Дочь полка

Глава 17

Началось

Очередной тяжёлый бой закончился. Холодный, свистящий ветер наклонил верхушки лысых деревьев. В серых тучах, которые, казалось, не двигались с места, сверкнула белая молния, освещая убитых. Через несколько секунд раздался тихий, отдалённый гром. Из окопа выглянула голова Тараненко Сергея. Он, прищурившись, огляделся. Тут на его курносый нос упала тяжёлая капля дождя. Боец задрал голову в небо и ему в глаз прилетела ещё одна:

– Мне эта погода начинает надоедать, – вытер лицо рукавом Сергей и повернулся к товарищам. – Выходим.

Всех убитых, которые были в окопе, уже перетащили, остались только те, кто умер на открытой местности. Солдаты стали аккуратно выходить и забирать своих. Матвей Воробьенко стоял возле одной из ниш и осторожно оглядывался по сторонам. Тем временем дождь стал усиливаться. Вместо тяжёлых капель, стали падать мелкие. Боец ещё раз оглянулся, натянул шапку на глаза и сложил руки на груди. По стенке окопа потихоньку спустился Макаренко.

– Ты долго, – вполголоса проговорил Матвей и опять осмотрелся, чтобы убедиться в том, что их разговор никто не сможет услышать.

– Как есть, – сказал Михаил и перешёл на шёпот. – Он там? – он кивнул на нишу, закрытую досками.

– Угу.

– Я заменю тебя, – встал плечом к плечу с товарищем тот.

Воробьенко, ничего не сказав, отошёл от своего, так скажем, поста и направился помогать остальным. Макаренко проводил его взглядом и снова взглянул на нишу. Теперь настала его очередь постоянно оглядываться и вздрагивать при любом шорохе.

* * *

Александр сидел у себя в землянке за столом и выкуривал вторую самокрутку подряд. Это на него было совсем не похоже. В голове кружилась одна мысль: «Сработает или нет?» Он выпустил дым и развеял его рукой. «Конечно сработает! Даже сомневаться не нужно!» – сказал командир себе сам и стряхнул пепел. Вчера вечером он со своей маленькой группой по выявлению предателя, разработали план. Если он не сработает – пиши пропало, всё будет провалено. Риск огромен, но это единственный способ, который пришёл на ум. Послышался шорох, кто?то спускался вниз. Александр прервал свои мысли, встал из?за стола и выпрямился. Это был Сорокин. В отличие от товарища, он сегодня не выкурил ни одной папироски или самокрутки. Боец посмотрел на друга, выдержав паузу, а затем сказал:

– Всё готово, Сань. Мы его достали.

– Отлично, – выкинул окурок командир в консервную банку, которая служила пепельницей, так как настоящую он потерял ещё очень давно, при переходе на это место. Александр подошёл к выходу и перед тем, как выбраться наверх, сказал. – Время начинать.

* * *

Катя открыла буржуйку, в которой без топлива утихали последние язычки пламени. Они умерли бы с голоду, если бы девочка не положила внутрь новых дров. Огонь стал оживать, разрастаться и поглощать дерево. Девочка положила хворост, а сверху него горящую спичку. Теперь пойдёт тепло. И снова на душе неспокойно: у командира созрел какой?то план, из которого она знала лишь то, что ей нужно сидеть в медпункте и не высовываться. «И как они, интересно, собрались ловить предателя?» – размышляла она. – «Но командир ничего дурного не надумает, это точно. А значит и беспокоится не о чем. Ведь так?» Катя повернулась к Горнеевой, которая уже сидела за столом и занималась своими делами, правда, используя только одну руку. И ещё раз девочка удивлялась на что способна воля человека. Медсестра геройствует далеко не первый день, несмотря на уговоры подруг полечиться ещё. Но Василиса на все их слова говорила одно: «Я сама врач, не учите меня». Раненых сегодня было немного, и поэтому работа так быстро кончилась. Новоприбывшие забылись крепким сном, а все остальные занимались привычными развлечениями: играли в карты, читали газеты и вели тихие разговоры. Кате в последнее время не нравилось находиться в медпункте: здесь было слишком темно из?за того, что солнце совсем не выходило, даже одинокая свеча или лампа, стоящие на столе у медсестёр, не улучшали обстановку. В такой атмосфере хотелось исключительно спать и ничего не делать. Ещё эта вечная сырость и холод. Трудно было настроить себя на работу и на день вообще. Вот снаружи – совершенно другое дело: все куда?то несутся, что?то делают, общаются, шутят. Проще говоря – живут.

Жизнь всегда казалась Кате такой длинной. Она думала, что всё ещё впереди и мать с отцом долго жить будут, ведь им было всего по тридцать семь лет. Казалось, что всё только начинается, и с детством прощаться было рано. Но время пришлось перемотать вперёд и перемотать намного. Родных и близких нет уже в живых, а ей пришлось стать старше своих лет. Хотя это взросление ещё даже не закончилось, в некоторых моментах Катя, в силу своего возраста осталась ребёнком. Глядя на убитых тётю Машу и Любочку, тлеющий амбар и мучающихся раненых в медпункте и почувствовав, как на самом деле звучит и пахнет смерть, девочка осознала всю ценность и краткость жизни. В батальоне за неё цеплялись из последних сил. Бойцы жили не ради себя, а ради своей семьи, которая их с трепетом ждёт, читает и перечитывает письма. Одна только мысль, что их где?то ждут, заставляла вставать на ноги. Но сейчас не об этом. На улицу сейчас выходить было нельзя. «Что?же будет?» – гадала Катя. Она перебирала варианты у себя в голове. Может быть командир уже догадался кто предатель и они устроят погоню? Или, может быть, обстрел? Детская фантазия, подпитанная тревогой и страхом, уходила далеко за рамки разумного. И поговорить об этом ни с кем нельзя было. Но Катя дала слово, что будет молчать, она не могла подвести. Но из?за того, она не могла ни с кем посоветоваться, мысли в её голове быстро сменяли друг друга, и каждая новая казалась всё страшнее и загадочней предыдущей. Кто же является предателем?

* * *

– Тих?тих?тих! – выставил руки перед собой Сорокин, когда увидел Воробьенко и Макаренко, выходящих из зарослей.

Бойцы несли огромный чёрный свёрток, который сильно прогибался в середине.

– Вань, мы стараемся, – сказал Михаил. – Знаешь, как было трудно его протащить?

– Да тише ты! – шикнул на него Матвей, стоящий сзади.

Тот оглянулся на товарища, а затем опустил взгляд на их ношу:

– Давайте уже быстро закончим, – произнёс он глухо.

Бойцы опустили свёрток и раскрыли его. Все, поморщившись, склонились над ним:

– Ну, кто тут у нас? – сел на корточки Сорокин и поджёг самокрутку, которая всё это время была у него в зубах.

Внутри лежало тело немца. Веки у него были опущены, вытянутое лицо куда?то перекосило влево. Он был блондином, волосы не такие светлые как у командира, больше шли к жёлтому. У Резанцева, как уже известно, они были почти белые. На носу умершего можно было увидеть веснушки, которые были рассыпаны очень близко к друг другу. Ему двадцати не было точно, ещё «зелёный» паренёк. Высокого роста для русского, но нормального для немца. Уши у него были оттопыренные. Нужно отдать его внешности должное внимание так, как он сильно поможет нашим бойцам в ловле предателя.

– Типичный немец, – фыркнул Сорокин.

– Как же звать тебя?то? – вытащил документы из кармана убитого Воробьенко и, прищурившись, прочёл по слогам. – Кра?уза Ан?селл. Крауза Анселл, значит. Ну и имена у них.

Тут, сзади послышались приближающиеся шаги. Все трое замерли и оглянулись, но к их счастью, это оказался Фокин. Егор, оглядываясь по сторонам, подошёл к товарищам:

– Мне пришлось задержаться, – как обычно тихо произнёс он и взглянул на тело Краузе. Боец вздохнул.

– Да?да, – ответил на это Михаил, – нам тоже не хочется.

– Его зовут Крауза Ансел.

– Может быть Краузе Энсель? – переспросил тот.

– Но, – Иван взял гимнастёрку и рассмотрел пришитый на ней герб, который был в виде орла, – ты у нас немецким владеешь, – он выпрямился и философски задержал взгляд на одном из деревьев. – Мать моя женщина, никогда бы не мог подумать, что мне придётся этим заниматься.

– Не то слово, – помотал головой Михаил, – не то слово.

Глава 18

Запланированная суета

Катя подошла к столу, на котором спала, положив голову на руки Горнеева. Девушка уснула на какой?то газете. Поскольку главный чтец медпункта – Владимир Самонов уже выздоровел, чтение различных интересных статей прекратилось, также, как и их бурное обсуждение. Без этого в палатке было ещё скучнее. Бойцы теперь сами читали газеты, молча чему?то кивали, поднимали одну бровь, а иногда даже произносили задумчиво очень любопытные фразы такие, как: «Ах вот оно как…Да почему же? …Вот это уже другой разговор». От этого желание узнать о том, что написано в этих загадочных статьях, становилось всё жарче и больше.

Сама Катя не очень любила читать, несмотря на то, что покойная мать вложила все свои силы в это дело. Анна Камышева научила дочь грамоте, когда девочке было всего лет шесть. Женщина даже брала на время детские книги, но большинство из них даже не открылись. Приходилось возвращать соседям произведения назад. Книги тогда очень ценились, особенно, собрание сказок известного всем Александра Сергеевича Пушкина. Вот за этот сборник тётя Марта тряслась также, как её сын – Виталик за своих солдатиков. Кстати в тот день он так и не дал их одноклассникам, чтобы те пустили их в свободное плаванье в корыте, аргументировав свой отказ тем, что его солдаты совершенно не годятся на роль мореплавателей. Любила ли читать её мать, Катя не знала. Анна полностью посвящала себя хозяйству и детям. А тогда у них ещё была белая корова с рыжими пятнами, которую девочке приходилось постоянно вычёсывать и доить по утрам. Ласковое животное, кстати. Она никогда не брыкалась и всегда стояла смирно, когда её доили детские, ещё не наловчившиеся руки. Ещё у них были утки и гуси, которые очень смешно и проворно виляли своим хвостом. Важные персоны, очень важные: всегда гордо переваливались они с одной лапки на другую, смещая свой белый и толстый зад. Младшему брату Кати – Косте, постоянно не везло с этими птицами. Видимо, не срослась у них великая и крепкая дружба. Утки и гуси постоянно щипали мальчишку за ноги и зад, даже если он не собирался их трогать. Костя всегда с воплями покидал сарай, а пернатые провожали незваного гостя из своего дома щипками и криками. Но сейчас не об этом. Катя взяла брехливые наручные часы с потёртым ремешком и взглянула на время. Стрелки показывала без двадцати минут три. Но кто знает сколько времени было на самом?то деле? Заметив, что часы остановились, девочка покрутила колёсико и завела их. Она обернулась на раненных бойцов. Всё осталось без изменений: карты, сон… Эта картина уже порядком поднадоела Кате, очень хотелось на улицу, но ей было приказано самим командиром сидеть на месте. Усидеть без дела взрослому человеку бывает сложно, но для ребёнка… Для него эта задача казалась невыполнимой. Благо, Катя была очень ответственной и послушной девочкой. Но занять себя чем?нибудь нужно было срочно, а то можно и помереть от скуки. Она вытянула шею и прочитала название одной из статей: ВАСИЛИЙ ТЁРКИН ГЛАВА 3 «ПЕРЕД БОЕМ». «Василий Тёркин», – подумала Катя. Имя этого «отважного солдата» и «настоящего мужика» было известно абсолютно каждому в батальоне. В этом году стали печатать в газетах главы про этого Тёркина. По словам бойцов, они были совершенно не связаны между собой по смыслу, поэтому произведение можно было читать в разнобой, что очень помогало здесь на фронте. Катя стала вспоминать, что даже видела однажды на столе командира газету, которая была открыта как раз на Василии. Что?же в нём было такого? Что так цепляло в нём солдат? В обычное время, Катя бы не притронулась к чтению. Но сейчас, когда такая напряжённая обстановка, она почувствовала типичное детское любопытство, которое, как известно, невозможно унять, не дав желаемого. В палатку зашла Мария Фёдоровна: от неё, как обычно, после прихода с улицы, несло табаком. Женщина поправила ремень на гимнастёрке и провела рукой по волосам:

– Ты что тут стоишь? – тихо спросила она у девочки.

– Да, – замялась та и взглянула на газету, край которой был под руками Василисы.

Медсестра всё поняла без слов. Она быстро подошла к коллеге и вынула газету из?под её рук:

– Держи, – протянула она листы ребёнку.

Катя поблагодарила её и, взяв протянутое в руки, отправилась к своему месту, не сводя глаз с названия. Девочка села на кровать, и немного поёрзав на ней, чтобы устроиться поудобнее, ещё раз прочитала чёрный шрифт. «Перед боем», – проговорила про себя она и, вздохнув, зарылась в газету:

ВАСИЛИЙ ТЁРКИН

ГЛАВА 3

«Перед боем»

– Доложу хотя бы вкратце,

Как пришлось нам в счёт войны