Озябший ангел

– Тётя, я взял ему пару штанишек на смену. Сейчас дам, – поспешно сказал Вовка. – Только их погреть надо.

– Ну так грей. И подбрось в огонь ещё поленце. Надо выкупать ребёнка как следует. Придётся сегодня ещё разок за водичкой сходить.

– Я схожу, тётя.

– Ладо, а сколько тебе лет?

Малыш показал ей четыре пальчика.

– Четыре годика? – удивилась тётя. – А почему же не разговариваешь?

– Он умел разговаривать, да разучился, – сказал Вовка. – Силы копит.

– А-а, тогда всё понятно.

Через десять минут они сели за стол. Тётя Мария в каждую из тарелок положила по одной поварёшке горохового супа. Малыш управился раньше других. Тётя стала собирать посуду. И только убрали от него тарелку, как из его глаз посыпались крупные бусинки слёз. Он плакал совершенно беззвучно. Тётя Мария грустно взглянула на Ладо и положила в его тарелку ещё полповарёшки супа. Он съел, и всё повторилось снова: тихие слёзы залили его щёчки. Тётя беспомощно развела руками.

– Ну, я не знаю… Тут одна поварёшка осталась.

Вовка шмыгнул носом.

– Да пусть уж доедает. Сколько он голодал, неизвестно.

– Ладно, пусть доедает, – удручённо согласилась тётя Мария.

И остатки супа вылила малышу в тарелку. Тот всё съел и тут же за столом уснул. Вовка отнёс Ладо на свою кровать, укрыл его одеялом и вернулся.

– Теперь надо думать, что нам есть завтра, – проговорила тётя.

Вовка тоже погрузился в размышления.

– Тётя, я схожу к Юрию Ивановичу в милицию. Надо насчёт карточек посоветоваться с ним. Всё-таки завтра конец месяца.

– Да-да, Вова, сходи. Надо выхлопотать карточки на Ладо, а не то мы не выживем.

Когда Вовка вошёл в отделение, часы у дежурного показывали без четверти семнадцать. Вовка спросил его:

– К Юрию Ивановичу можно?

– Смотри, Вовка, начальник не в духе, – предупредил дежурный.

– Операция провалилась? – встревожился мальчик.

– Да как сказать. Взять-то, кого надо, взяли. Только он пустой.

– Всё понял. Спасибо.

Мальчик постучал в кабинет начальника.

– Да? – услышал он и приоткрыл дверь. Пахнуло цикорием, горящим фитилём и кислой овчиной.

– Юрий Иванович, можно войти?

– Заходи, Володя, – махнул рукой Набатов. – Мы заканчиваем. Садись.

Мальчик поздоровался, огляделся – торцы стола заняты капитанами. Ближе к двери сидит Костров и что-то записывает в блокнот. С дальнего края – Денищенко. Он с брезгливой миной перечитывает лежащие перед ним исписанные страницы. Вовка сел напротив начальника милиции.

– Этот жук всё-таки переиграл нас, – с досадой сказал Набатов. Он выдвинул ящик из стола и вместе с содержимым положил его перед мальчиком. – Вот полюбуйся на наши трофеи. Это всё, что изъято при личном обыске у спецагента экстра-класса. Видишь, к чему спешка приводит. Вот так-то, Вовка.

Мальчик стал рассматривать разложенные в ящичке вещи. Там были неподписанный конверт, новый, с вложенным в него чистым листком, расчёска, носовой платок, небольшой перочинный ножик, ключ от квартиры и засаленный блокнотик с адресами, фамилиями, номерами телефонов, схематичными набросками печей и подробным расходом материалов.

Набатов помрачнел и, сокрушённо качнув головой, повернулся к Кострову.

– Так вот, Костров, ставлю тебе задачу, извини, на сегодня: в квартире Головёнкина сделать повторный обыск. Ибо уже завтра нам нужно представить доказательства его преступной деятельности. Искать нужно лучше. Все книги, старые календари, газеты просмотреть постранично. Любые пометки, проколы иголкой, закладки скрупулёзно обследовать и учесть. Всё мало-мальски подозрительное или просто любопытное изъять, уложить в мешок и привезти мне.

Вовка на какое-то время перестал слышать Набатова. Перебирая уже в третий раз эти нехитрые вещицы, он остановил внимание на ключе. Это был обыкновенный ключ: нормальный металлический стержень с бородкой особой формы. Вовка ощупал его, подержал в кулаке и положил перед собой на краешек стола. Опасаясь спугнуть удачу, мальчик сунул руку в карман фуфайки, пошарил там и вынул ключ, который сегодня машинально снял с крючка в квартире, где живёт Ладо. Вовка приоткрыл кулак. Ключи – совершенно одинаковые, с одной лишь небольшой разницей: на Вовкином экземпляре тесёмочка более новая. Мальчик едва заметно улыбнулся и спрятал свой ключ в карман. А между тем Набатов продолжал ставить капитану, по сути, невыполнимую задачу.

– …Предупредите понятых и остальных соседей, чтобы молчали как рыбы. К дому в форме не подходить и близко и, конечно, не подъезжать на машине. По окончании обыска в квартире оставьте засаду. Будем ждать второго января. Вопросы?

– Товарищ майор, а что вы подразумеваете под любопытными вещами? – спросил Костров.

– А вот здесь, капитан, должна работать твоя интуиция. Ну, к примеру, ты обнаружишь какую-нибудь техническую книгу, которой в библиотеке печника с семиклассным образованием делать вроде бы и нечего. Это будет косвенным доказательством того, что он – человек высокообразованный. Вот так и надо примерять его судьбу, а по нашему мнению – легенду, к предметам, которыми он себя окружил. Если он – матёрый волчище, а рядится в шкуру ягнёнка, вы должны понять это и вывести его на чистую воду.

– Ясно, товарищ майор. У меня к вам ещё один вопрос.

– Давай, Костров, не тяни.

– Для засады у Печника у меня нет больше ни одного человека. К тому же завтра нужно обеспечивать проведение Нового года.

– Предложения? – нетерпеливо спросил Набатов.

– Предлагаю снять одного из оперативников с засады на квартире Бритова, – сказал Костров.

– Знаешь, Виталий, сними-ка лучше человека с квартиры Остужева. Вероятность появления там связного в эти сутки мала, а вот у Головёнкина и у Бритова – одинаково высока. В этих квартирах дежурить по двое.

– Всё понял, товарищ майор.

– Денищенко, докладная готова? – спросил Набатов.

– Готова, – раздражённо ответил капитан.

– Дай-ка просмотрю, все ли ключевые моменты ты отразил?

Денищенко протянул ему два листа, вырванные из конторской книги.

– И это написано рукой… – будто сомневаясь, пробормотал Набатов. – Дима, или, может, это по-арабски писано?

– По-русски, – буркнул тот.