Мельница времени

С этими словами Моховик двинулся прочь. Конечно, он вполне мог бы оборотиться кочкой и в мгновение ока пропасть, чтобы тут же возникнуть где-то далеко отсюда. Но он удалялся не спеша, даже несколько вальяжно и слегка повиливая бедрами, тем самым демонстрируя свою нужность и полезность.

Лишь только он пропал из вида, как в ближайших кустах послышалось легкое шевеление. Катя посмотрела в ту сторону и увидела взирающую на нее пару настороженных глаз. Догадавшись, что это – Колток, она придала голосу максимальную нежность, с какой обычно обращаются к грудным детям или бездомным котятам и позвала:

– Ты что прячешься? Иди сюда, не бойся. Медку хочешь?

Напряжение во взгляде незнакомца начало спадать, и он с вожделением воззрился на туесок. Ветки скрывавшего его кустарника начали медленно раздвигаться, как вдруг в воздухе зигзагом мелькнула тень. Листья в мгновение ока сомкнулись и тут же поглотили Колтка. Будто его совсем и не было.

Оказалось, что это – непоседа бабочка. Она опустилась на край туеса, пару раз моргнула яркими крылышками, потом вспорхнула и продолжила свой полет. Катя заливисто рассмеялась:

– Ну, ты даешь! Бабочку испугался! Представляю, как меня тогда боишься! Ладно, выходи. Я отойду пока ягоды соберу.

Она сделала несколько шагов в сторону, но краем глаза продолжила наблюдать. Из кустов, крадучись и озираясь по сторонам, вышел человечек ростом не больше прежнего. С волосами цвета прелой травы и длинной, волочившейся по земле бородой. Он, не спуская глаз с Кати, бочком подобрался к туеску, быстро окунул палец внутрь и стремглав бросился под прикрытие спасительных кустов. Через миг оттуда донеслось сладостное причмокивание.

– Эй! – позвала Катя. – Возьми еще, тут много!

Но ответом ей была полная, воцарившаяся в кустах тишина. Колток снова так и не вышел.

«Ну и пусть, – подумала девочка. – Значит, больше не хочет. Надумает, подойдет».

Она аккуратно завязала узелок и двинулась дальше. Но не успела пройти и пары дюжин шагов, как в изумлении замерла. Ее восхищенному взору предстало настоящее чудо, которое до того ни разу не доводилось видеть!

Перед ней с царственным видом стояло удивительное растение. От прикорневой розетки широко в стороны по земле раскинулись шесть ярко-зеленых, тонких у основания и лопаточкой на конце листьев. Длиной в пару локтей, не меньше. По всей внешней поверхности из них упруго торчали длинные красные жгутики, увенчанные безукоризненно круглыми прозрачными шариками. Ни дать, ни взять, леденцы на палочках! В центре на двух высоких стебельках покачивались пятилепестковые цветки нежного сиреневого оттенка, где-то до десятка на каждом. На фоне простирающейся за ними просторной поляны с сочной травой они выглядели особенно красиво.

Лишь только Катя приблизилась, как головки цветов тут же встрепенулись и обратились в ее сторону. На неуловимое, совсем незаметное мгновение их сердцевинки сузились, словно окинули путницу скорым оценивающим взглядом. Листья тут же пришли в движение и заколыхались плавными волнами. От этого шарики дружно закивали, закачались. Даже в эту пасмурную погоду они сияли так, будто были озарены лучами солнца.

«А вот ведь, – мелькнула у нее мысль, – есть же в Новой Гвинее хлебное дерево или огуречное в Йемене. Почему бы здесь не быть леденцовому кусту. Вон как манит к себе, притягивает, отведать приглашает».

И она сделала шаг вперед. Но тут, как из-под земли, перед ней вырос Колток. Он то и дело с ужасом оглядывался на перекатывающиеся листья и отчаянно махал руками, точно отгонял прочь.

«Фу, жадина, какой! – поморщилась Катя. – Я его медом угостила, а ему леденца жалко! Как будто он их лично тут выращивал!».

Девочка собралась наклониться к чудесным шарикам, но Колток стремительно вклинился между ней и растением. Он резко раскинул руки, во что бы то ни стало, пытаясь защитить свое сокровище. Но лишь только человечек это сделал, как ближайший к нему лист молниеносно метнулся в его сторону и коснулся предплечья.

Катя не поверила своим глазам! В мгновение ока безукоризненно ровные шарики растеклись липкой слизью и прочно приклеились к руке Колтка! Лист тут же начал скручиваться в трубочку, обвивая человечка, как змея. Донельзя выпучив глаза и не в силах противостоять губительной хватке, тот громко испуганно заверещал.

Не раздумывая ни секунды, девочка бросилась на помощь. Она ухватила лист и дернула с такой силой, что он распрямился. Катя вцепилась в Колтка и, напрягаясь всем телом, попыталась вызволить его из липких объятий. И у нее почти получилось! Она была уже готова праздновать победу, как лист снова начал скручиваться. Будто у него прошла оторопь от ее неожиданного решительного противостояния.

Тут началась отчаянная борьба. Девочка тянула к себе, лист – к себе, никак не желая отпускать добычу. К нему присоединились и другие. Они яростно набрасывались и пытались схватить ее своими мерзкими присосками с алчностью голодного зверя.

Сначала Кате удавалось отбиваться только ногами. Но растение с непрекращающимся упорством продолжало наседать. Поэтому пришлось, крепко сжимая одежду Колтка одной рукой, высвободить другую для усиления обороны. Это помогло, и она освободила жертву, как противник пустился на коварную хитрость.

Один из листьев неожиданно взметнулся вверх, явно намереваясь ухватить девочку за волосы. Она инстинктивно вскинула голову. В этот момент другой лист скользнул по земле и резко дернул ее за ногу, сделав подлую подножку. Катя потеряла равновесие, не удержалась и упала. Зеленые липкие языки кинулись поперек тела и начали закручиваться. Было впечатление, что ее закатывают в плотный ковер. Все вокруг закружилось вверх дном.

В начавшейся круговерти Катя успела заметить Колтка. Он, облепленный от макушки до пят противной слизью, стоял и трясся от страха. Наверное, ему, маленькому и возможно безвкусному предпочли более лакомую добычу.

Стало обидно до жути! Кануть за здорово живешь в этой отвратительной дрызготне, не завершив главное! Не добравшись до Истока! Что же теперь Озем со своими прихвостнями так и будет носиться вдоль улиц и безнаказанно пакостить?! А Дуняша как же?!

Истекающие студенистой массой, как голодной слюной, оковы сжимались все туже.

«Тот, кто хочет одолеть, бьется до последнего!», – вдруг пронеслась в ее голове фраза, которую любили повторять в семье.

Катя, собрав волю в кулак, каким-то чудом освободила руку и, что было сил, стукнула по ненавистным путам. И тут произошла удивительная вещь! Растение от корня до вершины сотряслось так, как будто его поразил разряд электрического тока. В мгновение ока листья развернулись и безжизненно распластались по земле, а стебли поникли.

Девочка быстро откатилась на безопасное расстояние. Она сидела, тяжело дыша от борьбы и переживаний, и никак не могла понять, что же произошло. Ведь удар-то был не богатырский, чтобы разом со всем покончить. Она озадаченно взглянула на руку и только теперь поняла, в чем дело. Ее запястье обвивал науз.

Вдруг окружающую тишину разорвал дикий рев. Катя вздрогнула и обернулась. Располагавшаяся за губительным растением зеленая полянка вздыбилась огромным бугром. Тот напрягся, задрожал, будто из последних сил сдерживал распиравшее его изнутри давление и, наконец, прорвался. Вверх и в стороны тут же хлынули потоки коричневой зловонной мути. Не успели они опасть, как на поверхности возникло отвратительное существо. Все его вибрирующее, как студень, тело было облеплено водорослями и ракушками. С непомерно большой головой, донельзя раздувшимся брюхом и тщедушными ножками и ручками, оно напоминало огромную лягушку. Гневно выпучив и без того круглые навыкате глаза чудище распахнуло широкую пасть и вновь взревело:

– Мою усладу сгубила! Уничтожу!

И, вздымая грязевую жижу, бросилось к девочке.

– Это – Багник! – неожиданно для Кати завопил Колток. – Спасайся! – и задал стрекача.

Девочка, не раздумывая, опрометью бросилась за ним следом.

Она мчалась, не разбирая дороги и совсем не задумываясь, куда они бегут. Самое главное было не упустить из вида улепетывающего Колтка. Уж он-то, наверное, знает безопасное место. И действительно через некоторое время рев и шум погони постепенно стихли.

Колток обессилено повалился на землю. Катя присела рядом с ним. Несколько успокоив дыхание, она сказала:

– Смотри-ка, ты оказывается не то, что говорить, даже кричать не боишься! – и весело рассмеялась.

Спутник, очевидно расценив эти слова, как издевку, тут же насупился и поджал губы.

– Бездельник Моховик тебе всяких глупостей наговорил, а ты и рада слушать, – недовольно пробурчал он. – Можно подумать, он у нас самый заслуженный. Так от гордости надут, что скоро лопнет. Поручение у него, видишь ли, важное. Ха, ягодки стеречь! Ходи себе по солнечным полянкам и в ус не дуй! А кто тут на них зарится-то?! Ну, птицы разок, другой клюнут. Ну, белки чуть пощиплют. Поди плохо устроился!

Он нахмурился еще больше, а потом продолжил:

– А меня Дед Листин куда только не направляет! Знаешь, какие места у нас тут есть?! Начну рассказывать, в обморок от страха упадешь! Мне порой жуть, как боязно. Но зубы стисну и иду, потому что кроме меня никто это не сделает. А ты всякой ахинее вторишь!

И обиженно замолчал.

Кстати, вы не обращали внимания на такой удивительный факт? Иные палец о палец толком не ударят, а везде и всюду уже громко и в подробностях рассказывают о своих достижениях. Особенно тем, кто выше и главнее. И со временем складывается впечатление, что больших героев, чем они нет. А другие молча выполняют свою работу, порой сложную и опасную. Но в позолоченные фанфары об этом не трубят. И об их пользе никто не знает. Вроде как вопросы сами по себе решаются. А на деле это – не так. Поэтому не стоит составлять мнение о человеке с чужих слов, не познав дел его. Не осуждай, не испытав, что называется.

Кате было очень досадно за то, что она ненароком обидела Колтка, который воспринял ее шутку, как насмешку. И она поспешила перевести разговор на другую тему.

– Послушай, – обратилась девочка к спутнику, – ты везде ходишь, все знаешь. А не скажешь, где здесь самое главное дерево растет?

Тот подозрительно сощурился и спросил:

– А тебе зачем?

– Меня хорошие люди попросили к нему сходить за помощью. Сами они не могут, – ответила Катя.

Колток внимательно поглядел на нее, подумал, а затем неохотно махнул рукой:

– Вон там.

Этот жест показался девочке не совсем определенным, поэтому она сказала: