Три кофейни

Он остановился и заглянул ей в глаза. В этот момент ей стало еще больше не по себе. Наверное, зря она затеяла этот разговор.

– Я сам хотел тебе это предложить, – опять улыбнулся он.

Она обняла его очень крепко, а он гладил ее волосы, пропуская между пальцев шелковые пряди. Роза с нетерпением ждала того момента, когда переступит порог его квартиры. Как и чем он живет?

И, возможно, его подушка будет мягче, чем ее собственная…

Сняв пальто, Роза попросила его включить свет – в квартире было темно и прохладно, – на что он любезно кивнул, снимая свой плащ. Маленькая студия с белыми стенами и темным потолком. Классический стиль. У него хороший вкус. А кругом…

– Кто она? – с восторгом в глазах спросила Роза, глядя на портреты.

То, что он был художником и все картины написаны им, было ясно без слов. На каждом полотне запечатлен один и тот же женский образ: выразительные глаза, чувственные губы, длинные, до поясницы волосы. С улыбкой и грустная, одетая на одной, на другой обнаженная… Кто эта женщина?..

– Тебе чай или кофе? – спросил он, проигнорировав ее вопрос.

– Мне бы немного тебя.

Он молча вышел на балкон и закурил.

– Ты так и не ответил, – заявила Роза, как только он вернулся в комнату.

– Шедевр… – ответил он так, чтобы стало ясно, что затрагивать эту тему он не желает.

Роза не была глупой. Она теперь понимала, почему он так замкнут и закрыт от людей, ведь в его жизнь однажды вошла та, что так и не покинула его сердце. Эта женщина не смогла покинуть даже стены этой квартиры. Кругом она…

Не так просто забыть человека. Порой намного проще забыть собственное имя. Нелегко перелистнуть страницу, когда на следующей нет продолжения. Роза больше всего на свете хотела стать новой страницей для этого безымянного художника, его новой картиной, вдохновением… Водить кистью в его руке, чтобы он нарисовал одно большое счастье, по капельке которого будет находить в Розе каждый день.

– О чем ты сейчас думаешь? – спросила она.

– Нас ведь двое, а кровать у меня одна…

Она совсем не думала о сексе, лежа у него на груди. Ей было уютно и спокойно, а в его молчании она слышала биение сердца. Роза не могла уснуть, ей казалось, что его картины живые и смотрят на нее. В какой-то момент она даже задержала на одной из них взгляд и в этих темных глазах будто что-то увидела… Под одеялом было тепло, но в эту ночь ее согревало не оно. Так странно: еще вчера она сидела у окна и с каждой каплей за стеклом тонула в своем одиночестве. Если бы она тогда знала, что есть на свете человек, тот человек, на плече которого она уснет, а поутру выпьет с ним крепкого кофе… Разве много женщине нужно для счастья?

«… – Ты меня сможешь простить? – отчаянно спросил ее я.

Она молчала, а я прижимал ее к себе сильнее, гладя ее волосы и целуя пальцы. Я был жалок, как последнее… на этой земле. Я предал ее не потому, что хотел этого, а потому, что не хотел больше ее.

– А ты себя простить сможешь, любимый?

Внутри все сжалось с такой силой, что я закрыл подушкой лицо, чтобы она не заметила мое исказившееся лицо.

– Как бы ты ни отрицал, я всегда чувствовала, что нужна тебе. Представляешь, я и сейчас это чувствую, – улыбнулась она, не пряча своих мокрых глаз. – Я бы все на свете отдала, чтобы ты меня больше не отталкивал. Мне тебя не хватает, ведь ты до сих пор не веришь, что люди способны любить кого-то намного сильнее, чем себя. Что женщины способны жизнь свою отдать за тех, кого они любят. Не веришь…

Она говорила твердо, несмотря на то, что ее голос был мягким и горьким.

– Прости, мой самый родной и желанный! Прости меня за все беды, что принесла в твой дом. Ты изменился… Правда! Я всегда думала, что взрослые, состоявшиеся люди не меняются, но ты мне доказал обратное, сам того не понимая. Ты любишь меня больше, чем себя, эгоист ты мой любимый…

Эти слова она сказала тому, кто изменил ей два дня назад. Тому, кто предал ее всем своим телом. Тому, от кого еще вчера ночью хотела сбежать.

– С чего ты это взяла? – задал я ей вопрос, на который уже знал ответ. Отрицать не стану – этого я набрался у нее.

– Ты помнишь, когда в последний раз покупал что-то для себя? Вся твоя зарплата уходит на шмотки и еду. Когда ты даришь мне что-то, в твоих глазах столько радости, как у ребенка, которому купили новую игрушку. Я никогда не видела, чтобы человек был настолько счастлив, отдавая и не требуя ничего взамен.

– Это все коньяк. Ты думаешь, я на трезвую голову делал бы тебе такие подарки? – слегка улыбнулся я.

– Хочу услышать, как ты пошутишь про то, что начал чаще бриться, – она поддержала меня улыбкой.

Да, вот этого я и ожидал. Тупик. А ведь она в чем-то права: действительно, ради нее я начал бриться каждое утро, хотя она ни разу не упрекнула насчет моей щетины.

– Или, может, объяснишь, почему я днем иногда не могу найти своих ключей, а как возвращаешься ты – они лежат на холодильнике?

– Это забота, и не более того. Еду покупаю я, а сигареты… Это я о тебе так забочусь: курение – очень вредная привычка, – как-то выкрутился я.

– Моя вредная привычка – это ты, а не сигареты, – тяжело вздохнув и обняв меня покрепче, ответила она.

Правильный комплимент для мужчины – повышает его потенцию. И это невозможно было тогда не заметить…

В любых отношениях есть грань, которую не следует переступать. Это когда гордость кричит: “Точка!”, а глаза наполнены многоточием. И ты, конечно, понимаешь, что это всего лишь запятая на одной из исписанных, запятнанных страниц. Чернила высыхают и тускнеют, оставляя еле заметный след, по которому всегда находят дорогу обратно. Та же страница, та же точка. Это как трещина, которую невозможно заделать красивыми словами и дорогими духами. Однажды переступив эту грань, остановиться бывает трудно. Но еще труднее осознать, что переступаешь ты не линию, а самого человека. Того человека, что в силах поставить настоящую точку и молча уйти, оставив после себя чистый лист. Такие люди чаще всего уходят навсегда.

Когда она решила уйти, я собирал ее вещи и думал, какого цвета рубашку мне надеть на работу. Странно, но за завтраком я не почувствовал ничего, абсолютно. Возможно, я плотно поел. А может, просто был уверен, что к вечеру она вернется. За обедом я пролил на себя кофе, оставив большое пятно на своей любимой рубашке. Но это меня не огорчило: напротив, я знал, что, когда вернусь домой, она мне его застирает… Когда я открыл дверь, в квартире было темно, а на холодильнике не было ее ключей. Не было запаха ужина, и кружка недопитого чая так и стояла на своем месте. Еще никогда квартира не была такой пустой. И впервые я задержался на пороге…

Третью ночь я не мог нормально уснуть. Кровать казалась слишком большой и неудобной. Под утро я просыпался от прилива крови и хотел поцелуями разбудить ее, чтобы в очередной раз не выспаться, выдыхая ее вдохи… Я отчаянно водил рукой, пытаясь нащупать ее плечи. Руки и теплые пальцы. Пустота. И ее подушка была как никогда холодной.

Через неделю я вспомнил о существовании бога, до которого мне никогда не было дела. Чувствовать дыхание за спиной и каждый день спешить с работы домой – это было так бедно раньше и не имело цены сейчас. В эту минуту. До невыносимости одиночества, страха…

Моя гордость величиной с квартиру принимала размеры пятна на рубашке. Звонок в дверь. А за дверью она: от банальных фраз и до кофейных глаз – она.

Когда она вернулась, я больше не позволял ей уходить.

Никогда…»

Закрыв книгу, Роза отодвинула ее и стала показывать ему свои фотографии. Впервые за все это время они переступили порог кофейни вместе, и, пожалуй, впервые она не желала заказывать себе кофе. Он смотрел на нее и улыбался, ведь она улыбалась на всех фотографиях, кроме одной…

– Это твой муж? – с наигранным интересом спросил он.

– Да, бывший… Скажи, только честно, по мне видно, что я была замужем? – серьезно глядя ему в глаза, спросила она.

Забавный вопрос. Он понял это, когда она впервые зашла в эту кофейню… Она тогда заказала бутылку коньяка и ничего больше. Он наблюдал за ней: с виду могло показаться, что она просто устала от серой жизни и рутинной работы и пришла забыться на дне стакана. Но когда она вернулась на следующий день и заказала себе чашку кофе, это уже была не она, точнее, не та женщина, что заходила вчера. Роза была совсем другая…

– А разве у женщины на лице написано, что она была замужем? – чтобы не соврать, выкрутился он.

На самом деле все так и есть, как бы странно это ни звучало. У женщин все написано на лице, и он, как художник, мог заметить каждую деталь, каждую мелочь, которую не заметил бы другой.

– Чего бы ты сейчас хотела, Роза? – перевел тему он.

– Чтобы ты мне объяснил, почему я до сих пор одинока, – с некой грустью, тихо сказала она.

– Я тебе это покажу.