Поздняя весна. Повести и рассказы

– Занимаюсь вокалом! – Повторил Иван саркастически. – У меня собственная рок-группа!.. Ванечка? – Неожиданно переспросил он. – Меня так ещё никто не называл!

– Это, должно быть, потому, что среди ваших знакомых нет или почти нет русских девушек и женщин.

– Русских? – Переспросили Иван и Яромир одновременно.

– То-то я и слышу, у вас необычный выговор, – заметил Иван, – и речь такая правильная, литературная. Я думал, это оттого, что вы писатель, а вы, оказывается, русская, и словенский язык для вас не родной.

– Это не совсем так, – возразила я. – Словенский язык знаком мне с детства. Дедушка был словен.

– Для словенки вы слишком крупная и яркая, – произнёс Иван авторитетно. – Некоторые люди, ну, или как их там… – презрительный взгляд в сторону Яромира, – уже успели это оценить.

– Мы обязательно обсудим это после, – заверила я Ивана, – а сейчас давайте поговорим о том, из-за кого мы все здесь – о Милане.

– Я здесь вовсе не из-за Милана, – возразил Иван, скривившись так, словно его внезапно угостили кисленьким. – Я с предками полаялся, вот, и перекрываюсь от них у дядьки, – Иван замялся ненадолго, но, быстро овладев собой, выпалил: – но мне его жаль, всё же. Это надо, впасть в полнейший маразм из-за какой-то тупой курицы и двух её личинок! Ладно, уговорили. Я тоже за вас. С дядькой надо что-то делать, а то он так скоро выступать не сможет, скурвится и по миру пойдёт. Кто мне тогда деньжат подбрасывать станет?

Я положила руку поверх руки Ванечки, заглянула ему прямо в глаза и проникновенно сказала:

– Я очень рада, что вы с нами, Иван!

– Рано радуетесь, Янина! – Зловеще произнёс Яромир, испепеляя Ванечку взглядом.

От этого карающего взора, направленного на меня, я бы точно сползла под стол, а безбашенному подростку, хоть бы хны!

Надо сказать, глаза у Яромира весьма необычного цвета: светло-карие, отливающие жёлтым. Янтарные, можно сказать. Очень редкий оттенок! Когда Яромир злится, в них так и мечутся зелёные искры, и в этом кроется секрет его особенного, грозного очарования.

– И я рад, – ответил Иван, галантно целуя мне руку.

Реплики Яромира в свой адрес он, как и его взгляда, словно бы не заметил.

– Когда вернётся Милан? – Спросила я, не обращаясь ни к кому из парней конкретно.

– Никогда! – Отрезал Иван, и мной тут же овладело нехорошее предчувствие.

– Он дома, – пояснил Яромир. – Милан уже давно никуда не выходит. С тех пор, как ушла Светлана.

– Как дома?! – Воскликнула я, вскакивая со стула. – Где он?!

– Успокойтесь, Яна, – ответил Яромир. – Милан у себя в комнате. Он спит.

– Как спит?! – Не поняла я. – Середина дня на дворе, а он спит?! Он же всегда в пять утра вставал… Пробежка, потом занятия, потом…

– …суп с котом! – Мрачно резюмировал Иван. – Я же сказал вам, Яничка, что дядька из-за этой своей драной козы впал в…

– Никуда он не впал! – Рявкнул Яромир, стукнув кулаком по столу так, что зазвенели чашки и блюдца, а тарелка с печеньем, стоявшая с краю, упала и разбилась вдребезги, засыпав пол крошками и осколками. – Прекрати оскорблять моего друга и его жену! Прекрати считать всех вокруг себя идиотами! Если с тобой разговаривают, как с человеком, это ещё не значит, что ты человек! Ты никто и звать тебя никак!

– Да, Ярек, – смиренно закивал Иван. – Ты абсолютно прав! – Яромир уставился на Ваньку в ожидании очередного подвоха, и тот не заставил себя ждать: – Тебя, например, тоже считают человеком, но это ничего не значит, потому как на самом деле ты пёс. – Яромир встал во весь свой немаленький рост, угрожающе нависнув над тщедушным Иваном. – Что? – Уставился на Яромира вредоносный наглец своими круглыми, зелёными глазищами. – Ты сам сегодня в этом признался. У меня свидетели есть!

– Прекратите оба! – Твёрдо, с расстановкой произнесла я. Так нас учили разговаривать с охамевшими, скандальными пациентами. – Мы здесь не для того, чтобы выяснять, кто из нас щенок, а кто пёс. Мы должны помочь Милану сохранить здоровье. Мы обязаны поддержать его морально. Сейчас вы оба сядете на свои места, и мы обсудим стратегию и тактику нашего поведения на ближайшие две недели, ровно до того дня, как Милан уедет в гастрольный тур.

Мои слова подействовали на неуёмных антагонистов отрезвляюще. Они уселись на тяжёлые, дубовые стулья, и я попросила Яромира рассказать всё, что он знает о нынешней жизни нашего друга.

Новости, надо сказать, были неутешительны. Милан окончательно перепутал день с ночью, плохо ел, перестал ходить по утрам на пробежки, как он делал это всю свою сознательную жизнь, и даже музыкой в последнюю неделю перестал заниматься совсем.

Яромир всерьёз опасался за психику Милана и старался не оставлять его надолго одного ни днём, ни ночью. Отправляясь спать далеко за полночь, он ставил будильник так, чтобы просыпаться каждые два часа и наведываться в комнату Милана. Ярек очень боялся попыток суицида с его стороны.

Мне стало понятно, почему друг Милана постоянно вспыхивает, как порох, а под глазами его залегли тёмно-синие тени. Человек элементарно не высыпался.

Яромир рассказал, что по ночам Милан пытается читать книги, но обычно не может одолеть и двух страниц – отвлекается на свои мысли и часами сидит, либо лежит, уставившись в пространство. Иногда он разговаривает или переписывается по Интернету с кем-нибудь из своих знакомых, как правило, из другого полушария Земли, где в это время день.

Милан почти перестал следить за собой и совсем не бывает на воздухе. Ему плевать на то, что творится в доме, а в доме и во дворе, как я уже успела заметить, царят разгром и запустение. Раньше за порядком следили горничная и повариха, но они, как выразился Милан, «утащились» вслед за своей хозяйкой.

Мы условились с парнями, что будем пытаться постепенно вытянуть нашего друга и родственника из ямы, в которую загнала его жизнь. Не хочет спать по ночам? И не надо! Мы будем все вместе и каждый по отдельности составлять ему компанию. Только сидеть в комнате и перебирать дурные новости с семейного фронта Милана мы не станем. Мы будем вытаскивать его из дома под любыми предлогами. Сегодня же устроим коллективную прогулку по центру города! Мы все должны увидеть родной город Милана его глазами!

Завтра мы будем смотреть Любляну глазами Яромира, послезавтра – Ванечкиным незамутнённым взором. Пойдём в театр, в музей, куда-нибудь ещё. Будем активно заниматься хозяйством. Главное – вымотать Милана, как следует, днём, чтобы он спал ночью.

Для пущего эффекта мы решили заставить нашего страдальца возобновить утренние пробежки. Не в шесть утра, конечно, мы ведь не звери. Часиков в восемь будет в самый раз! Если кто-то до этого времени не выспался, это его проблемы. Никаких возражений и трепыханий не примем, пусть даже не пытается нам их выдвигать.

В современном мире принято лечить бессонницу снотворным, а дневную сонливость производными амфетамина, но у такого лечения масса побочных эффектов. Вдобавок, человек расплачивается за него годами своей жизни в прямом смысле слова.

Дело в том, что во время сна наш мозг отключается не полностью. Те, его зоны, которые ответственны за взаимодействие с внутренними органами и системами, наоборот, активизируются. Мозг корректирует их работу именно во время естественного ночного сна, устраняя сбои и ускоряя процессы регенерации.

Если же человек принял снотворное, то под его воздействием мозг отключается практически полностью. Активными остаются только структуры, отвечающие за поддержание элементарных функций организма, например, дыхания. Таким образом, работа внутренних органов пускается на самотёк, регенерация идёт вяло, и организм изнашивается гораздо быстрее. Не случайно люди с нарушениями сна живут намного меньше тех, кто спит хорошо, поэтому так важно наладить режим дня Милана и обеспечить ему полноценный ночной отдых.

Я со своей стороны пообещала следить за здоровьем Милана и делать всё, что могу, как медик и психолог. Яромир взял на себя спортивную программу. Иван пообещал, что нам всем, и Милану в частности, будет нескучно. Не знаю, как Яромир, а лично я в этом нисколько не сомневалась: умереть от скуки в обществе несносного мальчишки возможным не представлялось.

Ещё мы условились, с моей, разумеется, подачи, что будем общаться исключительно на «вы» и не станем в присутствии Милана обсуждать ни свою, ни чью бы то ни было ещё личную жизнь и флиртовать друг с другом, дабы не травмировать его.

– С тобой я точно не буду флиртовать! – Заявил Иван Яромиру. – Ты не в моём вкусе. Вот, Яна – совсем другое дело… Но, нельзя, так нельзя! – Осёкся он, наткнувшись глазами на мой «арктический» взгляд.

Я встала и объявила, что отправляюсь в комнату Милана. Во-первых, узнаю, проснулся он или нет, во-вторых, мне как медику и психологу важно взглянуть на него спящего.

Иван сразу же поднялся и преградил мне путь.

– Я пойду с вами, Янина, – на мой безмолвный вопрос тут же был выдан исчерпывающий ответ: – вы не можете оставаться наедине с мужчиной в его комнате! – Это было сказано так чопорно, что я не удержалась и прыснула в кулачок.

– Милан – мой брат!

– Вы с ним очень дальние родственники, Яна. Не спорьте! Я это точно знаю. Милану на днях пришли какие-то бумажки из архива, подтверждающие шестую степень вашего с ним родства. – Милан посылал запрос по поводу нашего с ним родства в архив? Интересная новость! – Как вы думаете, Яна, зачем ему понадобилась эта бумажка? – Спросил Иван, прищурившись.

Яромир слушал нас, раскрыв от изумления рот. Правда, он рано начал изумляться. Ещё не то ждало его впереди!

– Не знаю, – искренне ответила я. – Возможно, Милан сделал это, потому что любит точность и порядок во всём…

– Вот, именно: во всём! – Отрезал Иван. – Думаю, у него на вас планы! – Сообщил он заговорщически.

В ответ я залилась смехом, чем привела обоих парней в лёгкое замешательство тяжёлой степени. Отсмеявшись, я продолжила:

– Давайте расставим все точки над «i» здесь и сейчас. Дело в том, что я и Милан – кровные брат и сестра, – я нарочно сделала ударение на слове «кровные», и, чтобы до парней лучше дошёл смысл этого слова, продемонстрировала шрам на своей правой кисти. – У Милана есть точно такой же, – сообщила я своим обалдевшим собеседникам, – и какая там у нас степень родства по документам, никакого значения уже не имеет, и иметь не может!