В объятиях греха

– Не переживай, дорогуша. Он выпил сонного чая. Будет спать как убитый, – проворковала она.

Я перевела взгляд на Тристана. Он лежал тихо и недвижно, его дыхание было глубоким и ровным. На столике рядом я заметила пустую чашку. Схватив ее, я вгляделась внутрь – на дне влажно поблескивали рубиновые капли.

– Это опасно? – потребовала я ответа, стискивая глиняную посудину так, что пальцы свело судорогой.

Улыбка Изабеллы стала шире и еще более пугающей.

– Всего лишь безобидное сонное зелье, милая. Чтобы Тристан сладко спал и видел волшебные сны. А ты могла вдоволь налюбоваться им, – промурлыкала она.

Изабелла отошла в сторону, и я невольно залюбовалась Тристаном. Во сне его лицо разгладилось, приобретя юношескую безмятежность. Длинные ресницы трепетали, приоткрытые губы манили прикоснуться. Как же я мечтала поцеловать их, узнать их вкус и нежность.

Тряхнув головой, я попыталась отогнать наваждение. Это неправильно, нечестно! Я не могу вот так бессовестно вторгаться в его покой, использовать его беззащитность. Это… это гнусно, почти как насилие!

Изабелла, словно уловив мои мысли, подошла ближе, приобняла за плечи. Ее голос обволакивал, убаюкивал, будто ручеек в летнем лесу.

– Я знаю, о чем ты думаешь, дорогая. Тебе кажется, что это низко, грешно. Но разве любовь – грех? Разве ты не заслужила каплю счастья после стольких страданий? – вкрадчиво нашептывала она.

Мягко подтолкнув меня вперед, Изабелла почти усадила на край постели Тристана.

– Просто побудь рядом. Посмотри, какой он прекрасный. Неужели не хочется коснуться, убедиться, что это явь? – искушала она.

Я замотала головой, но стена моей решимости дала трещину. Тристан был так близко, окутанный ароматом сна и покоя. Моя рука сама потянулась к его лицу, огладила скулу, очертила изгиб губ.

– Вот так, милая, – проворковала Изабелла. – Ты ведь так долго ждала. Неужели теперь отступишь? Когда мечта лежит перед тобой такая покорная и доступная?

Я хотела возразить, но слова застряли в горле. Совесть вопила, умоляла опомниться, бежать, пока не стало слишком поздно. Но другой голос, низкий и властный, шептал, что я имею право на эту близость. Что упускать такой шанс – безумие.

Моя ладонь скользнула ниже, легла на его широкую грудь. Я слышала, как под ней ровно и гулко бьется сердце Тристана. Казалось, даже во сне оно чувствует мое прикосновение, откликается, зовет…

– Что я делаю? – беззвучно простонала я, зажмурившись. Последние крупицы благоразумия утекали сквозь пальцы.

– Ты делаешь то, что должна, – голос Изабеллы вплетался в мои мысли, окутывал разум сладким туманом. – Не сопротивляйся желанию. Отпусти себя. Ты так долго была примерной девочкой. Пора получить награду…

Когда Изабелла распустила завязки его рубахи, моему взгляду открылась впечатляющая картина. Тело Тристана, совсем не монаха, а воина, закаленное тяжелым трудом и воинскими тренировками, являло собой образец мужественности. Литые мышцы груди и живота перекатывались под гладкой кожей при каждом дыхании. Узкая темная дорожка волос сбегала от пупка вниз, скрываясь под поясом штанов.

От этого зрелища у меня перехватило дыхание. Тристан был воплощением силы и красоты, недоступным и желанным одновременно. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой и хрупкой, словно цветок рядом с могучим дубом. Сама мысль о том, чтобы прикоснуться к нему, дерзнуть исследовать эту твердь, наполняла меня трепетом и странным предвкушением.

Изабелла, словно прочитав мои мысли, обернулась с лукавой улыбкой.

– Впечатляет, не правда ли? – промурлыкала она, обводя пальцем контуры мышц на животе Тристана. – Такое совершенство почти кощунственно прятать под монашеской рясой. Так и хочется попробовать его на вкус…

От ее слов, произнесенных низким, чувственным голосом, по моему телу пробежала дрожь. Впервые в жизни я ощутила настоящее, неподдельное желание – жаркое, всепоглощающее, разлившееся горячей волной в низу живота. Это пугало и манило одновременно, словно запретный плод, тянущий сорвать себя с ветки.

Изабелла меж тем продолжала свои дерзкие ласки – водила рукой по груди Тристана, чертила узоры на его коже, спускаясь все ниже. Ее прикосновения становились все откровеннее, пробуждая в спящем мужчине первые отклики возбуждения. Дыхание Тристана участилось, на висках выступили бисеринки пота.

– Ну же, Мариель, присоединяйся, – поманила меня Изабелла, ее голос звучал как дьявольское искушение. – Разве ты не хочешь узнать, каков он на ощупь…там? Подарить своему любимому незабываемое пробуждение?

Она взяла мою руку и вновь потянула к обнаженному торсу Тристана. Мои пальцы коснулись горячей кожи, такой гладкой и упругой. Это было похоже на погружение в неведомые доселе воды, полные скрытых течений и водоворотов. Я затрепетала, представляя, как проведу ладонями по его животу, еще ниже…

Рука Изабеллы легла поверх моей, мягко надавливая, побуждая к действию. Вместе мы провели раскрытыми ладонями по груди Тристана, ощущая жар его тела и твердость мускулов. Это было похоже на прикосновение к дикому зверю – опасное и волнующее.

– Смелее, Мариель, – прошептала Изабелла мне на ухо, ее дыхание обожгло. – Исследуй, изучай, запоминай. Пусть твои руки станут глазами, что видят его истинную суть.

Ободренная ее словами, я позволила себе то, о чем раньше не смела и мечтать – не просто прикасаться, но ласкать тело любимого. Мои пальцы скользили, очерчивая выпуклости мышц, задерживаясь на темных ореолах сосков. Кожа Тристана покрылась мурашками от моих прикосновений, и это наполнило меня странной гордостью.

Я спустилась ниже, к напряженным мускулам живота, таким твердым и рельефным. Каждое касание отзывалось во мне сладкой дрожью, рождало тепло в глубине лона. Мое дыхание участилось, когда рука замерла над поясом его штанов.

– Давай же, – поддразнила Изабелла, – разве тебе не любопытно узнать, что скрывается под этой тканью? Уверяю, ты не разочаруешься.

Ее тон, вкрадчивый и искушающий, подтолкнул меня к решительным действиям. Одним движением я распустила завязки и потянула за пояс, обнажая Тристана до середины бедер. От открывшегося зрелища у меня вспыхнули щеки и сбилось дыхание.

Мужское естество Тристана, даже в расслабленном состоянии, поражало своими размерами. Покоящийся на завитках темных волос, его член казался воплощением первобытной силы и властности. Крупная головка, увенчивающая толстый ствол, напоминала бутон экзотического цветка.

Я сглотнула, чувствуя, как пересохло во рту. Даже на расстоянии я ощущала жар, исходящий от его плоти. Любопытство и желание боролись во мне со смущением и страхом. Лишь присутствие Изабеллы не давало окончательно поддаться панике.

– Потрогай его, – велела графиня, и в ее голосе звучали повелительные нотки. – Узнай своего мужчину во всех подробностях. Зажги в нем огонь, что не погаснет до утра.

Словно завороженная, я протянула руку и кончиками пальцев прикоснулась к бархатистой коже члена. На ощупь он был горячим, упругим и нежным одновременно. Я провела подушечкой большого пальца снизу вверх, исследуя выступающие вены и гладкую головку.

К моему удивлению и испугу, плоть Тристана дрогнула и начала твердеть прямо под моими пальцами. С каждой секундой он увеличивался в размерах, поднимаясь и наливаясь силой. Это зрелище было настолько же восхитительным, насколько и пугающим.

– Ты прекрасно справляешься, – промурлыкала Изабелла. – Продолжай, и скоро он станет твердым, как каменный жезл. Готовым исполнить все твои желания…

Ее слова, полные порочного соблазна, лишь усилили мое возбуждение. Медленно, почти благоговейно, я двигала рукой вверх-вниз, изучая эту восхитительную твердость.

Тристан застонал сквозь сон и подался бедрами навстречу моей ласке. По его телу пробежала судорога, мышцы напряглись, а член задрожал в моей руке. Я почувствовала, как набухают тугие яички, поджимаясь к основанию ствола.

Зрелище спящего мужчины, столь откровенно отзывающегося на прикосновения, было настолько порочным и притягательным, что у меня закружилась голова. Собственное тело пылало, между ног разливался жидкий жар. Впервые в жизни я ощутила настоящую власть – власть женщины над желанием мужчины.

Тристан застонал и пошевелился во сне, реагируя на мои прикосновения. Но его глаза оставались закрытыми, а дыхание ровным.

Я перевела дух, радуясь, что мое дерзкое исследование пока остается тайной. Изабелла ободряюще сжала мое плечо, побуждая продолжать. Ее азарт и уверенность передались и мне, вытесняя смущение и робость.

– Ты только начала познавать своего мужчину, – прошептала подруга, ее дыхание защекотало мне ухо. – Впереди еще столько восхитительных открытий! Позволь себе насладиться этим моментом сполна.

И я позволила. Мои руки, словно обретя собственную волю, скользили по телу Тристана, лаская и изучая. Я трогала напряженные соски, очерчивала контуры мышц, зарывалась пальцами в густые завитки в паху. Шелковистая кожа под ладонями, терпкий мужской запах, исходящий от разгоряченной плоти – все это опьяняло, будоражило чувства.

Особое внимание я уделила его восставшему члену, такому твердому и горячему. Он словно пульсировал в моей руке, отзываясь на каждое прикосновение. Я водила пальцем по выступающим венам, дразнила нежную кожу за головкой, размазывала каплю смазки, выступившую на самом кончике.

Тристан беспокойно метался на постели, его бедра совершали едва заметные толчки, подаваясь навстречу моей ласке. С приоткрытых губ срывались хриплые стоны, полные неосознанного желания. Даже в глубоком сне его тело жаждало разрядки.

Глядя на него такого – обнаженного, возбужденного, откликающегося на мои прикосновения – я чувствовала небывалый прилив женской силы. Сейчас этот сильный, гордый мужчина был полностью в моей власти. Я могла подарить ему наслаждение или оставить неудовлетворенным. От этой мысли у меня закружилась голова.

Изабелла, внимательно следившая за моими действиями, довольно улыбнулась. Ее глаза блестели азартом и вожделением.

– Ты делаешь успехи, моя девочка, – промурлыкала она. – Но не останавливайся на достигнутом. Помни, твой рот и язык могут вытворять не менее приятные вещи, чем умелые руки.

Я покраснела, осознав скрытый смысл ее слов. Неужели она предлагает мне…