Королевство Теней

– Тебе, мальчишка, легче сказать об исчезновении, чем нам сейчас же испариться. Мы произошли от тебя, не забыл, кажется? Да и какой там отдых, не бывает его у нас… Твой друг замечательно играет. Он вырастет пианистом, ведь так? Ох, опасная музыка! Не убийственная, естественно, иначе бы случилась беда. Хе-хе-хе… несомненно, большая, огромная беда!

Тени сгустились возле незатейливых перил.

– Рано говорить, что он мне друг. Он слепо доверяет, и я им пользуюсь, хотя и не хочу злоупотреблять его добротой. Если он не уничтожит вас музыкой, то я уйду от него, и мне не будет стыдно. Он мой последний шанс.

– Так проявляется твоя эгоистичная натура. Прав, что не берёшь во внимание чувства Марка. Что взять с наивного парнишки? Одни клавиши и глупости в сердце, да ненасытное желание утолить честолюбие. Такие люди не доведут до добра. Они не знают жизни, смотрят на мир через розовые очки, а затем разочаровываются, когда понимают, что им не по зубам собственные таланты. Совпадения, малейшие, но жестокие указывают на смертельный исход. Марку пора остановиться, у него мягкий, медовый характер, не справится. Мы же большие и сильные. Ты заметил, как в тебе закрепилась прочно Скорбь? И ещё, скажи другу, чтобы играл только для себя, иначе рано или поздно музыка доведёт его до отчаяния.

– Ага, бегу и падаю, волосы назад.

– Зря смеёшься.

Я поднялся, хотел уже было забраться под одеяло, но услышал незнакомые шаги.

Марк раскрыл глаза и опустился тихо на пол. Он с невероятной стремительностью перебежал через тёмную комнату. Раздался жалобный высокий скрип, когда я подвинулся ненамного влево от него и включил фонарик.

– Хозяин?

– Не знаю. В таком случае, где вода и еда? Одно одеяльце и то, всё истрёпанное, как невесть что.

– Может быть, купил припасов?

Дверь открылась. Почудилось, что за порогом стояла широкоплечая женщина, вся укрытая в снегу. Она горбилась, таращила зарёванные, выпуклые, как у рыбы глаза, но ликовала.

Решив, что меня посетила Мать, я в испуге рванул на второй этаж, перескакивая через непомерно широкие ступеньки. Они всё не кончались, и я думал, что скоро споткнусь и упаду на долгой лестнице, пока не показалась крохотная комната с керосиновой лампой около кровати. Вблизи я рассмотрел, как к ней на тонкой паутине спускался тёмный подвижный паук, и застыл в углу, задержав дыхание. Неизвестно, сколько я томился в ожидании какого-нибудь явственного звука.

Примчался Марк. Нисколько не запыхавшийся, с мрачным лицом, полным непонимания, он забрал фонарик. Моё тело трепетало от ужаса.

– Чего чудишь?

– Там женщина… Женщина очень древняя, как… Нет, не иди туда, прошу, не ходи! Не надо! – твердил я беспрерывно. – Она там? Она сейчас поднимется, сейчас поднимется и вытащит! Нам не спрятаться! Давай бежать? Через окно, я открою!

– Куда прыгать собрался? Убиться хочешь? Тебе это просто привиделось. Вьюга очень жуткая, правда, мне самому не по себе от мысли, что кто-то скрывается в ней, – запнулся Марк. – Тебе привиделось, всё привиделось.

– Да ну!

– Я покажу тебе владельца дома.

– Это не она?

– Он никакая не женщина, а охотник.

– Что с его одеждой?

– Ты имеешь в виду, выглядит ли он подозрительно? Нет, не выглядит. И одет сносно.

Марк вышел из комнаты, и я последовал за ним с поразительным рвением.

Внизу уже горел желтоватый свет. На диванчике с засаленной обивкой устроился крупный седой мужчина с весьма внушительными неряшливыми усами и мясистыми щеками, алыми от холода. Он чистил длинное ружьё, шумно дышал, как после изнурительной погони. Марк представил меня человеку и я, к своему глубокому счастью, не увидел в нём безобразной Матери. Анатолий снял плотную верхнюю одежду из звериной шкуры, валенки с резиновой подошвой и прислонил ружьё к креслу с изогнутыми подлокотниками. Он прошёл к комодам, раскрыл один из них и предложил заморить червячка.

Анатолий вынул мясные консервы, а к ним нож с деревянной ручкой. Откупорив жестяные банки и оставив их на складном столе, он отлучился в спальню, чтобы достать из закромов бутылку пива.

– Всякие бродят.

– У вас крали продукты? – спросил я с едва уловимой усмешкой.

– Забрали зимние сапоги, коробок спичек, прихватили добротную шапку. Тут и парочка оставляла записку, мол, так и так, холодрыга снаружи, извините, что слякоть развели, выхлестали водку и забрались в постель с грязными носками. Поэтому я спрятал многое, жратву за мусорное ведро. Вот, оставил одеяло. Оно жалкое, впрочем. Если кому полезно, пускай укрываются на здоровье.

Мы приступили к консервам. Анатолий с удовольствием залпом опустошил половину пива.

– Вьюга успокаивается. Вы далеко зашли. Зима красивая, прямо-таки королевна сезонов.

– Она замечательна, – вставил реплику Марк. – Вы так гостеприимны.

– Я гостеприимен, если ко мне приходят порядочные гости. Если хотите, выведу к ручью.

– Выведите, пожалуйста, – попросил Марк.

– А на кого вы охотитесь? – спросил я в замешательстве. – В лесу водятся лисы.

– Отстреливаю тетеревов, зайцев. Реже попадаются косули, норки и волки. Волки очень опасные, их труднее добывать. Жестокости, по сути, не вытворяю. Добр ко всем без разбору и никого не мучаю, в отличие от браконьеров и прочих живодёров. Секрет в том, чтобы не позволять эмоциям брать вверх над собой. Когда выхожу в лес, моя голова сразу делается холодной, а сердце бьётся неспешно. Оно подсказывает, куда двигаться дальше. Я чувствую, что занимаюсь важным делом, когда слежу за пугливым русаком или другим зверем. Трофеи всегда отдаю жене, дочкам.

– Не встречал добрых охотников. Такие бывают? – спросил я, смотря на стену с уродливой картиной цветочной грядки.

– Не злой уж точно. Посмотрите, какой я пир вам устроил! – сказал Анатолий и изогнул толстые губы.

Окончился нехитрый поздний ужин. За окном окончательно притих ветер.

Сытые и расслабленные, мы выскользнули на крыльцо и пустились через сугробы. Анатолий выискивал еле различимые тропки и подсказывал, как безопаснее ходить по льду, затерянному в белой синеве. Я останавливался ненадолго и, поднимая голову, ловил взглядом бледный серп луны, что виднелся сквозь гибкие, мерно вибрировавшие ветви. Марк указал на плотные облака, походящие на рога старой лани. Он чрезвычайно обрадовался развитой внимательности и стал видеть в небе больше интересных фигур.

В ночи мерещились пугающие шорохи. Я прогонял смутные видения, всеми силами старался не поддаваться разыгравшемуся воображению.

Устав от облаков, Марк запел знакомую рождественскую песню. Неохота ему было терпеть кислое молчание Анатолия.

Выйдя к журчащему ручью, мы простились с охотником.

Глава пятая

НОВОГОДНИЕ ЗАБОТЫ И ТОСКА

Весёлая прогулка не прошла без последствий. Марк подхватил сильнейшую простуду.

Перед тем, как мы с Алиной собрались навестить его, я серьёзно поссорился с Серёжей и сцепился с ним в драке.

Всё началось с того, что я сердито огрызнулся, когда Серёжа обругал меня за хамское поведение при учительнице по физике, которая вместо пятёрки за лабораторную работу поставила тройку, но с настойчивостью уверяла, что не могла допустить ошибку, и отказывалась исправлять оценку. Классная поверила охотнее Серёже, нежели мне. Опозорившись, я пожаловался Теням. Они выслушали меня, как и Алина, которая посоветовала остудить горячую голову, но я её не послушался.

Совершенно злой, обиженный до глубины души, как тогда, в девять лет, я заручился поддержкой Теней и поставил бывшему другу фиолетовый синяк на полное плечо. Он протяжно выл, будто побитый зверь, и, потерпев поражение (впрочем, как и я, потому что мы оба пострадали в равной степени), отполз к компании друзей с раскатистыми голосами. Они кричали, махали энергично руками и жгучей ненавистью питали тёмных существ.

Увидев меня, Марк спросил с непонятной грустью: