Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Тамаш, дружище, давай что-нибудь более музыкальное, а? – попросил Паша, в то же время мысленно обращаясь к ДЖАРВИСу: – Я правильно понял, что речь шла о кемеровском упыре?

– Правильно, – утвердительно ответил тот. – Я хорошо разворошил тамошнее гнездо. Поместье Губина выгорело подчистую. Михаил Сергеевич в трауре. Силовики забегали, будто посыпанные дустом муравьи. Боюсь, что тамошним обывателям теперь придется несладко…

– Как так? Ведь они же не при чем! – возмутился Паша.

– Это, конечно, верно. Вот только губернатор об этом не знает. Он справедливо полагает, что этот… акт вандализма, назовем его так, произошел в ответ на утечку информации о его похождениях. Ты же сам просил меня оставить ему предупреждающее сообщение.

– Твою мать, ДЖАРВИС! Я же не думал, что таким образом подставляю местных жителей! – Паша в отчаянии стукнулся затылком о подголовник, вызвав пристальный взгляд Тамаша в зеркало заднего вида.

Цыган по пашиной просьбе переключил радиостанцию, и сейчас из динамиков звучал хит Глории Гейнор.

– Кстати, я перехватил сообщение, в котором отдельно заострена необходимость ликвидации героини ролика Некто, – подлил масла в огонь ДЖАРВИС таким тоном, будто обсуждал рецепт приготовления блинчиков.

– Бляяя, – Паша схватился за голову и закрыл глаза.

– А как ты хотел? Мы разворошили осиное гнездо. Теперь главная оса ищет, кого покусать.

– Черт! Слушай, а может сделать так, чтобы он подумал, что это сделал кто-то извне? – пытался найти выход Паша.

– Например?

– Блин, ну я не знаю… Ты же у нас – суперразум! Придумай что-нибудь!

– Попробую. Но тебе сейчас лучше переключить свое внимание на Медка. Мы почти приехали.

Машина, действительно, замедлила ход и вскоре въехала на какой-то заброшенный пустырь, окруженный плотным строем деревьев.

– Раньше здесь был элитный дом. Тот, что взорвали террористы. Ты наверняка слышал про это в новостях, – подсказал ДЖАРВИС, уловив пашино недоумение.

– Ну, конечно. «Жемчужина Востока Лайф» – сказал Паша. – Это случилось, когда я учился на третьем курсе. Взрывчатка в подвале. Триста семьдесят четыре человека погибших. Потом еще Первый объявил о чрезвычайных мерах и на год отключил нас от интернета. Так мы встретимся с этим козлом здесь?

– Да. На этом месте не стали ничего строить. Просто расчистили завалы.

– Ясно.

Джип, тем временем, въехал в полукруг из еще четырех таких же черных внедорожников с тонированными в ноль стеклами и остановился. Были ли в этих машинах люди и если да, то сколько их было, Паша не видел. Метрах в пятидесяти напротив них стоял черный лексус, окруженный двумя минивэнами.

– Ну что, Романо, вот мы и на месте. – Тамаш поставил машину на ручник и, сцепив вместе пальцы рук, громко хрустнул суставами. Затем он достал с правого переднего сидения какой-то автомат иностранного производства и передернул затвор. Выглядело все это как в плохом боевике.

– Приступим? – цыган включил фары дальнего света, открыл дверь и вышел из машины, явно ожидая, что Паша последует за ним.

Машины, стоявшие напротив, тоже включили фары, а затем из них вышли и встали перед лексусом люди разной комплекции, но одинаковой, как подумалось Паше, степени опасности.

В группировке Медка Паша насчитал одиннадцать головорезов. Кто-то из них держал стволы на виду, но большинство просто засунули руки под одежду, явно готовые пустить в ход спрятанное там оружие. Чуть впереди остальных стоял высокий худощавый мужчина с редкими седыми волосами, зализанными назад как у Марлона Брандо в «Крестном отце».

– Это и есть Медок, – шепнул на ухо Паше ДЖАРВИС.

– А я думал – это сама Дева Мария во плоти! – огрызнулся Паша, явно не горя желанием вылезать наружу.

– Где же человек, бросивший мне вызов? – громко произнес Медок, разводя руки в стороны. – Или это ты, цыган? – он приподнял подбородок, уставившись на Тамаша, который стоял у открытой двери крузака. Бандиты за его спиной засмеялись. Тамаш отрицательно покачал головой, держа автомат наперевес.

– Привожу в действие ресурсы твоего организма, смелей, время действовать! – подстегнул Пашу вновь появившийся в неподходящий момент Фримен и неожиданно а капелла запел «Глаз тигра», надо сказать, весьма недурно.

Паша закатил глаза и с показным кряхтением полез из машины. Он практически ничего не чувствовал, кроме легкого головокружения и стойкого желания пописать.

– Я это, я… – сказал он негромко, выбравшись на треснувший асфальт, и встал рядом с Тамашем. Паша не знал, куда деть свои руки, поэтому сунул их в карманы пальто.

– Ну здравствуйте, молодой человек! – Медок, под хохот своей братвы, шутовски поклонился и протянул ему руку, делая три шага вперед. – Давайте хоть познакомимся. Павел Сергеевич, к вашим услугам!

Дальше все происходило как в замедленной съемке из той же Матрицы.

Паша, словно робот под дистанционным управлением, сделал несколько шагов навстречу Медку, в ответ протянув тому руку для рукопожатия. Как только их руки соприкоснулись, пашина правая со страшной силой сжала клешню авторитета, превращая ее в кашу. Медок жутко и протяжно завизжал.

«Никогда бы не подумал, что человек может издавать такие звуки» – отстраненно отметил про себя Паша.

В этот же момент, будто ожидая именно такого сигнала, из машин, стоящих рядом с лэндкрузером, выскочила группа людей в камуфляже без опознавательных знаков. Держа в руках автоматы, похожие на тот, что был в руках Тамаша, они открыли шквальный огонь по бандитам Медка, которые были явно ошарашены таким развитием событий.

Паша же дернул на себя руку воющего Медка и, когда тот по инерции наклонился вперед, встретил его переносицу верхом своей головы. Пашины ощущения были похожи на то, как он бил вареные яйца о край стола. Раздался отвратительный чвякающий звук, резко прервавший крики, и Павел Сергеевич Бортник, криминальный авторитет по кличке Медок, замертво рухнул на асфальт.

Все произошедшее заняло от силы минуту, а люди в камуфляже, так внезапно выскочившие из своих машин, так же быстро погрузились в них и укатили прочь.

Паша стоял на месте, глядя по сторонам осоловелым взглядом. Он почувствовал, что к нему вновь вернулась способность управлять своим телом, но он был слишком потрясен случившимся, чтобы сделать хоть шаг.

Прямо перед ним валялось тело Медка, с каким-то кровавым месивом на месте носа. Чуть поодаль, среди изрешеченных пулями машин, были раскиданы трупы других бандитов.

Кто-то схватил Пашу сзади за плечо, и он обернулся с такой скоростью, что мир на миг смазался в блеклое пятно.

– Красавелла, Романо! – чуть напряженным после случившегося голосом произнес Тамаш. Ствол его автомата, направленный сейчас вниз, слабо дымился. Пальто на груди украшали две небольшие дырки с рваными краями. Разноцветное перо так же залихватски торчало из шляпы, съехавшей немного набекрень.

– Нам сообщили, что будет некий сигнал к началу операции, но без подробностей. А ты – молодец! Классно вырубил этого длинного! Честно говоря, я от тебя такого не ожидал!

– Давай в машину, нам пора уходить, пока сюда не нагрянула полиция. Их дроны наверняка засекли звуковые следы здешнего веселья.

– Что у тебя с одеждой? – тихо спросил Паша, давая увести себя к машине.

– Да, пустяки. Кто-то из тех, – Тамаш махнул рукой в сторону груды тел и слегка поморщился, – успел пару раз выстрелить, шакалюга. Не зря я броник одел. – Он распахнул пальто, показывая поддетый вниз бронежилет. – Залезай скорей!

Паша сел на заднее сидение. Тамаш тоже запрыгнул во внедорожник, бросил на пол автомат и резко, с визгом покрышек, стартанул.

– Что это вообще было? – обратился Паша к ДЖАРВИСу, зажмурив глаза и сжав до боли кулаки. Что-то жидкое потекло у него по лбу и закапало с левой брови. Паша провел пальцами по скуле и обнаружил на них кровь.

– ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ!?!? – закричал он в голос, чем немало ошарашил беднягу Тамаша, который явно не ожидал от Паши такого эмоционального всплеска.

– Что ты имеешь ввиду, Романо? – настороженно спросил его цыган, аккуратно встраиваясь в поток машин, едущих по Кутузовскому проспекту.

– Не обращай внимания, я это не тебе, – с досадой буркнул Паша, вытирая пальцы о край пальто.

– Понятно. Ты бы подремал что ли… До места еще минут сорок ехать, – неожиданно ласковым голосом, словно разговаривая с душевнобольным, сказал Тамаш.