спикера? В этом кресле сидели самые достойные, самые уважаемые люди Англии.

– Вот потому, что тут сидели самые достойные, самые уважаемые люди Англии, я и не хочу в него садиться. Не имею права.

Представитель мэрии одобрительно наклонил голову. Мичману показалось, что сейчас он захлопает в ладоши и выкрикнет:

– Браво!

Но англичане – народ сдержанный, этого не произошло, так и этот человек – еще раз одобрительно наклонил голову и повел команду эсминца в следующий зал. Там тоже стояли стулья с высокими резными спинками, над всеми также возвышалось внушительное кресло спикера. Яско и в этом зале отошел в сторону, не стал принимать участие в веселой чехарде. Стоял, рассматривал старое, словно бы закопченное дерево зала, стены, колонны, резной потолок. А ведь это была копоть. Копоть времени, столетий… Чего только здесь не происходило! Яско сдержанно покачал головой. Это засекла женщина-англичанка, призывно махнула мичману рукой:

– Идите сюда! – Мичман подошел. – Анатолий, вы на нас произвели хорошее впечатление, – проговорила она с улыбкой, – вы веселый человек, мне очень понравились. Очень хочу пригласить на экскурсию в наш родовой замок, покажу вам, как мы живем…

У мичмана даже что-то в груди нехорошо екнуло, сделалось холодно. Этого еще не хватало… А вдруг провокация? Ведь холодная война еще не закончилась. А вдруг он вляпается в какую-нибудь нехорошую историю? Возьмут, да предложат политическое убежище, а! Нет, это дело не пройдет.

– Извините меня, – мичман прижал руку к кителю, увидел, что и командир эсминца и особист находятся рядом, оба настороженные, хорошо услышали, какое предложение получил Яско, – у нас не принято отрываться от команды, я не один… Видите, нас сколько, – мичман провел рукою по пространству, набитому матросами, – и все мои товарищи.

– Одному быть необязательно, возьмите с собой пару человек, – предложила англичанка, перевела взгляд на командира: – Вы не будете против?

Тот благосклонно провел рукой по пространству, оглянулся на своих подчиненных.

– Конечно же нет. Выбирайте любых, все орлы… Приглашайте, пожалуйста!

– Это сделать я попрошу Анатолия, он лучше меня разбирается в ваших людях.

– Старший мичман Яско у нас передовик.

Что такое передовик, англичанка не поняла, приподняв голову, вопросительно посмотрела на капитана второго ранга.

– Передовик – это очень хороший человек, – сказал тот. – Так мы их зовем. – Произнеся ободряющие слова, капитан второго ранга грозно посмотрел на мичмана. Тот понял: будет большая проработка, тем более что в глазах командира появились злые блестки… «Я тебе, Яско, устрою экскурсию», – вот что еще прочитал старший мичман Яско в глазах командира.

– В общем, завтра утром я забираю ваших матросов к себе в гости, – подвела итог переговорам англичанка.

– Конечно, мадам, – покладисто произнес тот.

– Великолепно. Утром на причале будет стоять машина, вы ее увидите, – придет за вами.

Нынешний же день подходил к концу. Надо было прощаться. Яско перед тем как отплыть в Англию, пробежался по всем магазинам Североморска, где можно было купить сувениры, брошки, значки, платки, фигурки, прочую развлекательную продукцию, которую берут с собою, чтобы кому-нибудь подарить, – и соответственно кое-что приобрел… Он опустил руку в карман, достал большой красочный значок с изображением Ленина, протянул англичанке.

– Это наш Ленин.

– Я знаю.

– Сувенир из России – плииз!

– О-о-о! – Англичанка обрадовалась и поспешно начала отвинчивать от отворота костюма золоченый значок с изображением короны, отдала значок мичману. – А это вам, Анатолий! Наш фамильный герб.