Хромантин. Сказ о колдуне-разбойнике

– Они самые. А Джокер – это наиболее влиятельный человек в Королевстве.

– А разве не король высокопоставленное лицо?

– Для честных людей – да. Но для Джокера нет.

– Что думает по этому поводу колдун-разбойник?

– В каком смысле? Джокер и Фарс Руш – одна и та же личность. Для бандитов он по-прежнему остаётся «карточным шутом».

– Тогда проверим подпол.

Позвав к себе Эмму, которая стояла в стороне и слушала наш разговор, мы стали обходить сгоревшие опоры и вплотную подошли к люку.

Дёрнув за колечко, мы отворили лазейку. Первым спустился Грэкхем, за ним я, а уж потом – Эмма. На всякий случай, мы затворили за собой ход, дабы не привлекать излишнее внимание. Пару мгновений спустя загорелся факел, освещая узкий ход, ведущий вдаль. Шли мы в точно таком же порядке, как и спускались.

Правда, Эмма старалась не отставать и держалась почти наравне со мной. До нашего слуха донеслись писки обитателей подвального помещения- крыс.

И, бесстрашная против хулиганов, Эммочка вдруг стала сильнее прижиматься ко мне. Я не собирался насмехаться над её неожиданной трусостью, потому что мне и самому было не очень то и хорошо находиться в замкнутых пространствах. Потихоньку наши глаза привыкали к кромешной темноте, что не освещалась факелом. Он хоть и ярок, но, по мнению Грэкхема, гореть ему осталось никак не больше часа. А запасного при себе у него не было. Надо как можно скорее найти выход, иначе нам придётся искать выход на ощупь. Я верил, что с нами ничего не случится, и эта надежда придавала мне сил.

Мне необходимо быть сильным, ведь Эмма крепко держала мою руку, а я вёл её, чтобы она не чувствовала себя одинокой и не боялась так сильно. В какой-то степени я дал ей понять, что выход найдётся, и причин для беспокойства нет. Тут Грэкхем остановился и указал на тело в луже. Вокруг него столпились мелкие грызуны, а Эмма от увиденного чуть не сошла с ума. То, что мы увидели, некогда принадлежало мужчине, который, по всей видимости, был слугой. Егерь знал и его имя – Рэм.

С грустью в голосе Грекхем промолвил: «Славный был паренёк. До последнего он был предан моему брату и даже в самые суровые времена проявлял невиданную смекалку. Видите, тот медальон на его шее – для этих гадов он показался бесполезной безделушкой, но не для Рэма. Мой брат подарил ему этот кулон в его первый день служения. Вам, наверно, будет интересно услышать, кем этот парень был раньше».

«Конечно, расскажи нам» – одновременно заговорили мы с Эммой.

– Это произошло так давно, что всего и не упомнишь. Я тогда ещё, кажись, токмо вступил в должность лесного проводника в королевских лесах. Работа не пыльная, для начала приносила немало денег. Хватало и на то, чтобы прокормить своего непутёвого братца. Он тогда мало что умел, но, как и ты, Мартин, считал себя особенным. Одним из его мечтаний было управлять каким-нибудь малым городом. А для этого нужно было разбогатеть. Вот с этого дня и начались его похождения по разным злачным местам. Жажда обогащения довела бедолагу до того, что он задолжал известному хитрецу и негодяю по кличке Джокер. Вот его- то ребята и спалили хату за неуплату долга.

– Да уж, можно сказать, что бедняге в очередной раз просто повезло.

– Может. Главное нам найти его поскорее, чем эти всадники.

И мы не должны были останавливаться – факел мог погаснуть в любой момент. Неожиданно в конце лаза показался свет, льющийся сверху. Мы поспешили к нему и заметили снаружи каменный круг.

«Похож на высохший колодец», – предположил Грэкхем и оказался прав.

Да вот только, каким образом нам выйти наружу – было не ясно. Хоть кирпичи и не скользкие, но зацепиться не за что. Вдруг сверху скинули веревку, и донёсся дружелюбный голос: «Эй, там, внизу. Вылезайте». Грэкхем не мог не узнать его – это был его брат Вильсон.

Выбравшись из колодца, я и Эмма обнялись от радости, что, наконец, оказались на свежем воздухе. Грэкхем же заключил в объятья своего азартного, но живого брата и похлопал его по спине. Вильсон пригласил нас в новый дом. В честь долгожданной встречи был устроен небольшой ужин.

Брат Грэкхема показал себя весьма гостеприимным хозяином, даже, несмотря на то, что ему это стоило. Бывший егерь также оказался немало удивлён, будто находился с совсем посторонним человеком. Ведь по тому, какую историю нам поведал Грэкхем, его брат никогда не отличался чистоплотностью и уж тем более роскошью. Мы были поражены не меньше.

Сразу же, как только вошли, ощутили чистоту и-то, с каким вкусом выполнен стиль на перилах. Тут явно поработала дюжина мастеров. Крыльцо блестело под солнечными лучами, словно было вычищено к нашему приходу.

«Прошу Вас, не стесняйтесь, заходите в мою скромную обитель» – весь расплывался в улыбке брат Грехема.

Видно, этот человек давно не приглашал хороших гостей и теперь весь старается показаться вежливым и обходительным со всеми. Внешне же Вильсон не особо похож на своего брата. Разве что цвет волос и их шелковистость могла бы броситься в глаза. А вот глаза иные: более тёплые, что ли. Так, по крайней мере, показалось мне. Эмма же думала скорей всего иначе. Хотя откуда мне было это знать, если с сегодняшней ночи она так и не посмотрела на меня. Я и не ожидал от неё ничего, кроме равнодушия. Впрочем, сам Вильсон с моей подругой общался убедительно и так, что Эмма даже слегка заигрывала с ним. Хм, при этом внутри меня что-то дрожало.

Сейчас бы я назвал это ощущение ревностью. Грекхем, чувствуя моё раздражение, старался уладить мой внутренний конфликт и ему это частично удавалось.

XXIII

Около полугода мы провели в новом особняке Вильсона. И надо сказать, отношения между братьями заметно теплели, когда как мои с Эммой оставались на том же уровне. Черноволосая девушка выполняла работу по дому точно так же, как помогала графине. При мысли об этой женщине мне хотелось уединиться и побыть одному. Занимался тренировками, чтобы забыть о горестях. Нынче же оттачивал приёмы не на незримых соперников, а сделанных из жёсткой соломы. Чучела выдерживали мои удары палкой. Затем Грекхем сделал мне лёгкий деревянный меч со щитом, чтобы я ощутил, каково это быть воином. Стоит отметить, что первые месяцы борьба с оружием сильно выматывала. Но привычка и упорная воля сделали своё дело. Теперь мог на равных потягаться с самим Грекхемом, за что он даже пригласил меня на охоту, где я показал себя довольно серьёзным лучником. Жаль, что Эмма, вроде бы, не оценила моих достижений, поскольку держалась поодаль.

Когда же мы возвратились обратно, то в районе водопада приключилась волнующая история: мы остановили Рыжика на водопое, и пока переговаривали с Грекхемом, не заметили, как Эмму стало затягивать на дно. Когда же она сумела крикнуть, то была практически погружена в холодную воду. Быстрыми движениями, я прыгнул в ключевое озерцо и, измотав все свои силы, вытащил и освободил свою подругу от заточения неизвестным монстром. Уже оба мы пришли в себя на поляне у костра. Продрогшие от холода, мы стремились согреться как можно ближе к огню. У Эммы помимо того стучали зубы. А меня немного знобило. Грекхем по отношению к нам вёл себя очень достойно, будто ухаживал за больными людьми. Ещё бы – он нёс за нас ответственность. Когда мы перестали дрожать, то я невольно взглянул на Эмму. Она уже явно не злилась на меня – всё её существо выражало искреннюю благодарность за спасение. Затем лёгкое уныние: «Прости меня, Мартин, я была слишком сурова по отношению к тебе».

Я поспешил утешить её: «Ничего, что было, то прошло. Сейчас мы вместе, а мне действительно, порой, нужно и своей головой подумать, прежде чем бросаться в омут».

– Хорошо, что ты это понял, мой милый Мартин.

– Что?

С этими словами, она поцеловала меня в щеку- то был первый её поцелуй.

Обратная дорога до имения прошла так быстро, что мы весь путь вспоминали о приключившихся с нами за полгода событий. Нам оставалось только пройти через поле, усеянное злаками. Здесь я и Эмма попрощались с Грекхемом, который собирался зайти в ближайшее поселение крестьян, дабы помочь им с продовольствием. В скором времени пора собирать урожай, и все труженики будут заняты уборкой. А Грекхем тем самым сможет раздобыть себе временный ночлег, если окажет им непосильную помощь в виде охоты на дичь, рыбу.

Проторённая тропа между полем выводила в точности к воротам в графство. Оставалось пройти буквально считанные шаги. Мы с Эммой шли за руку, наслаждаясь тем, что скоро окажемся дома.

Неожиданно нашу дорогу преградил пастушок, закончивший свою работу и теперь желавший что-то нам сказать. Вспоминая его первое знакомство со мной, он предостерегал меня. Уже тогда этот тип показался мне подозрительным. Сейчас же он был настроен крайне враждебно:

«Так-так, вижу, ты так меня и не послушал, и не сбежал от этой злой женщины»

– Впредь попрошу не отзываться так лестно о моей наставнице. Она любит меня, как своего родного сына.

– Да что ты, так почему же в таком случае не идёт встречать тебя или хотя- бы пусть пришлёт кучу писем за те шесть месяцев, что ты отсутствовал.

– Тебе какое дело?

– А такое? Ведь именно с того дня, как ты заявился сюда, госпожа совсем перестала проявлять ко мне интерес. Ко всему прочему, теперь за свои скудные гроши, что я получаю, не хватает даже одежду себе нормальную приобрести!

– Так давай поговорю с ней, и она выплатит тебе положенное жалование.

– Нет уж, мне проще забить этих нудных и грязных овец, нежели послушать твой грязный совет. Ты что же, считаешь, она тебя выслушает. Как только ты уйдёшь, сделает по-своему. Мне-то известно, как госпожа обращается со мной.

– Что же я могу сделать?!

– Убраться отсюда и больше не появляться!

Тут уже вмешалась Эмма: «Для начала тебе придётся заставить убраться меня»

– Эмма…

– Погоди, Мартин, я не могу слышать то, как этот паршивец оскорбляет тебя.

– Значит, уберу вас обоих.

Разозлившийся пастух стал замахиваться на нас своей крючковатой палкой так, что нам с Эммой неволей приходилось отступать.

Когда же до границы с лесом оставалось всего-то ничего, девушка выхватила с пояса рогатку, быстро подхватила с земли маленький камешек и выстрелила практически в упор. Снаряд пролетел прямо в колено пастуху и раздробил кость. Пастух взревел от боли и взялся за повреждённое колено, проклиная нас последними словами.