Салфур: Тайны Запретного Леса

– Чушь! Тебя даже слушать невозможно! – выкрикнула Ниса, всплеснув тонкими руками. – Он же спас Арин, остановил то чудовище в доме на отшибе. А ты так и остался неблагодарным олухом! – добавила девочка, с привычным презрением глядя в светло-голубые глаза юноши. – Тем более вчера он все рассказал нам. Что тебе еще нужно?

– Все, да не все, – с укором бросил Фиц. – Он так и не рассказал нам сути этих своих странных историй. О чем они, а? Может быть, о нас, об Ардстро или… Или, может быть, этот чудак нагло врет нам и на самом деле втирается к Морлею в доверие, планирует остаться тут навсегда. Рядом с такими же уродцами, как и он сам!

Ниса закатила глаза. Выносить откровенную глупость кузена не было абсолютно никакого желания.

–Думай как хочешь, а я ему полностью доверяю.

Фиц легонько хмыкнул, кажется, слова Нисы задели его за живое.

– Брось, Ниса, он просто ревнует тебя к Брану, вот и все, – весело хохотнул Девин. – И да, Фиц, ты совершенно неправ. Как по мне, вина нашего друга лишь в том, что он не умеет как следует притворяться спящим, – Девин перевел взгляд на черноволосого юношу и с хитрой улыбкой обратился к нему: – Так ведь, Бран?

Бран немедля приподнялся с промерзлой земли и осмотрев себя с ног до головы, осознал, что весь перепачкался болотной жижей и глинистой почвой. Черные волосы на макушке затвердели от грязи, а от тела несло зловонием.

– А ты как всегда очень внимателен, Девин. Честно говоря, я только проснулся и не хотел прерывать ваш разговор.

Девин с интересом посмотрел на сконфузившегося Фица, затем перевел взгляд на Брана.

–Так и скажи, что просто хотел подслушать нас.

Бран резко мотнул головой. Шуточные обвинения Девина произвели на него действенный эффект, поэтому он смутился.

– Вовсе нет. Ты же знаешь, что я бы не стал…

Арин залилась краской, и на ее миловидном лице засияла яркая улыбка.

– Бран, не обращай внимания. Девин просто пошутил, – она легонько толкнула смуглого юношу веснушчатой ручкой и в смущении опустила пушистые золотые ресницы.

На секунду Брану показалось, что между Девином и Арин произошла некая заметная перемена. Сейчас они более походили на молодую супружескую пару, нежели на товарищей по несчастью. Кажется, после волшебного излечения рыжеволосая девочка всерьез увлеклась храбрым юношей. В общем, это было полностью оправданное чувство, ведь именно он, Девин, больше всех переживал за хрупкую жизнь Арин, еще недавно висевшую на волоске.

– Ну что ж, раз ты самым наглым образом стал свидетелем нашего личного, – громко подчеркнул Фиц, – разговора, будь добр ответить, когда нас уже отпустят на волю?

Бран неуверенно пожал плечами. Он и сам не до конца понимал, что собой представляют его вечерние вылазки и по какой причине Морлей так сильно дорожит их мимолетными встречами.

– Я уже все рассказал вам вчера утром. Если коротко, то мы здесь пробудем еще четыре дня. По истечении этого срока Конунг отпустит нас. Он пообещал мне это. Лично, – так же подчеркнуто добавил юноша, подтрунивая над наглостью своего приземистого товарища.

– Мне как-то слабо верится, что твои байки способны пробудить хоть в ком-то эмоции. Да и вообще, не думаю, что ты способен хоть что-то сочинить. Но раз уж так, то поведай нам, о чем конкретно ты рассказываешь этому болотному монстру? – оскалившись, выпалил Фиц.

Яд выливался из каждого произнесенного им слова. Он на дух не переносил юного травника, желая поскорее вернуться в Ардстро и избавиться от этой тяготившей его ноши.

– Я рассказываю ему одну историю, от которой он крепко засыпает. Не могу сказать, о чем она конкретно и откуда взялась, – неуверенно начал Бран, опустив взгляд. – Но я пообещал Нисе, значит, обязан рассказать ей об этом хотя бы в общих чертах.

Ниса довольно улыбнулась, в душе радуясь тому, что юноша не забыл о данном ей обещании и сдержит его.

– Если она посчитает нужным, то вы узнаете об этом от нее, – в смущении посмотрев в горящие малахитовые глаза Нисы, уверенно добавил Бран.

– Ничего удивительного. Этот маленький поганец все также пытается заслужить расположение моей дорогой сестрицы, – как бы говоря с Девином о том, кого вовсе не было поблизости, сказал Фиц. – Он просто жалок.

Бран, в очередной раз проигнорировав слова неприятного товарища, отошел с Нисой в укромный уголок деревянной клетки и начал свой рассказ издалека.

– Хочу сказать тебе сразу, что эта история – не моя выдумка. Фиц прав лишь в том, что я не умею придумывать какие-то несуществующие байки и миры. С фантазией у меня есть некоторые сложности, потому я рассказываю Морлею о реально существовавших людях.

Ниса в изумлении подняла белесые брови. Каждое слово Брана вызывало у нее неподдельный интерес, поэтому она молчала и старалась вслушаться в его речь.

– Пока не могу сказать, о ком я рассказываю, но эта девочка, то есть Майя, близка мне, даже очень, – с трепетом произнес юноша, продолжая безостановочно сжимать и разжимать собственные кулаки.

По какой-то причине эти слова задели чувства Нисы. «Эта девочка мне очень близка», – гулко отдавалось в голове. Сердце, до этого бившееся учащенно, стало сбавлять обороты, а в горле застрял холодный комок, будто что-то неожиданно резко сломалось внутри хрупкой чувствительной девочки.

– Позже я смогу рассказать тебе обо всем более подробно. Просто знай одно: эта история, эта девочка… она… – хотел было договорить Бран, но, смущаясь собственного жизненного пути и того, что Ниса может отвернуться от него, узнав, что на самом деле он сирота, сбежавший из одинокого пристанища обездоленных детей, не смог договорить свою фразу, а лишь, тяжело вдохнув в легкие болотный дух, добавил: – Просто знай, что я пытаюсь нас спасти. И надеюсь, у меня это получится.

Ниса прикрыла веки, спрятав за них зеленые глаза. По сути, Бран не рассказал ей ничего нового, но тот трепет, с которым он говорил о Майе, не давал ей покоя.

– Ты сказал, что эта девочка очень дорога тебе. Могу я спросить тебя?

Бран утвердительно кивнул, осознавая, что, возможно, не сможет на него ответить.

– Майя – это твоя сестра? – с нескрываемой надеждой в голосе произнесла Ниса.

Девочка понимала, что если юноша ответит отрицательно, то все в ней сожмется, скукожится до размера маленького пшеничного зернышка, и она больше не сможет вымолвить ни слова, потому что холодный комок, что застрял в гортани, перекроет ей кислород.

– Нет, у меня нет ни сестер, ни братьев. Я один. Всегда был один.

Ниса протяжно вздохнула. Внутри стало очень холодно, будто все органы замерли, перестали снабжаться кровью и самой жизнью. Больше она ни о чем не спрашивала. Лишь села в углу клетки и через непродолжительное время заснула, так и не рассказав обо всем товарищам.

Сар важно шагал из стороны в сторону подле богато украшенного шатра Конунга Морлея. Сегодня господин был воодушевлен и больше обычного энергичен. В последний раз он видел его таким около пяти лет назад, когда к ним попал один из жителей человеческого народца. Ящер никак не мог припомнить его имени, а уж тем более не мог понять, почему ни один житель Топи за все эти долгие годы не мог пробудить в старческой душе того, что пробуждали эти грязные людишки.

– Бэн? Нет, не так, – произносил полушепотом стражник на латыни. – Рубен… Нет. Элой? – задал он себе вопрос. – Точно, так и есть! Элой! – выкрикнул он, а затем, осознав, что Морлей может его услышать, стал думать про себя.

Именно так звали того чужеземца. Отпрыск людского рода смог пробудить в Конунге такие же странные чувства. На протяжении целого года он был для хозяина Топи кем-то вроде сына и последним сказителем, что появлялся у них в городе до прихода этого уродливого ребенка. Сару вспомнилось, что Элой частенько умолял Морлея отпустить его домой. Божился, что там, за непроходимыми болотами, высокими деревьями и долгими тропами его ждет семья – жена и маленькая дочь. Но Морлей так и не смог исполнить данного Элою обещания. И с каждым прожитым в Топи днем мужчина увядал, чах прямо на глазах стражников, словно отдавая частичку себя и своей души Конунгу. А затем просто исчез. Сбежал прямо среди ночи на го?ре старца. С тех пор Морлей практически перестал спать, перебиваясь короткими дремами и мечтая скорее отыскать сказителя хотя бы среди болотного народца, но так и не нашел.

– Сар, подойди ко мне, – послышался грубый голос из алого шатра.

Сар немедленно поспешил внутрь хозяйских покоев.

– Да, хозяин, – сказал ящер на латыни, склоняя тяжелую голову. – Чего желаете?

– Приведи ко мне сказителя, – поднося к морщинистым губам крупную гроздь зеленого винограда, приказал Морлей. – Каппа должен быть наказан сегодня. Я хочу, чтобы юноша выбрал для него достойную кару.

– Но хозяин… Разве Каппа не заслуживает прощения? – слегка опешив, спросил Сар.

Каппа был его давним другом, а зная страсть Конунга к казням, ящер не мог не испросить милости для прыткого лягушонка.

– Конунг, вы же знаете, что люди безумны. Юноша может пожелать приговорить Каппу к смерти лишь для того, чтобы повеселиться.

– Сар, этот юноша не такой, как остальные. Чего пожелает он, того желаю и я, – властно сказал старец, презрительно глядя на нахмурившегося Сара. – Или ты хочешь понести наказание вместо Каппы?

Ящер сглотнул. Он желал для друга спасения, но никогда не смог бы понести наказания вместо него, уж больно дорожил Сар своей жизнью и своим положением, поэтому ответил:

– Вовсе нет, сэр.