Сведи меня в могилу

Позови.

Забери.

Не. Ни.

Глава 12 – Поминки

Первым и единственно верным решением было закопать обратно. Лазерная указка сварить свинец также лихо, как разрезала, не сможет, так хоть просто землёй присыпать. Несмотря на то, что упахался, махая лопатой, готов был сделать над собой усилие и поработать ещё, лишь бы немедленно избавиться. Силился блокировать нехорошие мысли. Будто глаза не врут. Будто ей уже не помочь.

До киношных зомби далеко, но ближе, чем живым людям. Как и до Вини на надгробной плите – излишне красивый портрет, выжженный старательным художником на сером камне. Какой контраст с оригиналом, придавившим своим телом некошеную траву. Потускневшая кожа усеяна бордовыми прожилками, пигментными пятнами и мелкой сыпью. Лицо блестит от жира и высохших слёз. Рот в запёкшейся, побуревшей крови. Тёмные потоки разбежались по подбородку и щекам, кривыми дорожками растеклись по шее, обогнув ключицы. Кровь повсюду – на платье, на волосах, на лбу брызгами. Но страшнее всего – правая рука, будто в рваной перчатке, шитой из потрохов. От ногтей одно название. Там, где они должны быть на левой – только царапины, хотя повредить сталь доселе смог лишь выстрел.

Всё это Богат успел отметить, пока вызволял жену из гроба. Бормотал, упоминая всуе, мешая с матом, морщась от смрада. А Вини спит. Перепуганный мужчина первым делом вскрыл обивку в углу. Без труда отыскал спрятанную под тканью металлическую конструкцию не больше куриного яйца. Вынул из неё пузырёк, потряс для собственного успокоения. В стекляшке пересыпался серебристый порошок. Этот карманный прибор – сущая детская игрушка. Перегоняет углекислый газ в кислород, накапливая угольную пыль как отход. Настоящие аппараты жизнеобеспечения бункеров, подводных лодок и космических кораблей куда крупнее и сложнее. Мощность этого мала даже для человеческого футляра. Но его должно было хватить, чтобы поддерживать состав воздуха ближе к нормальному для дыхания в течение суток. Должно было хватить…

Богат вылез из могилы, приложил ухо к носу трупа. С подкатившей к горлу тошнотой кое-как справился, но ничего так и не услышал. Только тёплый ласковый летний ветерок хвойным ароматом разбавлял запах грязного тела. Вводил в заблуждение, выдавая себя за выдох.

Ладонь прижалась к девичьей груди. Сердце бьётся. Ровно. В душе его, как в барабане стиральной машины, полоскались ужас и чувство вины. Суетясь, будто только-только опаздывает, кое-как открыл бутылку. Пластиковая крышечка, подскакивая, укатилась в лебеду. Богату хотелось отойти как можно дальше. Помыться немедля. Но он, придерживая Вини за затылок, тонкой струйкой лил воду ей на губы. Не выдержав и пяти секунд, плеснул в лицо, тут же утирая.

– Очнись! Чтоб тебя… Ну же!

Отвесил пощёчину и снова загладил, расчёсывая пальцами её спутанные, слипшиеся волосы. Затряс за плечи. Безвольно болтающаяся туда-сюда голова широко распахнула глаза, залитые кровью лопнувших капилляров. Жена жадно со свистом вздохнула. Спаситель матюгнулся с перепуга. Не обращая внимания на её приступ сухого кашля, продолжал насильно поить.

Захлёбываясь, Вини боролась с одышкой. Буйство цвета и света слепило до боли. От избытка кислорода качало, как на лодке в шторм. Бросало в дрожь, морозило и мутило. Онемевшее тело закололо миллионами иголочек, да так рьяно, что захотелось взвыть. Вместо этого могла только кряхтеть, вдыхая.

Самовосстановление. Как плохо.

Богат отпустил Вини, давая той возможность попробовать встать самой. Отдыхал тут же, на земле. Минуту спустя живой мертвец кое-как приподнялся на локтях, огляделся. Безусловно, вид кладбищенских деревьев, утопающих в солнечных лучах, чужих могил, а также собственная физиономия на каменной плите ошарашат кого угодно. В первую очередь того, кто очнулся в гробу. Но то, как медленно Вини переводила взгляд – по сантиметру, ни на чём не фокусируясь и не моргая, заставило Богата насторожиться. Отскочить не успел.

Железная пятерня сомкнулась на его шее. В горле влажно хрустнуло, глазные яблоки едва не вылетели из орбит. Ей не должно было хватить на это сил. «Скалолаз» взял всё на себя. Не ослабляя хватку, Вини на вытянутой руке держала Богата и, как человекоподобный демон из фильмов ужасов, с абсолютно безумным выражением наблюдала, как муж краснеет и трепыхается.

Не реагировала на удары, царапанья. С яростью и немой мольбой тот смотрел на супругу, хватая её за предплечье. Сопротивление сходило на «нет» соразмерно с тем, как багровело лицо. Когда мокрая рука соскользнула с её локтя и безвольно повисла, Вини отбросила Богата. Упав навзничь, повалялся так секунду-другую и вдохнул, голубчик. Конечно, здесь-то ему есть чем дышать.

Выпрямился, жмурясь от боли, осторожно потирая горло. Не увидел – почувствовал угрозу очередного нападения. Ноги подвели девушку. Не выпрямились. Только клюнула носом в траву в сантиметре от чужих ботинок. Спаситель ловко перекатился назад, пересел на корточки и выставил перед собой зажатый в кулаке тоненький блестящий предмет, напоминающий формой сигару, а цветом – фольгу. Пропыхтел:

– Руку отрублю.

Растерянная жена переводила глаза с него на оружие и обратно. Богату показалось, что во взгляде проклюнул огонёк узнавания. Зерно рассудка. Тот закрепил результат:

– Обратно закопаю. Поняла?

То, что в народе зовут лазерной указкой – старая-добрая военная разработка. Достал на «чёрном рынке» аж через знакомых знакомых. Штучка может разрезать всё, что угодно. Ей впору и скважины бурить. Что уж говорить про свинцовый гроб? Вот только смертоносный луч бьёт дальше, чем хотелось бы, и это едва ли регулируется. К счастью, пока новый владелец указки вскрывал сварочный шов, супругу не задел. Хотя очень спешил.

Кладбищенскому сторожу повезло куда меньше. Бедолага исполнял служебный долг, за что лежал теперь располовиненный у крылечка своей избушки. Тот, кто сделал это с ним и уехал, заверил, что бояться нечего. Что он не видит, не запоминает. Но от вида вытекших из брюха внутренностей и крови, напитавшей газон, Богата едва не вывернуло. В ту минуту предпочёл обогнуть труп по широкой дуге.

«Ему вызовут помощь. Он не умер. Ему вызовут помощь, как найдут. Его восстановят… Прости, парнишка. Прости».

Лазерная указка – то немногое, что эффективно против самых крепких сплавов. Не хотелось бы самолично отрубать кому-то руки. И, разумеется, спаситель не собирался воплощать угрозу в жизнь. Дурак он, что ли? Зачем тогда припёрся? Однако приструнить жёнушку пришлось. И вроде поверила. Свела бровки, глазки мокро блеснули. Отползла. Но не страх ей руководил. Приступ невыносимой грусти.

«Чудовище. Самое настоящее».

Богат протянул к ней руку, не выпуская оружия.

– Я пришёл за тобой, – говорить по-прежнему трудно. Голос подрагивал, теперь не только из-за удушья. – А ты не верила.

Прикрыв лицо ладонями, Вини захныкала на пустом месте. Глухо, как пакетик шуршит. Мир богат на звуки другие. Шелест ветра в зелени, чириканья наперебой, резонансный стрекот в шорохе злакового разнотравья. Надтреснутый хрип и дыхание Богата. Сладко, пряно пахло соком берёзовых листьев, сосновой смолой, пылью. Летом. Рассеянные солнечные лучи мягко падали на затылок и плечи. Воздух скользил шалью по коже, теребил пряди волос. Только сейчас дошло:

«Я опять здесь».

Лучше, чем под землёй. Хуже, чем было «до».

Богат прикусил губу, лихорадочно соображая, как себя вести. Что говорить и стоит ли вообще. Может, в самом деле, шарахнуть лопатой? А то что-то не нравится она ему. Рядом с ней больше не чувствовал себя в безопасности.

– Вини, послушай меня.

Всхлипы не стихли.

– Ты идёшь со мной. Тебе помогут. Слышишь? Посмотри на меня.

Опустила руки. Богат ненароком вздрогнул.

– Ты идёшь со мной, – повторил он. – Будешь ерепениться и распускать руки – отсеку. Хочешь? То-то.

Соскреб остатки храбрости, взял даму под локоть. Сопротивления не встретил. Смягчился:

– Вини, я знаю, что это по-прежнему ты. Ну, помоги мне ещё немножко.

Уже было скуксилась, предвещая очередную волну плача. Но в ту же секунду её лицо вытянулось, выражая спокойную тоску. Так молниеносно, точно тумблер переключили. У Богата озноб прошёл по коже.

Могила свежая. Почва мягкая, смоченная дождями. Вода была так близка, но недостижима за толщей свинца. Вездесущие сорняки не успели проклюнуться, разве что кое-где. Утоптанный лишек земли для захоронения прибивал траву в метре вокруг. Те, кто приедут сюда после и пойдут проверять территорию, не заметят, что здесь недавно копали. Специальный человек перевернул всё в домике сторожа верх дном, дабы отвести подозрения. Такой себе разбой. Да и наверняка, между прочим, чего-нибудь прихватил. А Богат в это время, скрипя зубами, работал лопатой в одиночку. Специально попросил помощника оставить его, не вдаваясь в подробности, зачем ему, собственно, кладбище без охраны. Тот интереса и не выказывал. Профессионал попался.

Богат тревожился, что Вини даст дёру. Полицейские наручники (единственные, коими располагал, исключительно для мирных целей), прихвати их с собой, расплющила бы железными пальцами. Однако, к великому его облегчению, та сидела на прежнем месте, безучастная. Оглядывался, пока не надоело. Недвижимость её и пустое выражение лица нагоняли жути.

Копатель добавил последние штрихи – смахнул песчинки с пластиковых листьев ландышей, украшавших подножие надгробного камня. Недолго думая, зачем-то зажёг затухшую ветром свечу.

– Шагать можешь? – озаботился он, ставя супругу на ноги.

Босая ступня подвернулась. Раздражённо рыкнув, тот закинул Вини на плечо. Девушкам нравится кататься на мужчинах, но лично он это очень не любил. Только если страшно хотел сделать приятное очередной красотке. Сейчас же и она не красотка, и он утомился страшно. Однако волочить её по земле было бы некультурно. Хотя, кажется, согласна и на это. Овощная.

«Нет, Вини. Я знаю, что это по-прежнему ты. Наказывай меня, сколько хочешь, но обманщика не проведёшь».

Мужественно сдерживая стоны, Богат доковылял до Угунди, припаркованного на пригорке за забором. Пока укладывал Вини на пассажирское, со всего маху шарахнул её затылком по раме дверного проёма. Просил прощения, прощупывая грязную голову на предмет повреждений. А она только насупилась, будто её спящую пальцем в щёку ткнули. Сердце его ощутимо кольнуло. Опоздал с извинениями.

Завёл мотор, пробежал пальцами по приборной панели. Тронулись. Покосился на жену, ожидая реакции на то, что он, бесправный, за рулём. Точно тряпичная кукла, та только голову склонила на бок. Ветер из открытого окна трепал локоны-нитки. Приподняла руку.

– А-а.

– Пить?

Внедорожник подпрыгивал на ухабах просёлочной дороги, оставляя за собой шлейф пыли. Одной рукой водитель поил супругу из бутылки, считаясь с её слабостью. И не скажешь, что недавно чуть не удушила.