Бироновщина

Когда тутъ Самсоновъ припалъ губами къ протянутой ему рук?, Артемiй Петровичъ наклонился надъ нимъ и поц?ловалъ его въ голову.

– Дай Богъ теб? всякаго усп?ха, а меня не поминай лихомъ!

Это были посл?днiя слова, которыя слышалъ въ своей жизни Самсоновъ изъ устъ великаго патрiота, заран?е уже обреченнаго на позорную смерть.

VII. Скачка съ препятствiями

Въ настоящее еще время существуетъ въ самомъ близкомъ сос?дств? отъ Невскаго проспекта Волынскiй переулокъ названный такъ при Аннъ Іоанновн? по ея первомъ министр?. Проходитъ этотъ переулокъ, параллельно Невскому, отъ р?ки Мойки до большой Конюшенной, и все пространство по правую его сторону принадлежало н?когда Артемiю Петровичу Волынскому. Главное зданiе, въ которомъ жилъ самъ Волынскiй, выходило на Конюшенную; надворныя же строенiя тянулись до самой Мойки; причемъ незанятые постройками промежутки вдоль переулка отд?лялись отъ него высокимъ досчатымъ заборомъ. Въ забор? им?лись дв? калитки; но передъ каждой изъ нихъ во двор? расхаживалъ часовой съ ружьемъ; а по переулку взадъ и впередъ разъ?зжалъ конный жандармъ. Такимъ образомъ, всякая попытка Самсонова перел?зть черезъ заборъ была бы, по всей в?роятности, зам?чена часовыми, а жандармъ не преминулъ бы тотчасъ нагнать б?глеца. Приходилось пуститься на уловку – отвлечь вниманiе часовыхъ и завлад?ть лошадью жандарма.

Взявъ изъ поставца въ столовой полный штофъ тройной водки и чарку, Самсоновъ спустился во дворъ и направился къ одной изъ калитокъ.

– Ты куда? – гаркнулъ на него часовой. – Назадъ!

– А ты, брать, знать, раскольникъ? – спросилъ Самсоновъ. – Вина не уважаешь?

– Да это y тебя нешто вино?

– Н?тъ, молоко… отъ б?шеной коровы. Артемiй Петровичъ y насъ душа-челов?къ: видитъ, что съ утра тутъ добрые люди подъ ружьемъ маются; какъ не подкр?пить этакимъ молочкомъ?

– Эй, Ор?шкинъ! – окликнулъ часовой своего товарища. – Подь-ка сюда.

Когда Самсоновъ налилъ первому полную чарку, тотъ перекрестился размашистымъ крестомъ; "Господи, благослови!" и опорожнилъ чарку. Но тройная была, видно, очень ужъ забористая: онъ такъ и остался стоять съ открытымъ ртомъ, какъ галченокъ.

– Подлинно отъ б?шеной коровы… – промолвился онъ наконецъ. – Индо духъ захватило.

– Эхъ ты! – презрительно зам?тилъ ему подошедшiй товарищъ и, принявъ отъ Самсонова свою чарку, привычнымъ взмахомъ опрокинулъ ее въ глотку, посл? чего только причмокнулъ и крякнулъ. – А знатное пойло! Ну-ка, миляга, еще на другую ножку.

– Да сколько васъ вс?хъ-то тутъ будетъ? – спросилъ Самсоновъ.

– Опричь насъ двоихъ, y заднихъ воротъ на р?чку еще двое, да конный стражникъ, жандаръ.

– Ну, вотъ. А потомъ одинъ никакъ еще тутъ по переулку разъ?зжаетъ?

– Этотъ то зарокъ далъ не пить.

– Что такъ?

– Кр?пко тоже хм?лемъ зашибался; да посл? зароку капли въ ротъ не беретъ. Лучше и не подходи, – изругаетъ.

"Этотъ путь, стало быть, отр?занъ! – сказалъ себ? Самсоновъ. – Черезъ главное крыльцо на Конюшенную тоже не выбраться: въ швейцарской – полицейскiй офицеръ, на крыльц? – двое часовыхъ, а на улиц? – конный стражникъ. Остается одинъ выходъ – черезъ заднiя ворота".

– Ну, что жъ, – произнесъ онъ вслухъ: – коли такъ, то, пожалуй, угощу васъ еще по второй.

Угостивъ того и другого, онъ пошелъ къ заднимъ воротамъ. Ворота были заперты; калитка въ нихъ плотно притворена. Приставленные зд?сь два караульныхъ встр?тили Самсонова сперва не мен?е сурово, какъ и ихъ товарищи во двор?, но излюбленный народный напитокъ сд?лалъ ихъ также сговорчив?е. Гарцовавшiй передъ воротами жандармъ равнымъ образомъ не отказался отъ доброй чарки. Но Самсоновъ объявилъ, что за калитку къ нему не выйдетъ: не приказано, молъ, такъ и шагу туда не ступить.

– Стану я изъ-за тебя сл?зать съ коня! – заворчалъ жандармъ.

– Твое д?ло, – отв?чалъ Самсоновъ. – Сиди себ? да облизывайся; а винцо-то за р?дкость, прямо съ господскаго стола.

– Что и говорить! – подтвердилъ одинъ изъ караульныхъ: – въ жисть такого не пивалъ: все нутро ожгло! Дай-ка-сь, я ему поднесу.

– Какъ же! Самъ, небось, и выпьешь? Н?тъ, пускай сл?заетъ; изъ моихъ рукъ и приметъ.

Забранился опять жандармъ, однакожъ сп?шился и вошелъ къ другимъ подъ ворота, оставивъ калитку за собой полуотворенной.

– Ч?мъ богатъ, т?мъ и радъ, дяденька, – сказалъ Самсоновъ, съ поклономъ подавая ему штофъ и чарку: – угощай себя ужъ самъ, сколько душа требуетъ. Да съ плеткой теб? не способно; дай ка-сь, я подержу, прибавилъ онъ, отнимая y него плетку.

Оба караульные жадными глазами сл?дили за т?мъ, какъ "дяденька" наливаетъ себ? свою порцiю, и одинъ его еще предостерегъ:

– Да ты осторожн?й! половину даромъ разольешь.

Самсонова вс? трое хватились только тогда, когда онъ юркнулъ въ калитку и захлопнулъ ее за собой. Когда они тутъ, одинъ за другимъ, выскочили также на улицу (жандармъ еще со штофомъ въ одной рук?, съ чаркой въ другой), Самсоновъ верхомъ на жандармской лошади скакалъ уже къ Зеленому (теперь Полицейскому) мосту. Сзади его грянулъ выстр?лъ, мимо уха его просвист?ла пуля. Онъ и не оглянулся. Но y самаго моста ему волей-неволей пришлось осадить лошадь: по Невской першпектив?, поперекъ его пути, тянулась похоронная процессiя.

Похороны были богатыя и притомъ инов?рческiя: впереди, въ черныхъ од?янiяхъ, шли факелбщики, съ пылающими факелами; за ними на дрогахъ, запряженныхъ шестеркой парныхъ лошадей въ черныхъ попонахъ и съ наголовниками изъ черныхъ страусовыхъ перьевъ, сл?довалъ обитый чернымъ сукномъ гробъ, безъ покрова, но зато весь покрытый пальмовыми в?тками и роскошными в?нками изъ живыхъ цв?товъ. Надъ гробомъ покачивался черный балдахинъ съ пучками черныхъ страусовыхъ перьевъ по угламъ. За дрогами выступалъ пасторъ въ черномъ бархатномъ "берет?" и черномъ "талар?"; за нимъ – толпа дамъ и мужчинъ, дамы – въ глубокомъ траур? съ разв?вающимися креповыми вуалями, мужчины – съ креповыми же повязками на шляпахъ и л?вомъ рукавъ. За п?шеходами видн?лся еще ц?лый рядъ пустыхъ каретъ. Процессiя двигалась торжественно-медленно около самой панели, а на мосту – около перилъ. Самсоновъ снялъ картузъ и набожно перекрестился.

Вдругъ за спиной его раздался конскiй топотъ. Онъ обернулся: къ нему мчался конный жандармъ, очевидно, тотъ, что разъ?зжалъ по переулку. Гд? ужъ тутъ пережидать! Скачи да кричи…

– Гей, поберегись! поберегись! Дорогу!

Визгъ дамъ и ропотъ мужчинъ. Но дорогу-таки дали, Самсоновъ пустился вскачь черезъ першпективу по берегу Мьи (Мойки) къ Б?лому (теперь Красному) мосту.

И снова позади его гремятъ по булыжной мостовой кованныя копыта: жандармъ, по его прим?ру, не пост?снился нарушить погребальное шествiе, чтобы нагнать его во что бы то ни стало.

Въ настоящее время по л?вому берегу Мойки, отъ Полицейскаго до Краснаго моста, кром? углового – y Невскаго – дома графа Строганова, стоять одни лишь казенныя зданiя (Николаевского сиротскаго института, Воспитательнаго Дома и Училища глухон?мыхъ). Въ 40-хъ годахъ XVIII стол?тiя зд?сь были дачи разныхъ вельможъ, между прочимъ, также и оберъ-гофмаршала графа Лёвенвольде. Только-что Самсоновъ поравнялся съ воротами графской дачи, какъ оттуда показалась пара кровныхъ рысаковъ съ каретой. Отъ налет?вшаго на нихъ вихремъ всадника рысаки шарахнулись въ сторону, и всадникъ проскочилъ мимо, провожаемый проклятiями пузатаго кучера. Жандармъ же подосп?лъ только тогда, когда кучеръ вы?халъ уже совс?мъ изъ воротъ и сталъ заворачивать лошадей въ сторону Невскаго, совершенно загораживая такимъ образомъ путь по узкой набережной Мойки. Всл?дствiе этой задержки, пресл?дователь отсталъ отъ пресл?дуемаго на лишнюю сотню шаговъ. Когда первый миновалъ только б?лый мостъ, второй приближался уже къ сл?дующему – Синему.

– Держи его, держи! – неумолчно доносился всл?дъ ему зычный ревъ жандарма.

И нашелся челов?къ, внявшiй этому кличу, – ражiй дворникъ, сгребавшiй передъ однимъ домомъ въ кучу накопившуюся за зиму грязь. Съ поднятой въ рукахъ лопатой онъ выступилъ на середину улицы. Но Самсоновъ съ налету сшибъ его съ ногъ, а самъ полет?лъ дал?е.

Вотъ и Синiй мостъ. Тутъ только б?глецъ нашъ отдалъ себ? отчетъ въ томъ, что ц?ль его в?дь – фельдмаршалъ Минихъ. Домъ фельдмаршала былъ на Васильевскомъ острову, по набережной большой Невы, между 11-й и 12-й Линiями (гд? теперь Морской корпусъ). Единственнымъ же сообщенiемъ съ Васильевскимъ островомъ служилъ тогда Исаакiевскiй мостъ между сенатомъ и адмиралтействомъ, напротивъ церкви Исаакiя далматскаго. Стало быть, туда!

На широкомъ пространств? отъ Синяго моста до Исаакiевскаго былъ для скачущаго полный просторъ. Такъ какъ, однако, Исаакiевскiй мостъ былъ построенъ недавно – въ 1727 году, – то для возм?щенiя произведенныхъ на него расходовъ существовалъ еще такъ-называемый "мостовый сборъ", и вс? пере?зжающiе или переходящiе черезъ мостъ должны были вносить мостовому сборщику установленную лепту, становясь для этого въ очередь. Самсоновъ дожидаться, понятно, не сталъ и не въ очередь прорвался на мостъ. Сборщикъ кричалъ всл?дъ ему что-то; но онъ лет?лъ впередъ безъ оглядки, безъ устали работая плеткой, потому что за нимъ по деревянной настилк? моста стучали уже копыта жандармскаго скакуна.

Недалеко отъ конца моста встр?тилось новое препятствiе: навстр?чу ?хали, обгоняя другъ друга, два лихача-извозчика, а на островъ, очевидно – на биржевую таможню, тянулся обозъ нагруженныхъ ломовыхъ подводъ. Произошла н?которая заминка.

– Задержите его, ребята! – вопилъ ломовикамъ жандармъ.

– Эвона! Такъ для тебя и задержимъ! – былъ ему отв?тъ. – Скачи, малый, улепетывай!

Сейчасъ вотъ и конецъ мосту; но на углу – будка, а передъ будкой – будочникъ съ алебардой. Завид?въ скачущихъ другъ за другомъ Самсонова и жандарма, онъ выб?жалъ впередъ и протянулъ передъ первымъ свою алебарду въ видъ рогатки.

– Стой!

Самсоновъ стегнулъ свою измученную уже лошадь со всего маху и гикнулъ. Какъ окрыленная, она вс?ми четырьмя ногами взвилась на воздухъ. Но будочникъ еще выше поднялъ алебарду. Лошадь зад?ла за нее задними копытами, перекувырнулась, да такъ и осталась лежать, придавивъ собой одну ногу всадника.

"Пропалъ! – р?шилъ про себя Самсоновъ. – Притвориться разв? мертвымъ?"

– Эй, ты, долголь еще лежать-то будешь? – окликнулъ его жандармъ.