Фабрика #17

– Как ко мне дозвонился? Кто номер дал?

– Не путай меня! Это ты мне позвонил, а я душ принимал, еле добежал. В одном полотенце стою у телефона, с меня лужа натекла, мама не горюй. Танька придет, мне по шее даст, мы только позавчера паркет переложили.

– Не иначе чудо, – пробормотал Коренев, размышляя над тем, кто же мог устроить ему звонок.

– Чего бормочешь? – переспросил Виталик. – Громче говори, связь плохая.

– Дела, спрашиваю, как.

– Нормально, новый мебельный цех открыл, работаю по всему району, хочу на областной уровень выйти. Кстати, мне какие-то люди из органов звонили, тобой интересовались, просили подтвердить, что ты со мной в парилке был. Танька злющая, запретила с тобой общаться. Ты куда вляпался?

– Мелкие неурядицы, не обращай внимания.

– При мелких неурядицах обходится без следователей, – заметил Виталик.

– Соседку убили, – сказал Коренев. – Нину Григорьевну.

– А ты при чем?

– Я ее труп нашел. Если бы знал, как все обернется, не находил бы, пошел домой и лег спать.

Некоторое время оба сопели в трубку. Коренев не представлял, как перейти к той части, в которой он вопит «Виталик, забери меня отсюда! Я тут застрял навеки и отчаялся увидеть цивилизацию!» Невозможно описать дурацкую ситуацию, чтобы не выглядеть в ней полным идиотом.

– Как твоя рукопись? К публикации не приняли? – перебил напряженное сопение Виталик.

– Плохо. Подумываю завязать с этим делом.

– Не кипятись, чего отступать раньше времени. К Дедуле на поклон успел?

– Что значит «успел»?

– Убили его на даче. С особой жестокостью и увечьями, говорят. Мне друг-полковник по секрету рассказал. Вероятно, маньяк с садистскими наклонностями орудует. Говорит, не первый случай.

– Язык вырезали? – предположил Коренев.

– Ты откуда знаешь? – подозрительно спросил Виталик.

– Догадался, я же журналист. У меня тоже есть друзья в органах. И не надо меня подозревать, я не маньяк, мне бы такое и в голову не пришло. Это чистое совпадение.

Он произносил слова и чувствовал их неубедительность. Чем больше говорил, тем явственней ощущалось недоверие Виталика. Никогда не нужно оправдываться, особенно, если не виноват, потому что складывается обратное впечатление.

– Ничего я такого не думаю, – обиделся Виталик. – Я тебя полжизни знаю, мне и в голову такое не пришло бы.

– Я по голосу слышу.

– Тебе показалось, звук паршивый, будто из погреба звонишь. Ты Дедуле свою рукопись показывал? – Виталик сменил тему.

– Показывал. Он по ней только взглядом скользнул и завещал бороться с многословием.

– Странно, никогда за тобой не замечал. Ты пишешь коротко, рублеными фразами, порой хочется самому слов добавить, чтоб звучало мягче, а то по твоим предложениям будто по кочкам голой жопой скачешь, больно ухабисто получается.

– Вот и я о том же! Ну и сам Дедуля мне показался неадекватным человеком, вещи странные говорил, словно не в себе был. Ты давно с ним общался?

– Старость не щадит, – вздохнул Виталик. – От этого никто не застрахован. Впрочем, он никогда особой адекватностью не отличался.

Коренев на протяжении беседы размышлял, какую пользу можно извлечь из телефонного звонка. Попросить приехать? Вызвать полицию? Его так и подмывало вывалить на Виталика правду о принудительном заключении на фабрике. Смущало две вещи: во-первых, он боялся стать посмешищем в глазах Виталика, который не удержится и растреплет их совместным друзьям. А во вторых, эти бессмысленные смерти…

– В редакцию не заходил? – спросил он.

– Забегал. Ваня сказал, что ты на спецзадании в отъезде, но отказался сообщить конкретное место, сославшись на какую-то сверхсекретную подписку о неразглашении. Более того, пока я у него сидел, ему позвонили и сказали, что ты решил продлить командировку на пару месяцев. Там настолько хорошо?

– Неплохо, – соврал Коренев. – Правда, не успеваю с заказом по срокам.

– Платят много?

– Больше, чем в редакции.

Сказать ему или нет?

Кореневу пришла страшная мысль. Если попросить Виталика помочь, где гарантия, что через полчаса Таня не найдет его, лежащим без языка в луже воды у телефонного аппарата. Коренев не мог объяснить, но чувствовал – говорить правду опасно.

Кто-то преследовал его и убивал людей, оказавшихся рядом с ним. Рея упоминала, что разбирается в смертях, но при этом отрицала свою причастность. Но ведь кто угодно может соврать! Даже женщина из снов.

А если убийца из близкого окружения Коренева? Например, Ваня, главный редактор «Вечернего города». Во-первых, он знает Дедулю. Виталик, конечно, тоже знает, но в первое убийство он был с Кореневым в парилке. Во-вторых, Ваня знаком с Ниной Григорьевной, поскольку живет с ней в одном доме. В-третьих, именно он послал Коренева на фабрику и даже не пошевелит задом, чтобы узнать, куда исчез его лучший журналист.

С другой стороны, Ваня походил скорее не на маньяка, а на алкоголика. Да и мотива насолить Кореневу у него не было, хотя странная агрессивная реакция на портрет на выставке детского рисунка могла говорить о подавленном чувстве вины. Как он сразу не обратил внимания на это подозрительное происшествие?

– Эй, ты куда пропал? – встревоженный голос Виталика вывел Коренева из задумчивости. – Ты на связи?

– Здесь я. Как Ваня поживает?

– Нормально. Небо коптит, к свадьбе готовится, не просыхает. Оленька от радости скачет оленем.

Из коридора донесся слабый грохот – кто-то зацепил пустое ведро. Коренев вздрогнул и едва не уронил телефон на пол.

– Виталик, мне пора, у меня совещание, – полушепотом соврал он и положил трубку, ожидая, что дверь откроется и вошедший заметит постороннего в кабинете начальника цеха. Мысли скакали, словно лань.

От растерянности не нашел лучшего, как лечь на пол и затаиться в ожидании разоблачения. Прошла минута, вторая, третья, однако ничего не происходило. Ему надоело лежать на холодном шершавом полу из некрашеных досок и бояться.

Он встал и, соблюдая меры осторожности, подошел к двери. Приоткрыл и через щелочку одним глазом выглянул наружу.

– Фу-ух, – выдохнул с облегчением. По коридору бродил Мурзик и тыкался мордой в коробки и ведра. – Скотина мохнатая. Так и инфаркт можно схлопотать.

Коренев переступил через кота и, никем не замеченный, покинул здание. Его убеждение в причастности Вани к убийствам крепло с каждой секундой.

#33.

Через неделю на фабрике в рамках официальных мероприятий планировалось провести праздничное шествие с участием всего рабочего коллектива. В цеху появились новые лица – озадаченные люди с портфелями деловито расхаживали по пыльным дорожках и оценивали уровень загрязненности.