Салфур: Тайны Запретного Леса

В покоях принцессы было тихо. Русалок, что до этой ночи неустанно охраняли ее хижину, по какой-то неведомой Брану причине вокруг не было, а двери легко открывались одним лишь прикосновением ладони. Все тут было не как в обычной хижине, а в трех комнатах факелы горели даже ночью. Одна из них та, что помнил юноша – высокая зала, богато украшенная десятками цветистых растений и кустарников, которые цвели здесь даже глубокой осенью. Другая – темная комната, где, скорее всего, русалка придавалась сну. В ней не было дверей или окон, только кромешная мгла и аромат ладана напоминали о том, что она не заброшена, что что-то кроется за ее деревянными стенами. И третья, совершенно непримечательная на первый взгляд, но довольно впечатляющая своей внутренней прелестью, комната, в которой не было ни кресел, ни кроватей, ни даже подушек, лишь высокие стеллажи со странными книгами, письменами и перьями. Нечто вроде русалочьей библиотеки. Именно в эту комнату беззвучно, на цыпочках направился Бран. Он знал, что именно там кроется нечто, что поможет собрать сложный пазл в его затуманенном рассудке.

Проходя вдоль стеллажей, юноша старался разглядеть в кромешной темноте пожухлые корешки книг. На них не было ни надписей, ни названий, лишь тряпичная обложка, пожелтевшая от времени, как осенний лист.

Добравшись до центра огромной залы, Бран узрел нечто странное, нечто, что не поддавалось его разумению: каменный стол с накиданными на него старинными письменами и стоящими колбами. Здесь была и тонкая, оплавившаяся восковая свеча.

Письмена с текстами и крупными символами не представляли для Брана абсолютно никакого значения, так как юноша не понимал этого языка. Рядом он обнаружил маленькую книжку с вырванными из середины страницами. В ней не было ни слов, ни символов, ни заглавий, лишь картинки, нарисованные чернилами от руки. На первой странице расположился крупный портрет бородатого мужчины с отстраненным, как показалось Брану, взглядом, будто ничего не связывало его с реальностью, кроме зрелого тела и иссушенной голодом кожи. Под портретом была крошечная подпись на понятном Брану языке:

«Первый прародитель. Отец Грегор. Прохур».

Перевернув страницу, Бран увидел другого мужчину. Он был совершенно иным – молодым, с веселым взглядом и в тонкой ситцевой рубашке. Под рисунком юноша вновь обнаружил подпись:

«Второй прародитель. Отец Борин. Когар»

Листая далее, юноша рассматривал различные иллюстрации не похожих друг на друга мужчин. На одной из страниц Бран увидел нечто знакомое, что пробуждало его затуманенный рассудок и заставляло мозг напряженно работать, вспоминать утерянное и возвращать его в общий пазл:

«Двадцать пятый прародитель. Отец Ларс. Ардстро».

Мысли стали вихрем вращаться в голове Брана: Ардстро, Топь, Морлей, Ноа, Майя и наконец Ларс. Ларс – сводный брат его погибшей матери! Арин… Девин… Ниса…

Бран охнул от ужаса и с громким звуком свалился на пол. Пазл сложился. Элла не та, за кого себя выдает. Она хочет влюбить в себя Брана, заставить его возлежать с ней и подарить потомство, а после… а после…

Его размышления прервал резкий скрип деревянного пола, а затем хищный, нечеловеческий смех.

– Отец Бран, отдаю вам должное. Вы достаточно хитры и прозорливы, – громко вещала Элла, входя в мрачную залу. – Таю надежду, что дети, которых вы мне подарите под полной луной, станут такими же смышлеными, как и вы. Жаль только, что вам не суждено будет их увидеть, – улыбаясь во все свои белые зубы и натягивая страшную, слишком широкую улыбку, протянула принцесса.

Она стала медленно приближаться к Брану. Юноша не мог бежать. Бежать было некуда: с одной стороны – Элла, а с другой – крепкая древесная стена.

Когда между прекрасной девой и Браном осталась всего пара шагов, юноша схватился за трухлявую книгу и с силой швырнул ее в русалку, но та лишь звонко захихикала и, подойдя к нему вплотную, до боли сжала его челюсть и со страстью в голосе проговорила:

– Пусть каждый смертный из отцов,

Из страстных, мерзких наглецов

Твой разум силой заберет

И вспять все мысли обернет.

Когда Луна взойдет над лесом,

Подарит грех дитя принцессе.

И будет лесу отдана

Людей никчемная душа.

Бран терял равновесие. Взглянув в хищные глаза Эллы, как и тогда, когда Петра одурманила его сознание, собственными руками лишив сестру жизни, юноша потерял связь с реальностью.

Глава 18

Ниса сидела в темной клетке, прижимая колени к груди. Ей было невыносимо страшно, но не за себя, а за друзей, которые остались где-то там, среди диких русалочьих владений. С потолков темницы свисали тонкие, прозрачные паутинки, которые доходили до самого ледяного пола. Десятки маленьких паучков теснились по углам в надежде затащить к себе какую-нибудь невнимательную муху, которая, как и ребята, окажется слишком доверчивой и утонет в паучьей сети, став их очередным угощением.

Арин мелко подрагивала. Казалось, что она вот-вот взорвется безутешным истерическим плачем, станет кричать и умолять Лотту выпустить их из клетки, пощадить, ведь они ни в чем неповинны.

– Я принесла вам воды, – сказала Лотта, протягивая сквозь жестяные прутья два глиняных стакана, до верха наполненные ледяной водой.

Но девочки никак не реагировали на ее слова, словно ее не существовало.

– Я понимаю вас, – глухо сказала русалка, поставив стаканы на пол. – Но это приказ принцессы, я не имею никакого права… – продолжала шепотом вещать она, будто разговаривала сама с собой.

– Что вы с нами сделаете? – внезапно спросила Ниса, не в силах совладать с накопившимся в груди страхом. – Убьете? Съедите? Я хочу хотя бы знать, что нам уготовано.

Лотта лишь печально вздохнула, а затем, немного понурив голову, ответила:

– Нет, мы не едим людей… И убивать вас тоже не входит в планы Эллы.

– Тогда зачем вы заперли нас здесь?! – со злостью в голосе воскликнула Ниса.

Лотта не внушала ей страха, но ее причастность к этой стае монстров, выдававших себя за добрых нимф, не давала девочке возможности проникнуться словами русалки или перестать ее презирать.

– Принцесса уготовила для вас более незавидную участь, – печально отвечала Лотта. – Наверное, мне не следует говорить вам об этом, но я просто не могу молчать. Мне больно смотреть на то, как Элла безрассудно пользуется своей властью. Думаю, Королеве это совершенно не понравилось бы.

– Королеве? У вас еще и королева есть? – пренебрежительно бросила белокурая девочка.

– Да, но о ней я тоже не могу говорить, – глухо ответила Лотта.

На несколько секунд в темнице повисло молчание, а затем русалка, поднявшись с холодного пола, ушла в дальний угол комнаты, чтобы не видеть, не чувствовать страха, ненависти и боли, с которыми Ниса и Арин смотрели на нее. Наверное, Лотта была плохой русалкой, плохой сестрой, потому как единственной ее мечтой было подарить Лагуне достойных детей. Но убивать с жестокостью, присущей Элле, решать чьи-то судьбы, ломать их, а затем как ни в чем не бывало продолжать жить она не могла.

Выходя из темницы, русалка вдохнула промерзлый лесной воздух, который вдыхала каждый день с момента своего рождения. Кажется, тогда, когда она встретила двадцать пятого прародителя, в лесу стояла такая же дивная осенняя погода, иссушенные непогодой листья также кружились над лесом, падая на сырую землю и со временем превращаясь в удобрение для будущих ростков и деревьев.

Тогда, многими годами ранее, когда Лотта прогуливалась по запретному лесу, она нашла его – удивительного рыжеволосого юношу, мирно спящего, опершись всем телом на толстый дубовый ствол.

Внимательно рассматривая его от макушки и до самых пят, русалка не заметила, как он, пробудившись ото сна, открыл глаза и с удивлением в голосе спросил:

– Ты мне снишься?

В этот момент, находясь всего в паре сантиметров от его лица, Лотта поняла, что такое любовь, что не только люди способны испытывать это страстное влечение, этот горячий пыл и обжигающий сердце жар. Но и его она не смогла уберечь от кары, что настигает каждого мужчину, вошедшего в русалочьи покои, в хищную, как зверь, Лагуну.

До сих пор Лотта испытывала это светлое чувство и не могла понять, правильно ли она поступила. Могла ли она обмануть судьбу и сбежать с любимым юношей, скрыв его от сестер и спасти от ужасной смерти?

– Разве я смогу жить с этим? – тихо проговорила русалка сама себе, а затем, увидев стремительно приближающуюся сестру, замолкла.

– Лотта! Лотта! – кричала зеленоволосая русалка на бегу. – Лотта! Я нашла Рику!

Девушка сразу воодушевилась. Именно Рика – та, кто сможет помочь ей решить эту проблему и скинуть с плеч ужасный груз. Именно Рика была с ней тогда, когда погиб Ларс, утешала ее и давала надежду, что где-то там, в посмертии, они вновь с ним встретятся и обретут друг друга.

– Наконец-то, Бэй, я уже устала ее искать. Она была на Туманном озере? Собирала воду?

Только сейчас девушка заметила, как с миловидного лица ее младшей сестры стекают длинные ручейки соленых слез.