Мельница времени

Яга, собрав последние силы, снова бросилась в атаку и начала то пестом, то железным помелищем наносить попеременные удары. Они были такими частыми, что Кощей отбросил копье и обеими руками вцепился в щит, надежно за ним укрывшись. Соперница уже предвкушала победу. Она издала ликующий визг и подлетела совсем близко, чтобы выбить противника из седла и завершить схватку. Но в тот момент, когда она занесла оружие для последнего решающего удара, Яр резко поднялся на дыбы и обрушил мощь передних копыт на ступу. Та содрогнулась, кувыркнулась в воздухе, и Яга, не удержавшись, кубарем полетела на землю.

– Топчи ее, топчи, топчи!!! – не веря своей удаче, заполошно завопил Кощей, обращаясь к Яру.

– Нет, хозяин, – возразил тот, – не дело коню за богатыря решать, как с противником поступить, казнить или миловать. Ты уж собственной рукой, давай, суд верши.

Кощей закряхтел, сполз на землю и, едва волоча ноги, шаркающей походкой, двинулся к поверженной противнице. Та с усилием напрягла хвост, попыталась подняться и принять боевую стойку. Но уставшие мышцы отказывались повиноваться: она вновь рухнула. И только сверлила приближающегося недруга ненавидящим взглядом. Тот, наконец, добрел, завис над ней горой порядком помятого железа и попытался вытянуть из ножен меч, чтобы разом завершить дело. Но повисшие вдоль тела плетьми руки никак не хотели слушаться.

Пока Кощей пытался заставить их совершить задуманное, Яга повела хвостом из стороны в сторону. Движение было скудным и немощным. Но и его было достаточно, чтобы, едва задев, свалить противника с трясущихся ног. Тот пал рядом и вяло дрыгнул закованной в железную перчатку рукой, имитируя удар. Яга ответила тем же. Кощей не унялся, зашевелился и снова изобразил что-то напоминающее атаку. Соперница не осталась в долгу. Так, не в силах подняться, оба принялись изнеможенно елозить в густой пыли и мутузить друг друга.

Тем временем Яр, не спуская глаз с барахтающихся соперников, стал осторожно пятиться за скалу. Когда та скрыла его окончательно, конь развернулся и бросился наутек. Несмотря на тяжелый бой, мчался он резво и стремительно. И тут Катя, кажется, догадалась, в чем состоял его план.

– Так ты их вымотать решил?! – воскликнула она.

– Ага! – весело заржал конь. – Во время боя специально два момента упустил, когда можно было удачно развернуться и Кощея на решающий удар вывести. Но тогда бы с побегом ничего не вышло. А сейчас не скоро очухаются!

– Хорошо бы! – согласилась Катя.

Так они скакали какое-то время. Не так чтобы долго, но и не коротко. Во время бега девочка предпочла наружу не высовываться, чтобы ненароком не вывалиться. Да и смотреть, честно говоря, было не на что. Ничего интересного: иссохшая потрескавшаяся почва да валуны со скалами.

Внезапно Яр встал, как вкопанный, и начал прядать ушами.

– Что случилось? – встревожилась Катя.

– Погоди, – ответил конь, – не мешай, посиди тихо, – и снова прислушался.

Немного постояв, он осторожно двинулся вперед, будто ступал на цыпочках и внимательно поводил ушами. Постепенно откуда-то спереди в окружающей безжизненной тишине стали долетать непонятные звуки. Скорее всего, они походили на музыку. Но не простую и привычную, а какую-то сумбурную, разнузданную и бесшабашную. Конь снова остановился и замер несколько дольше обычного. Девочка решилась выглянуть.

Они, затаившись, стояли за огромным камнем, как за надежным укрытием, но, тем не менее, достаточно хорошо видели то, что простиралось впереди.

Глава VI

Разнузданное веселье, игра в ладу и тревожная ночь

В нескольких десятках сажень перед ними поперек пути протянулась полоска какой-то растительности. В другой ситуации ее, наверное, можно было назвать неглубоким леском. Но представшие жиденькие деревца, едва опушенные блеклой листвой и хвоей, были похожи на что угодно, только не на лес. К тому же и росли они вкривь и вкось, точно скрученные безжалостным вихрем, и брезгливо касались друг друга уныло повисшими тоненькими веточками. Внутри стоял невообразимый гвалт. Там кто-то, окончательно распоясавшись, оглашал окрестность диким хохотом, визгом и криками. Но стократ громче голосов гремела оголтелая музыка. Было впечатление, что в яростном порыве пытались одновременно порвать в клочья несчастную гармонику, вывернуть наизнанку берестяной рожок и размочалить о колено бубен.

– Это, что?! – выдохнула девочка.

– Черти, – ответил конь.

– Черти?! – насторожилась Катя и невольно поежилась.

– Да ты не бойся. Они хоть и недобрые, но черного зла от них нет. Пакостят, конечно, вредничают, безобразия учиняют. Но со мной не тронут, не волнуйся, – успокоил Яр.

– А что же тогда ты встал, да еще и затаился? – спросила девочка.

– Да спугнуть их прежде времени опасаюсь, – сказал конь и пояснил. – Черти – это те, кто за чертой живут. Если они здесь, то и черта где-то рядом находится. Вот ее нам и надо пересечь. Только как, сообразить пока не могу.

– Это, как входы и выходы? – догадалась Катя.

Яр согласно кивнул.

– Так пересечь и все, – предложила девочка. – Ее же видно должно быть. Может, она в земле процарапана или еще как.

– В том-то и беда, что ее не в каждом месте перейти можно. А как нужное обнаружить, ума не приложу, – вздохнул конь. – Не у этих же спрашивать. Они соврут, глазом не моргнут. Такое место покажут, после которого только хуже будет.

– А давай ближе подберемся, – предложила Катя. – Вдруг увидим, как кто-то из них черту пересек, чтобы в наш мир проникнуть. Мы за ним, раз, и проскочим!

Решили пробовать. Яр, улучив момент, когда какофония зазвучала громче и заглушила стук его подков, стремительно метнулся через открытое пространство к следующему валуну. Теперь они находились у самой кромки этого необычного леска. Сквозь прозрачный хаос его жиденьких стволиков впереди едва угадывалось буйное кипение зелени настоящего леса. Такого манящего и такого пока недосягаемого. Было понятно, что где-то там и проходит вожделенная черта.

Недалеко от путников расположилась компания отвратительных созданий числом около пары десятков. Высокие и низенькие, тощие и пухлые, все они были схожи в одном. Их хвостатые тела покрывали длинные неопрятные клочья шерсти, сквозь которые просвечивала темная, почти черная кожа. Мохнатые козлиные ноги заканчивались копытами, а на головах торчали рожки. У иных были разнообразные носы, у других – поросячьи пятачки. В центре восседал необыкновенно толстый пузатый черт с загнутым книзу носом, напоминавшим переросший баклажан. Он умиленно щурился, кивал головой и отбивал в такт музыке ладонями по коленям. Остальные скакали, вертелись и крутились вокруг него. Видимо, ублажали изо всех сил. Вдруг в самый разгар веселья на поляне образовался маленький юркий чертик с проказливой физиономией. Он подпрыгивал от распиравшего его возбуждения, потирал от удовольствия ладони и заливался тоненьким звонким смехом.

– Слышь, братцы! – громко прокричал он. – Что расскажу-то! Я сейчас в деревне Берендеев начудил, так начудил! Доски в курятнике расковырял да ка-ак свистну! Куры, словно ошпаренные – во двор! Начали квохтать да метаться, перья и пух столбом взвились! Я их к забору гнать начал, где дыру проделал! Они шасть на задки и к лесу! Хозяйка бегает, руками машет, голосит на всю округу! Потом за курами в дыру полезла! А я ее до того навозом измазал! Пока продралась, с ног до головы перепачкалась! Во потеха!

– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Хо-хо-хо! – понеслось со всех сторон.

Пузатый черт хохотал громче всех, колыхая жирным брюхом. Отсмеявшись, он царственным жестом поманил к себе рассказчика. А когда тот подошел, усадил его рядом с собой и покровительственно положил ему на плечо руку. Музыка возобновилась с новой силой, и черти продолжили прерванные рассказом забавы. Скакали, кривлялись и гримасничали пуще прежнего. Безобразник сидел с гордым видом и ежеминутно стрелял глазами по сторонам. Его плутовской взгляд красноречиво говорил: смотрите, какой я молодец, такой чести удостоился.

– Ну, вот как с ними договариваться? – вздохнул Яр.

Катя немного помолчала, а потом спросила:

– Слушай, а как у них отношения с Ягой и Кощеем?

– У-у, – протянул конь, – черти их, как огня, боятся. А что?

– А вот что, – сказала девочка и едва слышно зашептала, словно опасалась, что ее, находящуюся внутри уха, все равно кто-нибудь подслушает.

Конь, замерев, стоял и только время от времени кивал головой. Когда Катя закончила излагать свой план, тот на короткое время задумался, а потом промолвил:

– А что? Это – идея! Давай попробуем!

Он напрягся, мелко задрожал, выпучил донельзя глаза, будто гонимый неодолимым ужасом и … сорвался с места!

– Братцы! Спасите! Помогите! – заполошно заголосил Яр, мчась во всю прыть прямо на чертей.

От неожиданности и жуткого крика музыка спуталась и захлебнулась. Старший черт, несмотря на свою неимоверную грузность, вскочил, как ужаленный и, выставив руки вперед, словно для защиты, растерянно забормотал:

– Э, э! Тормози! Ты что, непарнокопытный, ополоумел совсем?! Какие мы тебе братцы?!

– Братцы! – продолжил вопить конь, вклинившись в самый центр сборища. – Не дайте сгинуть! За мной Яга с Кощеем гонятся! Расправу учинить хотят! Умоляю, защитите!

При этих словах чертей мгновенно пробрал озноб. Они испуганно переглянулись, потом в воздухе возникло легкое «пых!», и на полянке осталось лишь облачко поднятой их копытами пыли.

Черти неслись стремглав, не утруждая себя огибать чахлые деревца. Вслед за топотом и треском сокрушаемых стволиков потянулась неширокая, но разборчивая просека. Яр, не теряя ни секунды, устремился вдогонку. Не давая чертям одуматься и остановиться, он принялся нагонять жути.

– У-у-у! – завыл он низким утробным голосом. – Стой! Не уйдешь! Яга, слева заходи, слева! Хватай его за копыта! У-у-у!

Черти наддали и уже не мчались, а буквально летели над землей. Через несколько мгновений они приблизились к раздвоенному стволу жиденькой сосенки, напоминавшему рога. По обе стороны от ее корней тянулась едва заметная черта, походившая на неглубокую бороздку. Тесня и толкая друг друга, беглецы стали торопливо протискиваться в эту неширокую щель. Яр, едва не отдавив последнему ноги, проскочил вслед за остальными.