Возвращение полуночи. Арка 2. Твари в ночи

– …Любим! – закончил наставник. Тягатели притихли и сразу загомонили с новой силой.

– Что? – опешил отрок. – Дядька Стоян… Вы меня признали?

На лице отрока расплылась самая дурацкая улыбка в мире. Он вскинул кулак и заорал во все лёгкие:

– Да! Обещаю – не посрамлю! Покажу себя!

– Тихо-тихо, успокойся, – улыбнулся Стоян. – Я выбрал тебя, потому что ты и так проклят – тебя не жалко. – Тягатели засмеялись, Димитрий многозначительно переглянулся с Лексием и Матфеем. – К тому же ты всегда умудряешься выбраться из любых передряг, – серьёзно добавил наставник, – авось и здесь выживешь. – Любимка засмеялся, но, поймав колючий взгляд наставника, осёкся. По спине пробрало морозом – похоже, дядька Стоян не шутит. – На краю полигона мы расчистили специальное место. Во-он там, рядом с раскидистым дубом.

– А я знаю. Мы там вчера с каликами… – Любимка осёкся – разговор о странных людях в Чаще Хруста должен был остаться секретом. Он покраснел и смутился.

К счастью, тягатели давно уже воспринимали его вопли как ничего не значащий шум – навроде шелеста листвы или свиста сверчка.

Путь вниз оказался не таким уж и крутым, зато длинным – огибающим котлован почти на четверть. Когда спустились, большинство тягателей запыхалось и вспотело. Лишь потомственные и Несмеяна выглядели как ни в чем не бывало.

Пройдя у самой стены, тягатели с любопытством поглядывали на полигон. Одно дело – пялиться сверху, совсем другое – увидеть все вблизи. Хотя ничего толком разглядеть не удалось – от полигона их отделяла высокая зелёная стена из переплетённых колючих ветвей, поросших плющом. У огромного раскидистого дуба она отклонялась вглубь, а потом вновь прижималась к склону.

– Все отходим и прячемся во-он за те деревья, – скомандовал Стоян. – Я не шучу: Несмеяна – сильномогучий тягатель, даже потомственные могут пострадать.

– А как же вы? – спросил Лексий. – Небось, останетесь и станете смотреть?

– Нет уж, – Стоян зябко передёрнул плечами. – Я предпочитаю наблюдать за этим с помощью…

Глиняша на его плече шевельнулся и оторвал от себя ощутимый кусок. Глина зашевелилась и превратилась в ещё одного человечка, только крохотного и без рубинчиков.

– Ой, что будет, – пискнул Наум и опрометью бросился к далёким деревьям. – Наставник даже Глиняшу бережёт.

Тягатели потянулись в укрытие, Любимка с Несмеяной остались стоять друг напротив друга. Отрок ощущал себя необычно. С одной стороны – это ж Несмеянка. Хоть и нелюдимая и печальная, а все же своя. Притерпелся уже, она – как сестра. С другой стороны – ощущал в ней что-то чужое, опасное, отчего девушка сама страдает и может заставить страдать других.

Стоян отошёл не так далеко, как остальные. Пух! Волосы его дрогнули и невесомо поплыли по воздуху.

– Высвободи силу! – крикнул Несмеяне. – Тебе это пойдёт на пользу.

– Но я не хочу, – ответила Несмеяна. – Не хочу никому навредить.

– Мы здесь как раз для того, чтобы ты никогда больше не могла никому навредить, – крикнул первый наставник. – Здесь никого лишнего. Коли ты навредишь тягателю – стало быть, он не достоин проходить испытание. Не сдерживай себя, Несмеяна. Начинай. – Девушка все ещё медлила. – Я знаю про твои срывы, – сказал Стоян уже тише. Несмеяна и Любим слышали его голос, а вот отошедшие к деревьям тягатели нет. – Энергия земной тяги копится в тебе и переполняет. Сколь бы ты ни сдерживалась, рано или поздно она все равно выплеснется. Сделай это здесь и сейчас, и живи спокойно целые месяцы. Так тебе легче будет на испытании.

Любимка ощутил холодок в груди. Дядька Стоян говорит так, словно внутри Несмеяны сидит стихийное бедствие и вырывается время от времени.

«Тем лучше, – подумал он. – Значит, наставник поверил в меня. Я не подведу!»

– Не боись, Несмеяна, – сказал. – Я стану хорошим громоотводом.

И улыбнулся. Девушка вздохнула и начала.

Среди гигантских ветвей дуба метнулся ветер, рванул волосы Любима. Сверху упала листва, кусочки коры и мелкий мусор. Начала подрагивать земля – ощутил даже через толстую подошву сапог.

Лицо Несмеяны кривилось и ломалось, словно она не могла решить, какое настроение ей по душе. А потом… Любимка не поверил своим глазам – лицо девушки исказили эмоции радости. Они были столь непривычны для всегда печальной Несмеянки, что казались неуместными. Сердце отрока сжалось, он отступил на шаг – почудилось что-то демоническое в этом веселье.

– Хе… – губы девушки искривила усмешка, глаза сверкали. – Наконец-то! Как долго я терпела…

Гул нарастал, вибрация через ноги вгрызалась во внутренности. Любимка ощутил, как бурчит в животе. Поспешно переступил с ноги на ногу, чтобы хоть на миг прервать контакт с дрожащей землёй, но теперь вибрировал сам воздух, само пространство.

– Мечи-калачи! Что мне делать-то? Я должен на неё напасть? – выкрикнул он.

– Постарайся остаться живым, – объяснил направленный голос Стояна. Самого наставника нигде не видать. Крохотный любимец схоронился под самые корни дерева.

– Прости, Любим… – сказала Несмеяна сквозь страшное веселье. – Я уже не смогу это остановить… Я так долго… удерживала себя… Не смогу…

А потом мир обрушился на Любимку. Его сорвало с места, закружило и грянуло о деревья. Деревья? Нет, это были уже сломленные стволы. Любимка сжался и попытался удержать себя целым. Перед глазами упали капли, их тут же смыло. Они упали ещё раз. В кармане разогрелся и засиял Глаз Ворона. Любимка ощутил прохладное покалывание по всему телу. Это означало, что угроза была повсюду. Ощущение свежести сдуло, словно попал в чудовищный вихрь, который способен был слизнуть кожу, оставив одно дымящееся мясо. Мир сошёл с ума. Любимка уже ничего не понимал и ничего не видел, он просто пытался выжить.

В пространстве перед Несмеяной родился и ударил перед собой скрученный жгут силы – земная тяга была столь плотно сжата, что отрок мог видеть её невооружённым взглядом. Едва родившись, она закрутилась и взвилась вверх, как огромное щупальце гигантского осьминога. Вверху щупальце разделилось на два почти бесплотных хлыста, которые тут же напитались энергией и сделались толще исходного. Потом разделились ещё и ещё раз. Теперь Несмеяна и правда напоминала чудовищного осьминога с девятью хвостами.

Граум! Один из хлыстов-щупалец упал на землю. Земля треснула, пласты сдвинулись, образуя ступеньку высотой в несколько саженей. Земля на срезе спёкшаяся и почерневшая, словно её опалил змеиный огонь.

Любимка стоял посреди этого хаоса ни жив ни мёртв. Если такой ударчик придётся по нему, никакая волна или тяга не спасут – точно так же располовинит…

Хрясь! Хрясь! Граум! Три удара слились в один. Три жгута мощи ударили прямо туда, где стоял Любимка. Он приоткрыл один глаз. Потом второй. Я жив? Только и успел, что зажмуриться – самая детская из всех защит.

За спиной раздался ужасающий хруст. Обернулся и онемел от ужаса: через ствол дуба крестом легли две трещины, которые со скрежетом начали шириться. Любимка стоял прямиком между ними, шкурой ощущая, как ему повезло.

Огромное дерево неспешно распалось на четыре куска. Боковые замедленно упали в разные стороны, тот, что сверху, резко просел, помедлил и завалился назад. На месте чудовищного дуба осталась торчать к небу обгрызенная со всех концов гигантская щепка.

Перед глазами вновь полыхнули капли. Их сорвало и утащило без следа. Пыхнул прохладой Глаз Ворона. Её тоже смыло и утащило.

Упрямо наклонил голову и повернулся и Несмеяне. Девушка больше не стояла перед ним: она поднялась над землёй, под ней ширилась и углублялась воронка – земная тяга была столь плотной, что девушку выдавливало вверх. Ужасные жгуты силы изгибались и бились вокруг, теперь больше похожие на молнии.

– Мечи-калачи! – закричал Любимка и понял, что не слышит своего голоса. – Я не могу проиграть!

Он прикрылся рукавом и шагнул к девице. Его откинуло назад. Напряг мышцы и устоял. Лишь ноги пропороли в дёрне две полосы.

– Врёшь! Не возьмёшь!

Он снова ступил вперёд. Один из жгутов-щупалец ударил совсем рядом. Любимку отбросило назад и впечатало в остатки дуба.

– Я не сдамся! – закричал он. Связки вылетели изо рта лоскутками, под кожей лопались капилляры. – Я стану сильномогучим!

Он сделал ещё один шаг. Капли и вспышки прохлады появлялись и исчезали постоянно. И тут его захлестнуло одним жгутом. Небо раскололось красными трещинами и осыпалось на бедную голову Любима. Перед зрачками плыли тёмные кляксы. Глаз Ворона непрерывно качал тягу, а между ними вихрилась тоненькая, но прочная перегородка – природная энергия бабуси. Она связала воедино тёмную каплю и земную тягу, и силовые жгуты Несмеяны больше не могли их смыть.

Его закрутило и понесло, как сорванный ветром лист. Но теперь он знал, что выстоит. Темные капли замедлили время, земную тягу направил в ноги, представляя, как они тяжелеют. Хаотичное движение прекратилось. Косым росчерком поделил небо и воткнулся в землю. Несмеяна все ещё висела, разнося в щепки остатки дуба.

– Я стану сильномогучим! – прокричал Любимка и удивлённо понял, что все ещё может издавать звуки. – Вперёд!

Он выдрал ноги из мягкой земли и двинулся на Несмеяну. Кляксы кружились перед глазами, выпивая силу тела, но земная тяга возвращала её и поддерживала. Впервые Любимка мог использовать силу перводемона так долго и так осознанно.

Продавливаться через затвердевший воздух было вдвойне сложно, ведь никуда не исчез мощный ветер, который исходил от девушки. Но зато жгуты мощи двигались очень медленно, и он мог изменить направление движения, чтобы избежать их.

Голова Несмеяны была запрокинута, глаза закатились, на лице застыла чудовищная радость.