Бироновщина

Черстваго вообще душою стихотворца такая неожиданная внимательность какъ-будто тронула.

– Ну, спасибо, другъ, сугубое на томъ мерси, – сказалъ онъ. – Блаженъ мужъ, иже не иде на сов?тъ нечестивыхъ. Въ смиренномудрiи и покорств? судьб? ут?сненная доброд?тель н?мотствуетъ; что пользы противу рожна прати? Но ут?снителя моего и персональнаго врага Немезида, рано ль, поздно-ль, не минуетъ! Надругается надъ тобой, а ты д?лай передъ нимъ еще благогов?йную морду! Тьфу! тфу!

– Горячъ Артемiй Петровичъ въ гн?в? своемъ, точно, и крутенекъ, – сказалъ Самсоновъ, – но отходчивъ. Полно вамъ крушить себя! Вотъ какъ изготовите заказанные стихи…

– Торопокъ ты больно. Такъ сразу вотъ по заказу и изготовишь! Схватили соловья за горло: "Пой!" Чорта съ два! А въ такомъ д?л? помощи и не жди.

– Да, въ чемъ другомъ, а по стихотворной части пособить вамъ я не могу. Будь тутъ въ Питер? господинъ Ломоносовъ…

– Типунъ теб? на языкъ! – вскричалъ Тредiаковскiй и, прiосанясь, свысока огляд?лъ юношу. – Ты кого это назвалъ?

– А господина Ломоносова, что сочинилъ такую прекрасную оду на взятiе турецкой кр?пости Хотина, – отв?чалъ Самсоновъ, забывшiй уже сд?ланное ему полгода назадъ его бывшимъ господиномъ Петромъ Шуваловымъ предостереженiе. – Не стихи это, а музыка:

"Что такъ т?снитъ боязнь мой духъ?
Хлад?ютъ жилы, сердце ноетъ!
Что бьетъ за странный шумъ мой слухъ?
Пустыня, л?съ и воздухъ воетъ!
Въ пещеру скрылъ свир?пство зв?рь;
Небесная отверзлась дверь;
Надъ войскомъ облакъ вдругъ развился;
Блеснулъ горящимъ вдругъ лицомъ;
Умытымъ кровiю мечомъ
Гоня враговъ, герой открылся…"

Н?сколько разъ Василiй Кирилловичъ порывался остановить декламацiю; наконецъ онъ съ такою силой хватилъ по столу кулакомъ, что кружка съ молокомъ подпрыгнула, и часть содержимаго выплеснулась на столъ и на вирши.

– А ну его къ б?совой матери! Прекрати!

– Не буду, Василiй Кириллычъ, не буду! – спохватился Самсоновъ. – Но ваши же в?дь академики отправили господина Ломоносова доучиваться въ чужiе края…

– "Господина"! "господина"! Какой онъ "господинъ"? Сынъ простого рыбака, да б?жалъ еще, не спросясь, изъ-подъ отчаго крова. Я бы его, безд?льника и каналью, не въ чужiе края отправилъ, а въ свои же россiйскiе, паче отдаленные.

– Такъ изъ него, по вашему, не выйдетъ ученаго?

– Га! Чтобы изъ смерда да вышелъ ученый? См?хота, да и только! Напляшутся они еще съ нимъ. И в?дь наглость-то какая: присылаетъ и мн? оттуда, понимаешь: мн?! свою дурацкую оду; мало того: въ особомъ еще посланiи опровергаетъ мои правила стихосложенiя. "За наилучшiе, – говоритъ, – велел?п?йшiе стихи почитаю, которые изъ анапестовъ и хореевъ состоятъ: поднимаяся тихо вверхъ, матерiи благородство, великол?пiе и высоту умножаютъ…" Ну, и прочая тому подобная ахинея!

"Ужъ не зависть ли тебя, батюшка, гложетъ? – проб?жало въ голов? y Самсонова. – Посмотримъ, каковы-то будутъ завтра твои собственныя вирши…"

– Не могу ли я вамъ, Василiй Кириллычъ, еще ч?мъ служить? – спросилъ онъ вслухъ, озираясь въ убогой каморк?, всю обстановку которой, кром? некрашеннаго тесоваго стола да табурета, составлялъ грязный м?шокъ, набитый соломой. – Больно ужъ y васъ тутъ непрiютно.

– Претерп?вый до конца – той спасется. Наговорились съ тобой – и будетъ. Спасибо, другъ, и проваливай. Печенку мн? только разбередилъ, эхъ!

IV. Ледяная свадьба

Въ свадебное утро, 6-го февраля, многихъ ожидало н?которое разочарованiе: оказалось, что в?нчать шута и шутиху въ дворцовой церкви (какъ предполагалось вначал?) признано неудобнымъ и что они сейчасъ посл? заутрени уже пов?нчаны въ ближайшей къ Слоновому двору приходской церкви Симеона Богопрiимца и Анны Пророчицы, въ присутствiи двухъ лишь свид?телей отъ маскарадной коммиссiи, посаженной матри – царицыной камерфрау Юшковой, посаженнаго отца – шута Балакирева и дружка-шута Педрилло.

Зато любители невиданныхъ зр?лищъ были вполн? вознаграждены свадебнымъ по?здомъ, который, незадолго до полудня, тронулся отъ Слоноваго двора по Караванной на Невскую першпективу и къ адмиралтейству, а оттуда, черезъ Дворцовую площадь, мимо Зимняго дворца по Миллiонной.

Впереди величаво шествовалъ громадный слонъ, покачивая на своей спин? жел?зную кл?тку, а въ кл?тк? – празднично разряженныхъ "молодыхъ". За слономъ тянулись непрерывной вереницей разноплеменные по?зжане на верблюдахъ, коняхъ, оленяхъ, ослахъ, волахъ, собакахъ, козлахъ и свиньяхъ, съ принадлежащею каждому роду (какъ говорилось потомъ въ оффицiальномъ отчет?) музыкалiею и разными игрушками, въ саняхъ, сд?ланныхъ на подобiе зв?рей и рыбъ морскихъ, а н?которые въ образ? птицъ странныхъ".

Такъ какъ окна Зимняго дворца, обращенныя на Дворцовую площадь, – стало быть, на югъ, – не обледен?ли отъ мороза, то стоявшая y одного изъ этихъ оконъ, въ свит? принцессы Анны Леопольдовны, Лилли Врангель могла любоваться свадебнымъ по?здомъ на всемъ его протяженiи. Но взоры ея внимательн?е всего останавливались на трехъ само?дскихъ саняхъ, запряженныхъ рогатыми б?гунами Полярнаго круга. Когда тутъ первыя сани поравнялись съ ея окномъ, сид?вшiй въ нихъ съ своей само?дкой само?дъ поднялъ голову, какъ бы ища кого-то глазами въ ряд? оконъ дворца, и вдругъ, въ знакъ прив?тствiя, взмахнулъ своимъ м?ховымъ треухомъ.

– Кому это онъ кланяется? – зам?тила стоявшая около Лилли Юлiана.

– Конечно, намъ съ вами! – засм?ялась въ отв?тъ Лилли, но самое ее не охватило при этомъ не бывалое волненiе: "Неужто это Гриша? В?дь онъ об?щалъ прокатить меня потомъ на оленяхъ… Да н?тъ, быть не можетъ…"

Однакожъ сердце ея продолжало учащенно биться.

Какъ только "нацiональная процессiя" скрылась изъ виду, императрица, а за нею и весь Дворъ спустились на главное крыльцо, чтобы с?сть въ поданныя туда парадныя кареты. Д?ло въ томъ, что кульминацiонный пунктъ свадебнаго празднества предстоялъ въ бироновскомъ манеж?. Маскарадный по?здъ, двигаясь шагомъ среди необозримой толпы народа, взялъ путь съ Миллiонной на Царицынъ лугъ, обошелъ его дважды и зат?мъ черезъ Симеоновскiй мостъ завернулъ уже по той сторон? Фонтанки къ манежу. Придворный же по?здъ выбралъ кратчайшiй путь по набережной Невы и такимъ образомъ прибылъ на м?сто еще за н?сколько минутъ ран?е.

Отъ одного конца манежа до другого были разставлены накрытые столы съ приборами и скамейки для "молодыхъ" и трехсотъ персонъ по?зжанъ. Пройдя на другой конецъ манежа къ амфитеатру, государыня заняла свое тронообразное кресло подъ балдахиномъ, а принцесса съ супругомъ, цесаревна, представители иностранныхъ державъ и вс? придворные разм?стились кругомъ на амфитеатральныхъ сид?ньяхъ, откуда свободно можно было обозр?ть весь манежъ.

Тутъ входныя двери широко распахнулись, чтобы впустить "молодыхъ", снятыхъ со спины слона. Ожидавшiй ихъ y входа съ другими членами маскарадной коммиссiи Волынскiй махнулъ платкомъ, – и изъ угла манежа грянулъ прив?тственный тушъ трубачей. Новобрачные, какъ пара гномовъ, приходились рослому и статному предс?дателю коммиссiи едва по поясъ, а потому по всему амфитеатру пронесся легкiй см?хъ, когда онъ съ преувеличенною почтительностью проводилъ ихъ черезъ весь манежъ на верхнiй конецъ ближайшаго къ амфитеатру стола и усадилъ тамъ на почетную скамью, покрытую турецкимъ ковромъ. По м?р? появленiя остальныхъ участниковъ маскарадной процессiи, члены коммиссiи указывали имъ точно такъ же предназначенное каждому м?сто за столами.

Глаза Лилли искали, однако, только представителей одной нацiональности – само?довъ.

"Ну, конечно, это онъ, онъ! На ц?лую в?дь голову выше остальныхъ, да и куда ихъ красив?й. Какъ-то онъ станетъ ?сть ихъ нацiональныя кушанья, приправленныя, говорятъ, ворванью?"

Вотъ прислуживавшiе столующимъ придворные лакеи поставили передъ шестью само?дами и само?дками большую мису съ какой-то похлебкой. Самсоновъ хлебнулъ ложку, хлебнулъ другую – и скорчилъ такую гадливую гримасу, что Лилли съ трудомъ удержалась отъ громкаго см?ха.

"Но голодать же онъ не станетъ. Какъ-то онъ дальше поведетъ себя? "

А повелъ онъ себя очень практично: отнесся къ сид?вшимъ насупротивъ великорусскимъ молодымъ мужикамъ и молодкамъ, и т? охотно под?лились съ нимъ своимъ обильнымъ об?домъ, состоявшимъ изъ щей съ ватрушками и пряженцами, изъ жареной баранины съ кашей и изъ оладьевъ, а потомъ угостили его еще и своими напитками: брагой и медомъ. Съ своей стороны Самсоновъ старался, видно, отплатить имъ забавными шуточками, потому что молодицы то-и-д?ло фыркали въ рукавъ. Лилли даже досада взяла:

"Какъ имъ съ нимъ весело! Хоть бы разъ сюда глянулъ".

Вначал? трапезующiе ст?снялись, должно быть, присутствiя матушки-царицы и были заняты главнымъ образомъ утоленiемъ голода и жажды, къ концу же об?да, благодаря хм?льнымъ напиткамъ, ободрились, и весь манежъ загуд?лъ какъ улей.

Тутъ изъ боковой двери появился долговязый субъектъ въ "пот?шномъ" плать? и въ маск?. Съ подобострастными поклонами въ сторону императрицы, онъ подошелъ къ новобрачной чет? и принялъ торжественную позу.

– Кто это чучело? – шопотомъ спрашивали другъ друга зрители на амфитеатр?.

Н?которые же узнали его по журавлиной походк?.

– Да это стихотворъ де сiянс? Академiи Тредiаковскiй!

– Но для чего онъ въ маск??

– Свадьба маскарадная, такъ какъ же иначе?

– Н?тъ, господа, лицо y него еще въ синякахъ отъ тяжелой руки Волынскаго.

– Ч-ш-ш-ш! Дайте жъ послушать, господа.

И среди всеобщаго молчанiя раздался патетически-гробовой голосъ "стихотвора", ни мало не соотв?тствовавшiй "гумористичному" содержанiю его стиховъ:

– Здравствуйте, женившись, дуракъ и дурка,
Еще…тота и фигурка!