«Сатурн» почти не виден

Офицер внимательно и даже с любопытством посмотрел на Рудина и ответил:

– Центральная площадь, точно против церкви.

– Спасибо, извините, – подобострастно сторонясь, Рудин даже сошел с тротуара.

Возле комендатуры стояло несколько легковых машин, а у подъезда прохаживался часовой. Он ничего не спросил, только, остановясь, проводил Рудина взглядом, пока тот поднимался по ступеням и входил в дверь.

В вестибюле у столика, уставленного телефонами, сидел молоденький лейтенант. Над ним на стене была прикреплена табличка: «Дежурный офицер». Окинув Рудина быстрым, оценивающим взглядом, лейтенант вышел из-за стола.

– Вам кто, куда? – спросил он по-русски, произнося каждое слово раздельно.

– Мне нужно к кому-нибудь из начальников, – по-немецки ответил Рудин.

Лейтенант еще раз, как бы переоценивающе – точно в первый раз его обманули, – посмотрел на Рудина, на его мятую, грязную одежду.

– Не можете ли вы сказать, какое у вас дело, это поможет мне правильно подсказать необходимую вам комнату.

– О деле я буду говорить с начальником, – чуть раздраженно сказал Рудин.

Лейтенант пожал плечами, подумал и спросил:

– Это касается чисто военного дела или имеет связь с вопросом контакта с населением?

Рудин понял, что лейтенант действительно не знает, куда его направить, и боится нарушить священный истинно немецкий порядок своего учреждения.

– Да, контакт с населением, – сказал Рудин. Лейтенант прямо обрадовался. Он шагнул к столу и нажал там кнопку. Из двери сбоку выбежал солдат в очках. Лейтенант показал ему на Рудина и сказал:

– Проводите господина в комнату номер четыре…

Рудин вошел в узкую длинную комнату, в конце которой за столом спиной к окну сидел офицер. Стоя у двери, Рудин видел только его силуэт: большую круглую голову на короткой шее и широкие плечи.

– Подойдите ближе, – произнес офицер довольно чисто по-русски.

– Благодарю вас, – по-немецки сказал Рудин, подходя к столу. Теперь он хорошо видел немца. Это был майор. На груди у него висел почетный знак «За Францию» и неизвестный Рудину ромбовидный орден. У майора было простецкое и какое-то увядшее лицо, с мягкими, почти бабьими чертами.

– У меня очень сложное дело, господин майор, – сказал Рудин. – Я даже не знаю, как начать.

– Откуда вы так хорошо знаете наш язык? – спросил майор, бесцеремонно рассматривая Рудина.

– Я наполовину немец, по отцу… – ответил он. – Уроженец республики немцев Поволжья. Моя фамилия Крамер.

– О-о! – воскликнул майор. – Эта республика – предмет большого любопытства нашей семьи. Там жил один наш дальний родственник. А что вы делаете здесь?

Рудин ответил не сразу; он помолчал в замешательстве, как бы не решаясь сказать всю правду.

– Я, господин майор, бывший партизан, – сказал наконец Рудин, опустив голову.

– Партизан? – глаза у офицера округлились. – А что это значит – бывший?

– Вообще-то я инженер-электрик. Но я был мобилизован в Москве, как знающий немецкий язык, и заброшен к партизанам в качестве переводчика. Три дня назад меня послали в бой у села Никольского, это километрах в двадцати отсюда.

– Никольское? – спросил майор. – Одну минуту. – Он вынул из стола папку и, отыскав в ней какую-то бумажку, внимательно ее прочитал. – Так, так… Ну и что же?

– Во время ночного боя я нарочно ушел от своих и сдался в плен.

Майор заглянул в бумагу и спросил:

– И вас отправили в лагерь военнопленных?

– Да. Это был самый страшный момент в моей жизни.

– Почему же вы на свободе?

– Я бежал.

– Не врите. Из лагеря такого типа бежать нельзя, – почти обиженно сказал майор.

– Я, господин майор, бежал не из лагеря. Когда меня доставили туда, лагерь как раз эвакуировался, и меня тоже посадили в поезд, и в пути я выпрыгнул из вагона.

– Чтобы явиться затем сюда? – недоверчиво усмехнулся майор. – Очевидно, вы очень хотели познакомиться со мной?

– Мне не до шуток, господин майор, – огорченно сказал Рудин.

– Я у вас спрашиваю, зачем вы сюда явились?

– Вы должны понять мое положение, господин майор. Для партизан я пропал без вести. Сдаваться в плен живым у нас не полагается. Вернуться туда для меня означало бы попасть под расстрел. Но дело не в этом. Я же твердо решил, что мое место среди немцев. И вообще все это не так просто. В первые дни войны, еще в Москве, я получил письмо от отца. Он писал мне, чтобы я прислушался к голосу крови. Тогда, прочитав это, я улыбнулся, подумал, что мой наивный старик все еще слышит песню о Лорелее. А когда, находясь уже здесь, я увидел немцев, услышал немецкую речь, стал свидетелем грандиозного подвига немецкой армии, во мне произошло что-то необъяснимое. Я просто не мог себе представить этих людей своими врагами, в которых я должен стрелять. Наоборот, моими врагами стали партизаны, которые, словно чувствуя это, относились ко мне безобразно. И я пошел в плен. Но я это сделал совсем не для того, чтобы провести войну в лагере для пленных. Однако со мной никто из ваших толком не пожелал разговаривать. А потом эта страшная нелепость: меня бросают в поезд, везут неизвестно куда. И я бежал…

– Но вы могли бы все объяснить по месту прибытия поезда, – сказал майор, который слушал теперь Рудина более заинтересованно.

– Нет, господин майор. Одно дело – все выяснить здесь, когда у вас есть возможность быстро и легко проверить все, и то в том числе, при каких обстоятельствах я сдался в плен. Другое дело – пытаться уверить в своей правдивости, находясь за тридевять земель от фактов.

– Это, впрочем, верно, – сказал майор и, помолчав, продолжал: – Но я ничего конкретного предложить вам не могу. Мы – организация чисто военная, для нас люди из среды противника – или цель для стрельбы, или пленные. Я могу сделать только одно: снова отправить вас в лагерь военнопленных. То, что вы советский немец, – обстоятельство любопытное, но никак не решающее, и мне некогда разбираться в этих тонкостях.

– Разве вам не нужны переводчики, одинаково хорошо знающие оба языка?

– Мне лично не нужны, я говорю по-русски. В отношении же других я ничего не знаю, ибо я не отдел кадров. – Майор, смотря на уныло опустившего голову Рудина, задумался и сказал: – Скорей всего, вы могли бы заинтересовать нашу службу невоенного порядка. Службу безопасности, например.

– Нет, нет, – поднял руку Рудин. – Туда попасть мне бы не хотелось.

Майор с явным любопытством посмотрел на него.

– Вот как? Ну, хорошо, я попробую кое-что предпринять.

Майор нажал кнопку звонка, и тотчас в дверях появился тот солдат, в очках. Майор приказал солдату отвести Рудина в комендантскую.

Глава 13

В это время в городе уже находился и Кравцов. Началась параллельная рудинской и тоже очень важная операция по проникновению в аппарат гестапо.