Озябший ангел

Она подбросила в печку два поленца, поставила греться давно уже остывший чайник. Через три минуты Вовка уже был в её меховой безрукавке, вязанных шерстяных носках и тёплых валенках – всё это она сняла с себя. А ещё через десять минут он пил горячий чай с шиповником. Женя несколько раз грела Вовке носки и заставляла его переодевать их.

И, наконец, она спросила его:

– Ну что, оттаял?

– Да, спасибо. Снова жить захотелось.

– Чего ты так долго? Уже к Набатову хотела идти.

– Извини. Раньше не мог. Сначала проводил продавца сала до его дома, потом вернулся к рынку, заглянул в подъезд Тимура. Я решил поглядеть на его дверь. – Она так себе, хлипкая. А после опять вернулся к дому продавца и часа три ждал, когда он понесёт часы в пошивочную мастерскую.

– А почему ты решил, что он их должен отнести именно сегодня? – удивилась Женя.

– Конечно, он мог и не отнести их. Но я знаю, жадный человек не любит долгого ожидания. Если к нему попала дорогая вещь, то он или у себя её оставит, или постарается получить за неё деньги. А значит, надо идти к хозяину. И самое подходящее время для этого – сумерки.

– И он вышел? – спросила Женя.

– Вышел. И отнёс часы… в мастерскую. Так что мы теперь знаем главное: их цепочку. Можно хоть сейчас брать всю эту шайку за жабры и складывать в садок.

– Вовка, а ты классный сыщик! – воскликнула Женя. – И что меня больше всего удивляет: все твои прикидки оказались верными. По дороге домой на меня наскочил Ворон…

– А это ещё кто такой? Какой Ворон? – взволнованно спросил мальчик. – Как я мог его проглядеть?

– Успокойся, он сам по себе. Это – местный бандюган. Он увидел, что я обменяла часы, и увязался за мной. Думал, на курицу напал, но ошибся. Против его финки у меня «Вальтер» имелся – Набатов дал на время операции. Так что Ворон теперь в клетке. А когда я начала захваливать спекулянтов, то он выложил о них всю подноготную. Подтвердил, что Тупицын, за которым ты следил, торгует салом уже два месяца, и что Тимуров – не идиот. А кроме него в подручных у Тупицына ходит Шкворень, тот самый, бледнолицый, – личность тёмная и опасная. Ворон дал понять, что он самый осторожный из них.

– Ты молодец, Женя, – улыбнулся Вовка. – Вовремя поймала «говорящего Ворона». Теперь мы знаем всё, что нужно.

– Этот день для нас обоих не прошёл даром, – заметила Женя.

– Согласен, – сказал мальчик. – Только хочу уточнить одну вещь: в их шайке осторожен не один Шкворень. Когда ты и продавец сала договаривались о цене, то из окна второго этажа за вами наблюдал Тимур и не просто так, а через бинокль.

– Вот черти! – воскликнула Женя. – Да они все стреляные воробьи. Поэтому у них до сих пор и шло всё как по маслу. Пока тебе на глаза не попались. Кстати, о сале, вот оно, тебя ожидает, – показала она на замасленный пакет, лежащий на подоконнике.

– Оно не моё, – сказал Вовка. – Я собирался отнести его Чарским. Но коль они уехали, то разделим его по-братски: нам с тобой… по сто граммов, Ванюшке и Сонечке – сто, в мастерскую – сто пятьдесят, там три малыша, и оставшиеся пятьдесят граммов – Галке, моей знакомой. Не возражаешь?

Женя удивлённо посмотрела на мальчика. Улыбнулась.

– Не-ет. Даже очень «за».

– Тогда свои доли мы возьмём сейчас, а остальное сало завтра же вместе и разнесём. А заодно я познакомлю тебя со своими друзьями. Ты не против?

– Буду рада, – ответила Женя. – Мне уже давно хочется узнать, с кем ты дружишь.

Сало они разделили быстро, затем каждый из них взял свой пай, а остальные доли завернули в бумагу и положили на окно. Женя задумалась, потом развернула свой кусочек и разделила его на две равные части. Одну завернула и положила себе в карман.

– А теперь к Набатову? – спросил Вовка.

– Да. Надо всё обсудить и решить, как действовать и когда?

Глава 19. Ночная операция

У Набатова за столом сидел капитан Костров. Прямо вслед за Вовкой и Женей в кабинет вошёл и Денищенко. Увидев их, майор воскликнул:

– Очень кстати вы пришли. Проходите, садитесь, вместе думать будем.

Вошедшие сели на указанные места. Набатов спросил их:

– Чайку не хотите?

– Нет, спасибо, – ответила Женя. – Володя пришёл озябшим, я его уже напоила чаем.

– Хорошо. Тогда начнём. Сегодня мы, можно сказать спонтанно, начали работать по новому делу. И уже есть кое-какие результаты. По ходу сбора информации выяснилось, что уже два месяца на нашем рынке, а может быть и не только на нём, активно действует шайка спекулянтов салом, несомненно, похищенным. В этой компании пока наверняка выявлено три человека: Тупицын – продавец сала и он же скупщик драгоценностей, Шкворень – его правая рука, поставщик клиентов и Тимуров – посыльный за салом, умело маскирующийся под слабоумного.

Сегодня Володя и сержант Осипова провели с Тупицыным контрольную сделку, а именно: состоялся обмен фарфоровых часов на сало. Часы у нас зарегистрированы и по окончании операции будут возвращены их владельцу. По версии Володи часы должны попасть в пошивочную мастерскую…

– Юрий Иванович, они уже там, – не выдержал Вовка. – Я чуть не околел, пока дождался, когда скупщик понесёт их в мастерскую. Их надо брать на горячем.

– Молодец, Володя! Значит, твою наживку они всё-таки проглотили. И теперь можно смело предполагать, что четвёртый член этой шайки и, очевидно, он же поставщик сала – заведующий пошивочной мастерской. Ещё удалось что-нибудь выяснить?

– Мы узнали, что за любую приличную вещь больше, чем триста граммов сала они не дают, – сказал Вовка. – Женя нарочно запросила пятьсот граммов, чтобы посмотреть, как они сработают. И когда она отошла от Тупицына, тот снял шапку и стал чесать затылок. Смотрю, а он кому-то позади себя показывает два пальца. И тут в окне дома, что у рынка, что-то блеснуло. Бинокль, не иначе. А через несколько минут Тимуров принёс ему двести граммов сала. И обмен состоялся.

– Вот это организация, – озабоченно качнул головой Набатов. – Если они так осмотрительны, на рынке их брать небезопасно. По фигурантам дела информации у нас практически нет. Начнём интересоваться их прошлым, можем спугнуть. На этот час мы имеем только адреса Тимурова, Яновича и Тупицына, да, Володя? – Но где живёт Шкворень, может быть, самый опасный из них, пока не знаем. В то же время у нас есть важная улика – часы, которые уже начали отсчитывать последние минуты деятельности этой шайки. Какие будут вопросы?

– Товарищ майор, разрешите? – подал голос Денищенко.

– Говори.

– Юрий Иванович, основания для задержания этих субчиков у нас есть, для обыска тоже. А после него им вообще не отвертеться. Надо действовать.

– А если ничего не найдём? – спросил Набатов.

– В лепёшку расшибусь, а найду! – энергично взмахнул рукой Денищенко.

– И что мне потом с той лепёшкой делать, – с кислой усмешкой спросил майор, – использовать в качестве музейного экспоната? Володя, а ты что думаешь, найдём?

– Конечно, найдём, – ответил Вовка. – Ведь все они в доле, значит, у каждого из них есть драгоценности. Кроме того, у продавца или у посыльного должен быть запас сала на завтра.

– Осипова, а твоё мнение?

– Должны найти. Мы прикинули их оборот и вот что вышло. Если к ним для обмена подходят человек семь, а то и десять за день, то всё, что приносит им Тимуров из мастерской, жулики сбывают с рук дня за три. Так что им обязательно нужен резервный запас сала. И мы его наверняка найдём.

– А что там хоть за сало?! – теряя терпение, воскликнул Денищенко. – Дайте ж мне, по крайней мере, взглянуть на него или понюхать, я его потом по запаху найду.

Присутствующие невольно улыбнулись. А Женя вынула из кармана кусочек сала, тот самый, и положила его перед Денищенко.

– Дели на всех, – сказала она.

Капитан развернул его. Оно было безупречным: толщиной около трёх сантиметров, белое, со следами специй и без малейшего налёта желтизны.