Мельница времени

Катю, которая стояла и неотрывно наблюдала за происходящим широко распахнутыми глазами, подхватило и повлекло вперед. Она даже отскочить не успела. Только что ведь предупреждали, просили, даже требовали отойти в сторону. А за разговорами, будто совсем про нее забыли.

Неизвестно как, но девочка оказалась сидящей на самой вершине вала. Словно главнокомандующий, который располагается на возвышенности и наблюдает за ходом сражения. Удивительно, но ее одежда была абсолютно сухая. Даже та часть, которая плотно соприкасалась с гребнем.

«Ох, уж эти входы, выходы, черты! – подумала Катя, понимая, что волею случая ей вновь приходится возвратиться в лес. – Почему так постоянно происходит?! То надо входить куда-то, то через что-то переступать или сквозь продираться. Порой лавировать и даже плутать на своем пути вперед. Неужели нельзя просто идти, неспешно и размеренно? Хотя, наверное, нет. Так уж она устроена, жизнь».

Водная масса покатилась по лугу. Внутри нее проступали силуэты воительниц, яростно разящих попадавшиеся на пути грязные болотные лужи. Меткие удары размывали их и обращали вспять, глубоко очищая почву.

Из глубины леса раздался жуткий трехголосный визг. Очертания опушки тут же померкли, словно их поглотил плотный темный туман. Воздух наполнился противным зудящим гулом. Это тучи огромных комаров вырвались из-под лесного полога и бросились к куполу. Тысячи злобных хоботков были нацелены на перетекающую поверхность, чтобы со всего маха рассеять ее в мелкие беззащитные капли. Бродница сделала знак мечом, и та вопреки ожиданиям не приняла на себя чудовищный удар, а распахнулась и поглотила нападавших. Разом, промокнув насквозь, они бессильно пали на землю и остались лежать в лужицах свежей воды позади стремительно катящегося дальше вала.

Впереди вновь возникло шевеление. Там стремительно начал расти странный холм. Издалека он выглядел каким-то пупырчатым и осклизлым. То были жабы и лягушки, которые, плотно сгрудившись и взгромоздившись друг на друга, выстроились подобно мощному волнорезу, во что бы то ни стало, намереваясь расколоть водную массу. Но после взмаха Плюсконы та плавно разошлась в стороны и безболезненно обтекла опасную преграду.

На самом краю луга руку вскинула Езерница. Водяной колокол тут же опал, широко растекся и мощным потоком устремился вглубь леса. По нему, как по льду, ловко огибая стволы, с оружием наготове скользили водные девы.

Катя ощутила себя стоящей на земле. Почва была влажная, но не сырая. Она с жадностью вобрала в себя чистую прозрачную влагу, по которой так истосковалась за долгие годы. Где-то в глубине вновь раздался трехголосный вой, и девочка со всех ног бросилась туда. Хотя стояла ночь, полная луна хорошо освещала местность. Да и свежие струи излучали неяркий, но достаточный свет, игравший переливчатыми бликами на окружающих предметах. Вскоре впереди послышался шум разгорающейся битвы. Когда девочка, наконец, добежала до места событий, ее глазам предстала следующая картина.

У кромки обширной, перетекающей трехцветной мутью жижи плечом к плечу, ощетинившись копьями, застыли воительницы. Точно вросшие в землю, они изо всех сил сдерживали натиск разом навалившейся на них болотной гадости!

Им под ноги пытались забиться груды жуков-вертячек, образовавших своими телами сплошной покров. Они пребывали в постоянном движении, выписывая неистовые зигзаги, круги и повороты. Устойчиво находиться на таком зыбком покрытии было крайне тяжело. Поэтому многие речные девы теряли равновесие и падали. На них тут же набрасывались водяные скорпионы, которые своими мощными, как тиски, передними лапками сдавливали руки и ноги оступившихся, и старались удержать в поверженном положении. От них в злобном рвении не отставали и противные пиявки, которые повисали на лежащих обильными скользкими гроздьями. Сверху на коварных крыльях сразу обрушивались мириады крупных, величиной с пядь клопов-гладышей. Своими твердыми хоботками они старались пробить прозрачные латы и поразить жертв парализующей жидкостью. Им на подмогу устремлялись армады жуков-плавунцов, разнося за собой шлейф запаха горького миндаля, характерный для вырабатываемого ими яда.

В такой ситуации, в логове врага, напичканном неисчислимыми силами, водяным девам приходилось, ох, как тяжело! Им никак не удавалось ударить сообща. Пока одни, плотно сомкнув ряды, сдерживали атаки, другие под их прикрытием вызволяли поскользнувшихся. Лишь только те поднимались и вставали в строй, падали другие. И сколько бы острия копий не повергали отвратительные приплюснутые тела болотных обитателей, их количество не уменьшалось. Повелители болот бросали в бой все новые и новые полчища.

Противостояние затягивалось. Было ясно, что бесконечно так продолжаться не может.

«Им нужно что-то решительное предпринять! – металась лихорадочной мыслью девочка. – А то, в конце концов, устанут и вспять повернут. Вот тогда болота все поглотят: и реку, и деревушку Берендеев!».

И тут ее осенило: надо срочно к Ендарю бежать. Вдруг поможет?! Не мешкая ни минуты, девочка, тщательно огибая место сражения, помчалась к Дубу.

В беспроглядной темени, образованной раскидистой кроной, которая полностью поглощала лунное сияние, Катя совсем растерялась. Определить, где находится ствол, было совершенно невозможно. Она, выставив вперед руки, как при игре в жмурки, двигалась то в одну сторону, то в другую, но тщетно. Через недолгое время от таких безрезультатных путаных хождений у нее даже голова закружилась.

В доносившихся со стороны болот криках воительниц стало улавливаться беспокойство. Наверное, им приходилось совсем уж лихо. В трехголосном же нескончаемом визге, наоборот, зазвучало злорадство и некое подобие победных ноток. Вскоре к ставшим привычными звукам сражения начало примешиваться частое смачное хлюпанье. Судя по всему, в речных дев полетели обильные пригоршни вязкого ила. Они облепляли сияющие тела с головы до ног и все более сковывали движения.

Догадываясь, что происходит, Катя не на шутку встревожилась. Неужели все пропало?!

Вдруг у самых ее ног раздался резкий шорох. От неожиданности девочка ойкнула и замерла, как вкопанная. Она не успела сообразить, что делать, обороняться или убегать, как перед ней забрезжил неяркий зеленый огонек. Его утлый свет выхватил из темноты ладошку и лицо … Колтка!

– Ты чего в такую пору тут бродишь?! – прошептал он дрожащим голосом.

От охватившего страха у него зуб на зуб не попадал.

– Дуб разыскиваю! – торопливо ответила Катя. – А ты чего?

– Я с поручением. Шум такой жуткий возник! Вот Листин и направил узнать. Пока бежал, на тебя наткнулся. Случайно не знаешь, что там творится? – сказал собеседник.

– Знаю, – кивнула девочка. – Бродницы с Плюсконами и Езерницами хотят болотных повелителей прогнать, Синь-озеро очистить, Дуб оживить. Только у них сил не хватает. Мне Ендарь срочно нужен, чтобы помощи или совета попросить!

Колток на миг задумался, потом решительно повернулся и, бросив через плечо «пойдем!», бойко засеменил куда-то в сторону.

Катя тут же поспешила за ним, стараясь не упускать из вида крохотный светильник. Прошло всего ничего, как они достигли основания дерева.

– Вот, держи! – человечек протянул ей мерцающую точку, которая оказалась светлячком. – А я побежал Листину рассказывать.

– Как же ты без огонька-то доберешься?! – заволновалась девочка. – Страшно ведь!

– Ладно, как-нибудь преодолею! – махнул рукой Колток. – Он тебе нужнее!

И с этими словами растаял в темноте.

Катя с благодарностью взглянула вслед маленькому герою.

«Вот ведь молодец, какой! – мелькнула мысль. – Сам боится до страсти, но себя превозмогает, когда вопрос общего блага касается!».

Она ступила в лаз и начала спускаться. Изнутри, как и в предыдущий раз, доносилось тяжелое с хрипами дыхание, которое в обычной жизни нередко случается при высокой температуре. Когда часы напролет лежишь в полубреду и не можешь отделить явь от забытья. Только в кромешной тьме оно звучало куда как более пугающе.

Наконец, тонкий лучик осветил часть вздымающегося бока. Желая определить, в какой стороне голова, Катя принялась ощупывать ладошкой мохнатую шерсть, которая оказалась удивительно мягкой.

«Наверное, он очень добрый», – подумала девочка, вспомнив, что где-то читала, как можно определить нрав собаки: чем мягче шерсть, тем пес добрее.

Неизвестно, сколько бы она обследовала косматую поверхность, как вдруг один ее край отозвался шумным жадным вздохом. Потом еще раз и еще. Громадина зашевелилась и начала подниматься. Через миг рядом с Катиной рукой в зеленоватом ореоле возник розовый пятачок. Он забавно задвигался, принюхиваясь, а затем раздался голос:

– Опять ты здесь, девонька?!

– Ну, да! – выпалила Катя. – Я хотела …

Но закончить фразу не успела, потому что ее прервал тревожный вопрос:

– Эт-то еще что такое?!

Снаружи хотя и не громко, но явственно долетали звуки сражения.

– Водяные девы с болотниками бьются! Хотят прежние времена вернуть! Только осилить не могут! Помощь нужна! – начала поспешно объяснять Катя.

– Помощь?! – переспросил Ендарь. – А какая?

Судя по всему, тяжкий сон никак не хотел выпускать его из своих цепких объятий.

– Ну, не знаю! – растерялась девочка. – Тебе в бой вступить или еще как!

Кажется, Ендарь, продышавшись, стал постепенно приходить в себя, потому что сказал:

– Есть один способ. Говорят, против повелителей болот самый верный. Его поколения моих предков из уст в уста передавали. Только для этого чистый воздух нужен. Да взять негде.

– А я?! – удивилась девочка. – Забыл что ли?! Ты же днем от меня его вдыхал!

Ендарь приблизил глаза к свету и принялся внимательно оглядывать ее. Словно скрупулезно изучал и оценивал. Потом горестно вздохнул и промолвил:

– Если я нужный объем заберу, у тебя чистоты с ноготь останется. На четверть часа и то не хватит. Потом ее вредоносные пары, которые вокруг витают, поглотят. Тогда, как и мы, в отравленное забытье впадешь …

Перед Катей явственно предстала тягостная картина. В затхлом сумраке грота под иссохшим деревом – два скрюченных тела. Огромного зверя и маленькой девочки. Плотную угрожающую тишину лишь изредка будоражат хриплые вздохи. Которые будут вырываться вечно. Не сон и не явь. Не гибель, но и не жизнь. Стоит ли так рисковать? Ведь неизвестно, как дело обернется. У нее другая забота есть, ради которой сюда попала. Может, уйти пока не поздно? Если болота на простор вырвутся, она уж далеко будет. И от леса, и от деревеньки …