Килим

– Но… но разве так можно?! – Егор выпучил глаза и уставился на мага, запутываясь в длинном шарфе и чуть не падая – Дмитрий едва успел его подхватить.

– Нельзя. – Хмыкнул маг, помогая парню обрести равновесие. – Но чисто технически – можно. Полотно живое, парень. Нити, как и люди, адаптируются, вплетаются в новую канву. Не так гладко, как прежде, но тем не менее, жизнью это назвать можно. И конечно, у каждого действия есть последствия. На месте вырванных нитей остаются прорехи. Там, где должны были сплестись две судьбы – оставались дыры. Люди так никогда и не пересекались, судьбоносные встречи не происходили, кто-то оставался одиноким на всю жизнь или не находил работу мечты. Полотно хирело, расползалось. И наконец, Ткачам это надоело.

Егор задумчиво склонил голову, и на какое-то время они замолчали, просто шагая по прямому освещенному проспекту. Наконец, Егор подал голос.

– А вы… вы тоже так делали? – И неожиданно взглянул магу прямо в глаза. Дмитрий выдержал его взгляд, затем качнул головой.

– Нет. Но и не препятствовал.

Егор кивнул, словно решая что-то для себя, и наконец, замолчал, осмысляя сказанное.

Так они и шли вперёд, почти бесшумно, пока вдруг на очередном перекрестке парень не встал, как вкопанный.

– Господин маг… – Голос его звучал удивлённо. – Мне кажется… кажется, нам налево…

Дмитрий по-настоящему широко улыбнулся.

– Меня будто тянет… – Егор, казалось, был не на шутку озадачен.

– Говорю же, парень, это ты нас ведёшь. Если чувствуешь притяжение, значит, мы уже близко.

Парнишка восторженно закивал, овечьи кудряшки на голове его отчаянно заколыхались. У Дмитрия в сознании проскользнул образ барашка, резвящегося на лугу. Вот только вокруг была не живописная пастораль, а они – не на прогулке, напомнил себе маг.

Егор бодро шел вперед, с удовольствием разглядывая все вокруг и то и дело указывая, куда надо свернуть. Дмитрий шел чуть позади, цепким взглядом окидывая переулки и закутки. Несмотря на то, что на Изнанке было светло, как днём, тени порой вели себя странно. Человеческий разум неловко пытался изобразить законы физики, которых здесь на самом деле не существовало, и оттого все вокруг казалось немного неестественным. Впрочем, Дмитрий давным-давно привык к этому ощущению, не обращая на него внимания. К чему он не привык – так это к сосущему чувству тщательно запрятанной тревоги.

Из размышлений его вывел Егор, неожиданно подавший голос.

– Господин маг… А что становится с теми, чьи нити вырвали?

Дмитрий резко повернул голову, окидывая парня с ног до головы цепким взглядом. Черные брови его скользнули к переносице.

– Зависит от того, как сильно пострадала основная нить. Если вырвали одно-два волокна – нить способна залечить урон. Просто человек на этом отрезке пути будет болеть, или начнутся неурядицы в жизни. Если же вырвать целый кусок, нить никогда до конца не восстановится, и человек либо будет болеть и попадать в различные несчастливые ситуации до конца своих дней… либо умрет гораздо раньше, чем должен был. – Голос мага звучал совершенно ровно и нейтрально, как будто они говорили о погоде.

Егор промычал в ответ что-то нечленораздельное, отводя взгляд. Затем вскинулся, словно впервые увидев пейзаж вокруг, и неожиданно резко выпрямился.

– Мы пришли!

Дмитрий оглядел ничем не примечательный переулок, в котором они оказались. Полотно вокруг приняло образ маленького двора с ржавой каруселью и старыми пятиэтажными хрущевками. Окна домов тускло поблескивали, но Дмитрий знал, что внутрь квартир не заглянуть – копии на Изнанке были не настолько точны.

Маг кивнул. Действительно пришли.

Егор подошёл к одной из хрущёвок, выглядевшей так, будто она построена из бурого кирпича, и, наклонившись, вгляделся в стену.

Дмитрий встал за его спиной, также изучая кирпичи, которые под пристальным вниманием словно теряли свою структуру и распадались на нити. Найти нить жизни Егора не составляло для мага никакого труда. Как и разглядеть огромный запутанный узел из множества разноцветных ниток. Маг почти присвистнул – нет, ему доводилось видеть и не такое на Изнанке, но чтобы в столь юном возрасте заварить эдакую кашу – это надо постараться. Изначально запутались всего три нити, но каждая тянула за собой ещё по несколько других, а те влекли за собой ещё и ещё… где-то нити настолько увело от их изначального положения в Полотне, что образовались огромные прорехи, а сами нити были натянуты, как тетива – ещё чуть-чуть, и они просто лопнут он такого сильного напряжения.

Егор, тем временем, присел на корточки и внимательно разглядывал узел. Наконец, он тяжко вздохнул и с надеждой взглянул на Дмитрия.

– А у вас иголочки, случайно, не найдётся?

Брови мага иронично скользнули под тень капюшона, из-за чего парнишка стушевался и, отчаянно краснея, залепетал:

– Нет, ну мало ли… вы же волшебники, вдруг вы придумали какой-то инструмент, который помогает работать на Изнанке, или что…

Дмитрий красноречивым жестом взмахнул правой рукой – и по локоть погрузил её в стену хрущевки, затем помахал ей вверх-вниз и горько усмехнулся.

– Думаешь, если бы у меня что-то такое было, мне пришлось бы просить тебя об ответной услуге? Сам, парень, всё сам. Главное, не дергай нити в разные стороны – только узел затянешь.

Егор с несчастным видом осмотрел мешанину ниток и осторожно коснулся своей.

– Разрубить это всё – ведь не выход, да?

Дмитрий вновь только поднял брови и многозначительно промолчал. Затем, подумав, легонько похлопал Егора по плечу.

– Не торопись, парень. Времени у тебя достаточно. На Изнанке оно бежит совсем по-другому. Мы можем находиться здесь целую вечность, и никто на Лицевой не заметит нашего отсутствия.

* *

Наташе не спалось.

Это было странно, учитывая шумный вечер и количество выпитого, а также позднее время. Обычно Наташу начинало клонить в сон ещё в десятом часу, а после полуночи она уже крепко спала. Но не сегодня.

Рядом, по бокам от неё, на широком диване посапывали Лида и Катя – две лучшие подруги, с которыми Наташка прошла огонь, воду и медные трубы – так отчего же ей так неспокойно?

Когда тревожно, принято говорить, что на душе скребут кошки, но Наташино предчувствие всегда больше ощущалось, как тяжёлый камень, который тянет на дно и не даёт всплыть, чтобы глотнуть воздуха.

Наташа привыкла доверять своему чутью – но сегодня изо всех сил старалась заглушить постепенно усиливавшееся чувство непокоя, крохотные ростки которого зародились ещё вчера.

Ведь сегодня её позвали к себе девчонки, а они так давно не собирались вместе… совершенно не хотелось портить радость от встречи беспочвенной паникой – ни себе, ни им.

Перевернувшись на другой бок, девушка крепко сомкнула веки и прижала к себе подушку, мысленно давая команду: «Спать!», но сон бежал от неё, а росток тревоги внутри разрастался в глубину и ширину.

Становилось трудно дышать.

Ей и так было трудно дышать в последнее время, но в эту странную ночь весь воздух, казалось, выкачали из комнаты. Наташа медленно села на кровати, стараясь не разбудить подруг, и, борясь с головокружением, босиком встала на холодный пол. Несколько секунд постояла, справляясь с дыханием, и потянулась к сумке, пытаясь на ощупь найти телефон.

Стоит позвонить Диме. Он заберет её в считанные минуты, если ещё не спит.

Свет экрана в ночной темноте больно ударил в глаза, и Наташа одним стремительным движением выключила яркость. Стоять было тяжело, и она облокотилась об дверной косяк, а затем, чувствуя, что не уверена в своих ногах, тихо скользнула по косяку вниз и села на пол. Пальцы уже нашли знакомый номер – осталось только нажать на зелёную кнопку.

Однако вместо привычных долгих гудков тишину квартиры прорезал мерзкий резкий звук автоответчика: «Данный абонент недоступен. Перезвоните позднее».

Наташа почувствовала, как её бросило в холод, и попыталась сделать судорожный вздох, но воздух словно застрял в груди.

Она знала.

Что-то случилось.

Девушка попыталась предпринять ещё две попытки дозвониться, но результат был один и тот же.