Усы за двенадцатью замками

– Валериан Васильевич, кажется, есть одна маленькая зацепка.

– Какая? – я оторвался от пасьянса, что от скуки раскладывал.

– Здесь имена тех, кто в жюри сидел, – Степан подсунул мне писанину свою.

– И что нашёл? – я посмотрел на его каракули. – Ну и почерк у тебя, врачи в роду, что ли?

– Бабушка, – ошарашенно подтвердил он. – Но не об этом речь. Вот, в Белгороде судил какой-то Змеев. И в Туле он. И до Пензы добрался.

– Проверил, кто такой?

– Владелец модельного агентства «Багряница» Змеев Яков.

– Так что странного? – я посмотрел на то, сколько раз Стёпка обвёл это имя в списках. – Это же работа его. По конкурсам мотаться, девок находить, а потом за границу их возить, в «Вогах» разных снимать.

– Кто спорит? – Степан запустил руку в густую светлую чёлку, растрепал волосы. – Но только в тех конкурсах, куда он не доезжал, никто из девушек и не пропадал.

– А вот тут уже интереснее. Составь мне полный список, Фирсанов. И выясни, где следующий конкурс будет.

Долго нам ждать не пришлось. В тот день Змеев в Оренбурге был. И через три дня родители второй вице-мисс в полицию пошли заявление на пропажу дочки писать. Вместе с ней у нас уже десять пропавших девок было. Начальство на ковёр вызвали, разнос устроили. А нам что со Стёпкой делать? Подмогу не дали, так своими силами пришлось разбираться.

И вот что я придумал – надо Змеева на горячем брать. Было у меня соображение, куда он девушек таскает. И пока Фирсанов за пирожками в обед бегал, я нашёл новый конкурс, где хозяин «Багряницы» собирался засветиться.

– Степан, дело у меня к тебе, – сказал я пришедшему подчиненному.

– Какое, Валерьян Васильевич? – ответил он с набитым ртом.

– Примерь-ка, – я бросил ему на стол парик белокурый.

Степка отложил в сторону недоеденный пирожок:

– Это зачем?

– Мы с тобой в Киров едем, Фирсанов. Там «Мисс Олимпия» пройдёт.

– Только не говорите, – вздохнул он горестно, – что вы меня собрались в женщину переодеть?

– Угадал, Стёпка!

– Я на это не подписывался, Валериан Васильевич! – попробовал он возразить. – То вы меня в мужской стриптиз-клуб отправляете, то…

– А ты на что рассчитывал, Фирсанов? Наша служба и опасна, и трудна. Меряй парик. И на вот, в пакете купальник твой.

– Так может кого-нибудь из бухгалтерии попросим помочь, там девушек много?! – предпринял последнюю попытку спастись Степан.

– Задание опасное. Девочки пострадать могут. Если только Серафиму Ивановну попросить. Но она только в конкурсе «кому за 70» сможет участвовать. Наш Змеев такие не посещает. Ему всё-таки нужны те, кто Куликовскую битву не застал.

Степан совсем приуныл, когда вытащил блестящие розовые тряпочки из пакета.

– Ну ладно, ты пока осваивайся, а я пойду нам командировочные выписывать.

Зря Степан переживал. Среди конкурсанток категории «Women’s Physique» он чуть ли не самым хилым был.

– Совсем форму растерял, Фирсанов. Предупреждал я тебя насчёт пирожков, – заметил я, смотря на то, как Стёпка с мученическим лицом снимает туфли.

– Я бы на вас в этих тряпках посмотрел, товарищ майор. У меня глаза от теней чешутся, – огрызнулся он.

– Терпи, казак. Последний конкурс остался. Председатель жюри в курсе, второе место твоё. Ты главное не забывай глазки Змееву строить.

Владелец «Багряницы» сразу переодетого Степана приметил. Подмигивал зелёными глазами в дорогих очках, скалился, лишь он на сцене появлялся. А когда Фирсанов плечом повёл, так и вовсе губы свои тонкие стал языком облизывать.

И вроде всё по плану шло: Степану белую ленточку дали и диплом в рамочке. Змеев у выхода лейтенанта дождался и подвалил:

– Поедем, красотка, кататься.

Посадил он Фирсанова в чёрный «гелендваген» и умчал в ночь. А я за ними, на своём старом «опеле», слежу и подслушиваю через жучок, что в фальшивой Степиной груди.

Колымага меня и подвела. Последнее, что я услышал, была возня, крики Фирсанова. А потом и машину нашёл с дырой, прожжённой в крыше. Так-то и подтвердилась моя версия, что Змеев – это Горыныч, Ящер. И собирает он себе гарем из девок, в Навь, в своё царство всех перетаскивает. Да ещё и с фантазией относится, поэтому и бодибилдершу в коллекцию решил собрать.

А мне делать нечего. Поплёлся я в родное УВД и выписал новую командировку. Вариант с Серафимой Ивановной вновь отпал. Разнообразие разнообразием, но змей молодой, да не настолько, чтобы без бабушки страдать. Пришлось мне впрягаться. Спросишь какой конкурс? И для меня нашёлся. «Drag Queen Siberia», про такой слышал? И я нет. И Змей не в курсе был, что там все переодетые мужики. Я лицом в грязь не упал, всякое в жизни было. И Снегурочку на утреннике играл, и невесту на второй день свадьбы изображал. Нашёл себе платье блестящее, намалевался – стал вылитая Грейс Келли. Только пришлось мне самым дорогим пожертвовать – усами моими. То, что сейчас отросло – это так. Не сравнится с теми, что сбрил. Ни по густоте, ни по длине. Поверишь, аж слеза выступила, пока брил. А сами волоски в платок собрал и припрятал. Как-никак часть меня, надо с достоинством похоронить.

Вышел я на сцену в первом конкурсе, глянул на жюри: сидит подлюка, глазами змеиными сверкает. Как мне тогда хотелось туфлю в него бросить, чтобы раскололся гад, куда он Фирсанова уволок. Но нужно до конца роль отыгрывать. И всё как по маслу прошло, только с трусами промашка вышла – засветил я свои любимые семейники с этим разрезом.

Ну и так клюнул Ящер. Пригласил кататься до номеров. Я, не будь дураком, проверил свой «макаров». С пистолетом как-то надёжнее, даже в потустороннем мире. Но я больше не на силу надеялся.

Изобразил обморок, когда Змеев в Горыныча обратился. Та ещё образина: здоровый, как пятиэтажка, когти гнутые, жёлтые, смердит, как горящая покрышка. Подхватил он меня огромной лапой и в небо. А там переместился из нашей Яви в царство тёмное своё. Приволок в зал, что в камне вырублен был.

– А теперь, красавица, развлекай меня! – и пялится глазами своими аспидными, всё под юбку залезть хочет.

Я заметил коридор, что от зала вёл. Услышал плач девичий – не иначе замучил бедняг. Но пока Змея не обезвредишь, Фирсанова с миссками не спасти.

– Так я ничего не умею, – потупился я и покрутил на пальце кокетливо рыжую прядь парика. – Может вам чаю заварить вкусного? Мне мама рецепт передала. Он и настроение поднимает, и силу мужскую.

Хмыкнул ящер, обратился в человека, подошёл и по заднице накладной ударил:

– Ну что ж, Снежана, угощай. Потанцуем после?

Стерпел я тогда, но решил, что потом вволю пройдусь по его почкам змеиным, когда засадим в камеру. А насчёт рецепта я не соврал. Был у меня один, для выведения гадов ползучих. Вся соль в том, что туда нужно волос палёный добавлять. Тогда-то мои усы родимые и пригодились. Запалил я их, заварил с травкой, что нашёл, пошептал. Приношу Змею чашку и блюдечко.

– Странно пахнет, – он принюхался.

– Так чем сильнее запах, тем потом действие лучше будет, – выкрутился я. Не хотелось «макаров» доставать, как-никак нелегально на тот свет перенёс. И не докажешь же потом, что меня похитили.

Скривился Ящер, но глотнул. Одну чашку, вторую. Вытаращился своими пошлыми глазюками, руки тянет. Я весь похолодел. Но не успел он меня облапать, как зелье подействовало. Помчался Змей прямиком к «белому другу». Меня бросил, про похищенных девок забыл. Забористый отвар на усах получился: просидел Ящер в туалете до тех пор, пока подкрепление из Нави не подъехало.

С девушками всё в итоге хорошо сложилось, вернулись домой. Только Фирсанов неделю дулся: ему пришлось Змею ноги мять и танец живота перед сном исполнять, пока был в заточении. Но дело мы успешно закрыли.

***