Бироновщина

Теперь-то прямое время намъ веселиться,
Теперь-то всячески по?зжанамъ должно б?ситься.
Ну, мордва! ну, чуваши! ну, само?ды!
Начните веселье, молодые д?ды!
Балалайки, гудки, рожки и волынки!
Сберяте и вы, бурлацки рынки.
Гремите, гудите, брянчите, скачите,
Шалите, кричите, пляшите!
Свящи, весна,
Свищи, красна!
Невозможно намъ им?ть лучшее время:
Спрягся ханскiй сынъ, взялъ ханское племя,
Ханскiй сынъ Квасникъ, Буженинова ханка,
Кому того не видно, кажетъ ихъ осанка.
О, пара!
О, не стара!
Не жить они станутъ, но зоблить сахаръ.
И такъ надлежитъ новобрачныхъ прив?тствовать нын?,
Дабы они все свое время жили въ благостын?:
Спалось бы имъ да вралось, пилось бы да ?лось.
Здравствуйте жъ, женившись, дуракъ и дурка,
Еще…тота и фигурка!"

Трудно себ? представить, чтобы эта пошлая рубленная проза могла придтись по вкусу кому-либо изъ Царской Фамилiи или придворныхъ. Но государыня въ своемъ благодушномъ настроенiи милостиво захлопала, и весь Дворъ посл?довалъ ея прим?ру. Это было хоть н?которой наградой б?дному автору за перенесенныя имъ т?лесныя и душевныя страданiя. Отв?шивая на вс? стороны поклонъ за поклономъ, онъ пятился назадъ бочкомъ-бочкомъ, пока не уперся въ ст?ну, и зат?мъ скрылся за тою же дверью.

Об?дъ между т?мъ пришелъ къ концу. По знаку Волынскаго, многочисленною придворною прислугой посуда, столы и скамейки были живо убраны; подъ самымъ амфитеатромъ были поставлены для карликовъ-новобрачныхъ два д?тскихъ креслица, и на очищенной арен? начались нацiональные танцы по?зжанъ, выступавшихъ посл?довательно при звукахъ "музыкалiй" и п?сенъ каждой народности.

Такого разнообразнаго балета при русскомъ Двор? никогда еще не было видано, и каждая народность поощрялась бол?е или мен?е щедрыми хлопками. Такъ дошла очередь и до само?довъ.

"Ай, Гриша, Гриша! какъ-то ты теперь вывернешься?" вздохнула про себя Лилли.

Вывернулся онъ, однако, опять на диво: выд?лывалъ сперва все то же, что и другiе само?ды, подпрыгивалъ, прис?далъ и кружился точно такъ же, только куда ловче и изящн?й. Когда же т? окончили свой танецъ и, тяжело отдуваясь, отошли въ сторону, онъ совершенно уже экспромтомъ пустился въ русскую присядку, да такъ лихо, съ такимъ прищелкиваньемъ пальцами, гикомъ и при свистомъ, что весь амфитеатръ загрем?лъ отъ рукоплесканiй и криковъ "браво!".

– Скажи-ка, Артемiй Петровичъ, – обратилась императрица къ Волынскому; – неужели это тоже само?дъ? Лицо y него слишкомъ пригоже, да мн? словно бы даже знакомо.

– Ваше величество не ошиблись, – былъ отв?тъ. – Это тотъ самый малый, Самсоновъ, буде изволите припоминть, что проштрафился на маскарад? въ Л?тнемъ дворц?, а потомъ отличился зд?сь же, въ манеж?.

– То-то вотъ! Но какъ же онъ попалъ въ эту нацiональную компанiю?

– Одинъ изъ само?довъ, государыня, опился вечоръ до безчувствiя и до сегодняшняго утра еще не протрезвился. А Самсоновъ состоялъ y меня при Слоновомъ двор?, подгляд?лъ, какъ они пляшутъ, и взялся зам?стить пропоицу.

– Пропоицу накажи, какъ заслужилъ, а плясуна я сама награжу: передай ему этотъ перстень.

Наступилъ третiй и посл?днiй фазисъ шутовского празднества – Ледяной домъ. "Молодые" въ своей кл?тк? на слон? и сопровождающая ихъ разноплеменная свита направились туда окружнымъ путемъ по главнымъ улицамъ, чтобы дать лишнiй разъ обывателямъ столицы насладиться р?дкимъ зр?лищемъ; государыня же со вс?мъ Дворомъ свернула опять на набережную и въ н?сколько минутъ была уже y спуска къ Ледяному дому, откуда ее прив?тствовали громогласными салютами ледяныя пушки и мортиры.

Спустились уже раннiя зимнiя сумерки, и только въ сторону взморья небо ал?ло еще вечернею зарей. Но небесныя краски положительно бл?дн?ли передъ огнями Ледяного дома. Изъ пастей двухъ ледяныхъ дельфиновъ вылетали фонтаны горящей нефти. Ледяной слонъ, издавая оглушительный ревъ, выпускалъ изъ хобота огненный же водометъ на высоту 3 1/2 саженъ. Въ ледяныхъ пирамидахъ по сторонамъ Ледяного дома св?тились, сквозь круглыя окна, большiе зажженные фонари съ вертящимися "см?шными фигурами". Такiя же "см?шныя картины" просв?чивали сквозь ледяныя стекла самого Ледяного дома.

– Ты, Артемiй Петровичъ, на сей разъ превзошелъ себя, – похвалила Анна Іоанновна посл? подробнаго осмотра вс?хъ наружныхъ диковинъ. – Какъ-то удалось теб? внутреннее убранство?

Об? комнаты Ледяного дома были уставлены теперь полною домашнею утварью, которая сд?лана была точно такъ же изъ чистаго льда, но выкрашена "приличными натуральными красками". Въ гостиной, служившей одновременно и столовой, находились: изящной р?зьбы столъ, два дивана, два кресла и р?зной поставецъ съ чайной посудой, стаканами, рюмками, блюдами. На стол? красовались большiе часы и лежали игральныя карты съ марками. По двумъ же угламъ комнаты стояли два ледяныхъ купидона съ повязанными глазами.

Въ спальн?, кром? двухспальной ледяной кровати, им?лись ледяные же: туалетъ, два зеркала и табуретикъ. На туалет? гор?ли намазанныя нефтью ледяные шандалы, а въ камин? пылали облитые нефтью же ледяныя дрова.

– Обо всемъ-то в?дь ты позаботился, Артемiй Петровичъ, одобрительно промолвилась снова императрица. – Только дрова твои мало что-то гр?ютъ. Ну, да y молодыхъ супруговъ кровь горячая! – прибавила она, оглядываясь съ усм?шкой на окружающихъ, которые не замедлили разсм?яться надъ всемилостив?йшей шуткой.

V. Лилли отмораживаетъ щеку

Такъ какъ отъ Ледяного дома до Зимняго дворца было, какъ говорится, рукой подать, то по отъ?зд? царской кареты н?которые изъ придворныхъ не с?ли уже въ свои кареты, а пошли п?шкомъ. Въ числ? посл?днихъ были также Юлiана и Лилли, которыхъ проводить до дворца взялся младшiй Шуваловъ. Когда они поднялись съ Невы на берегъ, то застали уже зд?сь «молодыхъ», которыхъ только-что снимали со спины слона. Тутъ же оказался и Самсоновъ со своими оленями.

– А олени уже поданы, Лизавета Романовна, – сказалъ онъ, приподнимая на голов? свой само?дскiй треухъ.

– Что такое, Лилли? – обратилась гоффрейлина, недоум?вая, къ своей юной спутниц?.

– Онъ об?щалъ покатать меня на оленяхъ… пролепетала Лилли.

– Та-та-та-та! – вм?шался со см?хомъ Шуваловъ. – Да ты, Григорiй, скажи-ка по чистой сов?сти, не самъ ли и опоилъ вчера само?да?

– Былъ гр?хъ, ваше благородiе, – признался Самсоновъ. – Но безъ того я не сдержалъ бы своего об?щанiя Лизавет? Романовн?…

– Дорогая Юлiана! покатаемтесь вм?ст?? – попросила Лилли.

– Ужъ не знаю, право…

– См?ю доложить, – вм?шался Самсоновъ, – что м?сто y меня въ саняхъ только для одной особы.

– А ее одну безъ себя я не пущу! – объявила Юлiана.

– Но онъ же "молочный братъ", а съ братомъ какъ же не пустить? – вступился Шуваловъ.

– Да вы не бойтесь, сударыня, за Лизавету Романовну, – успокоилъ гоффрейлину съ своей стороны Самсоновъ. – Я подвезу ее потомъ въ сохранности къ самому дворцу.

Согнавъ съ саней сид?вшую еще тамъ само?дку, онъ посадилъ на ея м?сто Лилли, бережно окуталъ ей кол?на оленьимъ м?хомъ, самъ ус?лся рядомъ и, гикнувъ на оленей по-само?дски, погналъ ихъ подъ откосъ на Неву.

– Смотри, не отморозь носа и ушей! – посп?ла только крикнуть еще всл?дъ Юлiана.

Отв?чать Лилли не пришлось: они уже внизу, на льду, огибаютъ вокругъ Ледяного дома и несутся во всю оленью прыть въ сторону взморья.

– Какъ хорошо, ахъ, какъ хорошо! – вырвалось изъ груди восхищенной Лилли.

Загнувъ на спину свои в?твистые рога, олени лет?ли впередъ, какъ на крыльяхъ. Вотъ они промчались и въ пролетъ межъ двухъ плашкаутовъ Исаакiевскаго моста, и впереди открылась сн?жная р?чная равнина. А надъ этой равниной, на самомъ горизонт?, тамъ, гд? недавно закатилось зимнее солнце, тяжелый облачный пологъ какъ по заказу раздвинулся, и на чистомъ фон? неба вечерняя заря, прежде ч?мъ совс?мъ потухнуть, заиграла усиленнымъ заревомъ, заливая волшебнымъ розовымъ отблескомъ и всю б?лосн?жную р?ку, и оба ея берега съ домиками и опушенными сн?гомъ деревьями.

– Смотри-ка, Гриша, – заговорила Лилли: – мы точно догоняемъ солнце, сейчасъ его догонимъ…

– И догонимъ! – отозвался Самсоновъ. Замахнувшись длиннымъ шестомъ, служившимъ. ему зам?сто бича, онъ такъ зычно гикнулъ на оленей, что т? еще понаддали, а сид?вшая неподалеку стая воронъ, каркая, разлет?лась въ стороны.

– Какъ ты напугалъ ихъ! – разсм?ялась Лилли. – А тамъ-то что за красота!

Олени вынесли ихъ уже на самое взморье, на морской просторъ. И закатъ, казалось, запылалъ еще ярче, будто и вправду покажется сейчасъ солнце. Лилли глянула на сид?вшаго рядомъ съ нею молодого возницу: весь онъ былъ объятъ т?мъ же огненнымъ сiяньемъ.

– Ты, Гриша, точно въ огн?! – сказала она. – А я, посмотри-ка?