Мёртвые не кусают?! Долг платежом кровью красен

– «КГБ!» – неодобрительно хмыкнул Иванов, лишь слегка «убавив громкость». Сравнение едва ли польстило бы областному комитету партии: Иванов не любил «наших славных чекистов». И не потому, что «наслушался «Голоса Америки». «Просто» КГБ – через областного прокурора, естественно – пару раз привлекло его к соучастию в своих «героических» мероприятиях, и это произвело неизгладимое впечатление… на его душу: «шрам» остался на всю жизнь. А ведь, казалось, после знакомства с «интимной жизнью» «внутренних» органов его уже ничто не могло удивить.

Ан, нет: оказалось не то, что казалось. На «подведении итогов» не сдержанный Иванов традиционно не сдержался, и, мягко говоря, но грубо выражаясь, противопоставил этих чекистов Феликсу Эдмундовичу с его установкой на «холодную голову» и «горячее сердце». Заодно он «противопоставил себя линии партии»… в лице самозваных «чекистов», которые отождествляли себя с этой линией, даже не пытаясь её придерживаться. Обмен мнениями перешёл в… обмен мнениями о личности Иванова. В глаза «пока ещё товарищу» Иванову было высказано очередное сожаление о «неправильном понимании товарищем политики партии и правительства». За глаза же «товарища Иванова» – уже как «гражданина» – занесли в кондуит УКГБ в качестве лица, представляющего несомненный интерес «для активной разработки».

Вот и теперь, увидев воочию «нерушимость единства коммунистов и беспартийных» – из пуленепробиваемого стекла и электрических замков – Александр Сергеевич в очередной раз не мог удержаться от «неправильного понимания политики партии и правительства». Причина заключалась не только в характере Иванова, но и в форме «наглядной агитации». Вот, уж, действительно: «Вышли мы все из народа – как нам вернуться в него?!». Что говорить о нём, рядовом и беспартийном, если даже Петра Николаевича, прокурора района, коммуниста с… дцатилетним стажем, члена бюро райкома – и того выдержали в «предбаннике» до получения санкции «сверху»! Выдержали, несмотря на предъявленный партбилет и удостоверение прокурора!

Не переставая хмыкать под нос, Иванов проследовал мимо охранника, уже переключавшегося на очередного «соискателя». Городецкий «обосновался» на четвёртом этаже шестиэтажного здания, по высоте – из-за высоченных, под четыре метра, потолков – превосходящего «ростом» стандартную девятиэтажку. Четвёртый этаж отнюдь не являлся следствием предпочтений товарища Городецкого: всего лишь соответствовал рангу. Классика: «каждый сверчок – знай свой шесток». Все заведующие отделами «селились» на четвёртом этаже. Пятый занимали отраслевые секретари. Ну, а на самом верху, как и положено, обитали «небожители»: секретари Первый, Второй и Третий. «Партийная скромность» обязывала товарища Первого совместить «восьмое» и «девятое» небеса в одном, хотя он и не возражал против обратного расклада.

Как и у всех, более-менее значимых чиновников, у заведующего отделом административных органов тоже имелся секретарь (помощник, референт). Увидев знакомую физиономию следователя прокуратуры, этот товарищ по-канцелярски осклабился – и исчез за дверями кабинета шефа. Возвращался он уже с полусладкой улыбкой на устах.

– Прошу Вас, товарищ Иванов: товарищ Городецкий ждёт Вас.

Секретарь-референт не слишком врал: Городецкий действительно ждал Иванова – даже у самых дверей, да ещё с протянутой для приветствия рукой.

– Здравствуйте, уважаемый Александр Сергеевич! – подсахарил и без того приторную улыбку Городецкий.

– Здравия желаю, – кисло осклабился Иванов: он и назвал бы заведующего по имени-отчеству, да не помнил реквизитов.

– Прошу Вас присаживаться.

На манер джентльмена, Городецкий отработал седалищем «что Вы, что Вы: только после Вас!». Несколько секунд он облучал гостя почти счастливой улыбкой.

– Ну-с, Александр Сергеевич – начнём, что ли?

– Пожалуй… Раньше сядешь – раньше выйдешь…

– Ха-ха! – старательно имитировал смех Городецкий. – Да Вы, Александр Сергеевич – вольтерьянец неисправимый! Никакого почтения к выборным органам!

– А, если – «ближе к телу»? – ещё раз не выразил почтения Иванов.

Городецкий немедленно отставил улыбку.

– Ну, что ж… Я буду прям, Александр Сергеевич…

– Надеюсь на это.

Несмотря на заявленную прямоту, Городецкий с полминуты убегал взглядом и «не находил нужных слов». Наконец, кажется, «нашёл».

– Первый… виноват: с Первого… секретаря областного комитета партии требуют жертв…

– Надеюсь, речь – не о нас с Вами? – приподнял бровь Иванов.

Городецкий покривил щекой.

– Всё Вам – шуточки, Александр Сергеевич… Нет, по счастью, пока нет: не о нас. Пока речь – только о нашем общем знакомом.

– Только о нём одном?

Зав художественно ушёл глазами.

– Ну, если прямо…

– … как Вы и обещали…

– … то «наверху» не возражают против «расширения списка»…

Городецкий перестал блуждать глазами и выразительно покосился на гостя. Тот не только не подумал блуждать, но и в очередной раз «не засиделся в окопах».

– И за счёт кого?

– На наше усмотрение.

Зав художественно поработал бровями.

– Делом в Москве занимается лично Заведующий отделом административных органов ЦК!

– Лучше бы он занимался делом!

– Алек – сан – др Сер – ге —евич!

– Хорошо, хорошо! – «смиренно отработал «хэндэ хох» Иванов. – Только знаете, что я Вам скажу – а Вы скажете им?

Ещё ничего не зная, но уже кое о чём догадываясь, Городецкий начал терять в окрасе.

– Вот именно, товарищ Городецкий, – усмехнулся Иванов. – «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения – и не будет ему знамения»!

– То есть?

– То и есть: я не собираюсь подавать беднягу замдиректора на блюде и под пикантным соусом! Хотите забрать у меня дело – забирайте! Можете сами «пристраивать» беднягу «под топор». Но я в таких делах не участвую.

Иванов не выдержал, и, забывшись о месте пребывания, в сердцах врезал кулаком по столу.

– Да, что же Вы за люди, такие?! Слуги народа… хреновы!

– Александр…

– Да, ладно!

Одним лишь взмахом руки Иванов посадил Городецкого на место, от которого тот всего лишь попытался совершить начальственный отрыв.

– Вы знаете, сколько вагонов ежегодно приходит в непригодность или откровенно гробится как в системе Министерства путей сообщения, так и по ведомствам? Десять процентов от балансового количества!

– Откуда у Вас такие цифры? – попытался развернуть грудь заведующий.

– Газеты надо читать!

Иванов бесцеремонно завернуть грудь ответственного товарища.

– Это открытые сведения – из партийных документов! Десять процентов! А это – десятки тысяч вагонов! А за прошлый год к ответственности привлечено всего десять человек! Да и, какая это ответственность?! Так, для порядка: штраф, год условно! Ни одного лишённого свободы даже за сотни вагонов!