Безымянный подросток с окраины города

Андрей сжал кулаки.

– Это желание бороться, – прошептал он, – вот что это. Тебе нужно злиться, иначе ты остынешь, и всё будет зря. Злись, Бедров, злись. Злость – твоя подруга.

Он увидел, как к нему спешит консультант – милая девушка с приветливой улыбкой на лице, – и жестом попросил её остановиться, после чего покинул ювелирный магазин и в спешке направился к выходу из «Галереи» – он рвался на свежий воздух, подальше от этой фальшивой роскоши и поближе к обычным, таким же как он, людям.

***

28 декабря, три дня до Нового года.

Андрей с самого утра был на взводе. Казалось, кто-то поместил в него пружину, сжавшуюся до максимума, и теперь лишь оставалось с тревогой ждать, когда она выстрелит и разорвёт грудную клетку, после чего всё зальётся красным. Банк – не ларёк с одной кассиршей, которой стоит пригрозить ломом и все приказы сразу будут выполнены. Банк – нечто посерьёзнее. Даже звучит страшно. Банк… Господи, и как тебя сюда занесло?

Андрей припарковал мотоцикл прямо напротив главных дверей одного из небольших отделений банков, выброшенных на окраину города. Его лицо скрывал шлем, глаза прятались под чёрным стеклом, но всё равно казалось – да нет, это точно! – что каждый прохожий смотрит на него, вглядывается в душу и знает – знает! – зачем он сюда приехал. Сейчас они набросятся на него. Все они уже всё знают, он дурак, попал в засаду, грабителя поймают, ему надо сматываться, сматываться – сейчас, сейчас, сейчас же! Давай, жми на газ, сорвись с места и несись, несись отсюда ко всем чертям, потому что тебя уже ждут! Уже ждут!

Успокойся, сказал сам себе Андрей. Это не первое твоё ограбление, ты уже грабил.

Да, но не банк! Банк, чёрт возьми, ты совсем сдурел?! Тут охрана, тут всё гораздо, гораздо серьёзнее! Ты вообще соображаешь, amigo?! Тебе удалось первое ограбление, потому что просто повезло! Повезло! Ты дилетант! Банки грабят профессионалы, не одиночки, они действуют командой, а ты один, один! Что у тебя есть? Пистолет с мотоциклом? С этим ты собрался в банк? А если у них есть оружие? Ты об этом подумал, умник? Что, если у сотрудников есть оружие? Что будет с Лизой, что будет с мамой? А?! Банк, чёрт возьми, а не ларёк, очнись! ТЕБЯ ПОЙМАЮТ, ИДИОТ! ЧТО С ТОБОЙ СДЕЛАЕТ ОТЕЦ? ЕГО СЫН – ГРАБИТЕЛЬ! ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, КАКАЯ БУДЕТ ПОРКА?!

Андрей сжал ручки мотоцикла и глубоко вдохнул, прекрасно понимая, что слишком долго задерживается на месте. Нет, люди уже не просто поглядывали на него, а откровенно пялились – мотоциклист, прячущий за шлемом лицо, стоит напротив отделения банка и тяжело, с трудом дышит. Конечно, они всё знают! Там уже стоит наряд полиции, вот-вот они скрутят его; он где-то прокололся, точно прокололся и сейчас за всё заплатит.

Андрея начала бить дрожь. При первом ограблении ему помогли ярость и виски, теперь же он был трезв, а потому страх не стеснялся и взял его в подчинение, звенел в голове и шептал, шептал, шептал о том, что ничего не выйдет, повторял, что он – дилетант, что он не сможет ограбить банк, что всё это закончится плохо и предыдущее покажется раем в сравнении с тем, что ждёт его впереди – адом за дверьми банка.

– Хватит, – Андрей опустил подножку, слез с мотоцикла. – Я не могу подвести людей, за которых ответственен.

Он направился к банку, пытаясь действовать быстро, потому что промедление означало сомнения, сомнения – страх, а он – провал. Прохожие кидали в него взгляды, и каждый, абсолютно каждый говорил: «Мы знаем, чем ты собираешься заняться, мы всё про тебя знаем». Глаза Андрея, спрятанные за чёрным стеклом, сталкивались с десятками чужих глаз, и внезапно почему-то мир показался тесным, начал сужаться, улицу словно кто-то сжимал, сейчас, в эти секунды его раздавит, и всем, что останется рядом с лужей крови, будет страх, страх, страх, который сейчас заставлял его нестись, пересекать расстояние до банка быстрым шагом, а потом и вовсе перейти на бег. Андрей провёл ладонью по кожаной куртке, скрывающей пистолет, ощутил рукоять (Боже, как она приятна!) и ринулся к дверям банка.

Схватился за ручку, уже собрался дёрнуть на себя, как что-то откинуло его обратно, развернуло и закричало в голове: «БЕГИ, БЕГИ, БЕГИ ПОКА НЕ ПОЗДНО!»

– Чёрт! – Он сжал кулаки, посмотрел на затянутое серыми облаками небо, на прохожих, некоторые из которых уже остановились и глядели на него. Ладони, затянутые в перчатки, тряслись словно в припадке, тело отказывалось подчиняться Андрею, ещё никогда в жизни его не била НАСТОЛЬКО сильная дрожь. Он стал узником своего тела, а оно готово было сейчас рассыпаться, развалиться, вот, кости уж начали трещать, ещё чуть-чуть, мышцы рвутся, Господи, страшно, как страшно, может всё-таки уехать, не грабить банк, ведь есть множество других способов и…

На крыльце небольшого белого здания кругами ходил силуэт мотоциклиста; словно потерянный, он метался к дверям и обратно, сжимал/разжимал кулаки, и в каждом его движении сквозил мощнейший страх. Прохожие начали меж собой перешёптываться, кое-кто уже достал телефон, чтобы успеть обратиться в полицию, десятки пар глаз не отрывались от мечущегося туда-сюда мотоциклиста. Со стороны могло показаться, что ему очень холодно, и он в отчаянии ищет источник тепла – такая сильная его била дрожь.

Соберись, Бедров, твою мать, соберись! Ты сейчас всё испоганишь, люди уже пялятся на тебя! Действуй, тогда и пропадёт страх.

– Да, – вырвалось из-под шлема. – Просто обруби себе варианты отступления. Вот тогда всё получится. Ворвись в банк, не ограбить его уже не сможешь. Давай, стоит лишь зайти, назад дороги уже не будет.

Пока страх окончательно не завладел им, Андрей кинулся к двери, рванул её на себя, нырнул внутрь банка, потому что лишь выжжев за собой мосты, не оставив себе ничего, кроме как возможности идти вперёд, мы, загнав себя на линию огня, подпаливающую пятки, начинаем нестись вперёд с той силой, о какой не могли и подумать.

Когда Андрей Бедров утопил в себе страх и поджог пути к отступлению, на его место пришла тень, сотканная из мглы, злости и медленно закипающей ярости. Именно эта тень в 16 часов вечера 28 декабря 2021 года ворвалась в одно из отделений банков на окраине города Санкт-Петербург.

***

– ВСЕ, КТО ХОЧЕТ ЖИТЬ, РУКИ ВВЕРХ! РУКИ ВВЕРХ, Я СКАЗАЛ!

Всё происходило быстро. Очевидцы, что потом будут рассказывать об увиденном, начнут путаться в показаниях, потому что страх, застигнувший их в те минуты, помешает вспомнить всё в точности как было. Для большинства женщин последующие ночи превратятся в кошмары, Новый год они встретят с ужасом, а в начале каждого рабочего дня будет нападать такая истерика, что лишь сильные успокоительные потушат её. И наступила череда кошмаров именно в тот момент, когда в отделение банка ворвалась тень смерти и ужаса с пистолетом в руках и мотоциклетным шлемом вместо головы.

– Мария, я сейчас допрашиваю вас не как соучастницу преступления, а просто как очевидца, потому что понимаю – вашей вины здесь нет, вас запугали. Вы стали жертвой, и от этого сильно страдаете. Но я вынужден вас попросить взять себя в руки и рассказать о произошедшем в мельчайших подробностях, так как это очень поможет следствию и мы скорее найдём преступника. Он запугал уйму народу и заслуживает того, чтобы оказаться за решёткой.

– Хорошо, я… я…

– Вот салфетки, можете вытереть слёзы.

– Спасибо вам, большое спасибо. Я постараюсь всё рассказать. Просто… не знаю, можно ли… пожалуйста, если я начну дрожать, обнимите меня. Мне очень страшно.

– Я обеспечу вас комфорт. Как всё началось?

– Он ворвался в банк…

… и тут же приказал все поднять руки вверх, мгновенно оценив обстановку: три клиента (две – бабушки), пять сотрудников (все женщины) и один охранник-пенсионер, толстый дед с пропитым алкашьим лицом. Двое сотрудников могли отлучиться, поэтому не на виду – одиннадцать, получается, около одиннадцати людей. Юноша обвёл пистолетом всех сотрудниц, обозначив каждой, что может проделать дырку в её голове, на секунду поймал в прицел первого, второго, третьего клиента, а в конце наставил «глок» – чёрный, строгий, само воплощение быстрой смерти – на охранника, но не сводил глаз с остальных; он наблюдал за всеми, наблюдал, как взметаются вверх чужие руки, как на лицах отражается ужас и как послушно люди выполняют его приказ, даже не смея пререкаться.

– Надеюсь, всё пройдёт гладко, – тихо, совсем неслышно прошептал юноша.

– Сначала я хотела закричать, но потом увидела, как он настроен… ну, знаете, я как-то сразу поняла, что он не шутит. Он двигался как… как какой-то зверь, от него прямо веяло агрессией, а когда он поворачивал голову, мне казалось… ну… что на меня смотрит сама смерть. Наверное, поэтому все молчали. Всем было страшно.

– Кроме?

– Кроме Павла Викторовича. Он… вы его видели.

Все подчинились. В чёрном стекле отражались дрожащие губы сотрудниц, грабитель видел – страх полностью завладел ими, значит, проблем не ожидается. Люди боятся, подчиняются, надо действовать, пока они не учинили чего глупого. Сейчас он снимет со спины рюкзак, кинет его одной из сотрудниц, заставит её открыть два банкомата, что стоят у выхода, заполнить рюкзак деньгами – так, чтобы вываливались купюры, – а потом сядет на мотоцикл и рванёт отсюда что есть мочи. Да, так всё и будет. Только б всё шло по плану!

Но с первых секунд жизнь показала, что далеко не всегда она сходится с выстроенными планами.

Юноша повернул голову и увидел, что охранник – дед, который, казалось, всю свою жизнь знал только водку да закуску – сидит в той же позе и даже не собирается выполнять приказ – поднять руки вверх. Они у него были сложены на коленях, а сам он с ухмылкой – с издевательской ухмылкой! – смотрел в глаза за чёрным стеклом, и хоть не видел их, ему удалось пробраться в расширившиеся зрачки.

– ЭЙ! – Грабитель крепче сжал «глок» и приблизился к охраннику. – Я СКАЗАЛ, РУКИ ВВЕРХ! ТЫ ОГЛОХ, ДЕДУЛЯ?

А с его лица не сходила улыбка, с какой обычно взрослые смотрят на забавляющихся детей, пытающихся сойти за взрослых. Охранник улыбался, он словно не замечал наставленного на него пистолета, а заплывшее, иссечённое морщинами лицо излучало спокойствие. Он усмехался. Усмехался! Его должно трясти от страха, приказы, он должен выполнять приказы! Но этот дед, которому, видимо, жить надоело, сидит и нагло, бесстрашно пялится в глаза за чёрным стеклом.

Он видит мои глаза. Он видит, ЧТО в моих глазах.

– Я заметила, как задрожала у грабителя ладонь. Он сильно волновался, по нему это было видно, а когда он смотрел на Павла Викторовича, я и вовсе подумала, что он сейчас накинется на него. У него так поднимались и опускались плечи… прямо как у разъярённого быка что ли. От него веяло страхом, но в то же время и силой, какой-то дикой силой – наверное, поэтому никто не нажимал кнопку, даже когда он отворачивался.

– То есть страх был настолько сильным, что вы не осмеливались попробовать вызвать помощь?

– Вы его не видели. Это не человек. Это монстр.

– Я ЕЩЁ РАЗ ПОВТОРЯЮ, ДЕД: «РУКИ ВВЕРХ!» Я МОГУ ПРОСТРЕЛИТЬ ТВОЮ СТАРУЮ БОШКУ, И НА ЭТОМ ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ!

– Так давай, – насмешка не уходила из глаз. Охранника ничуть не смущало качающееся перед ним дуло, дышал он ровно, спокойно, в отличие от грабителя, который с трудом втягивал и выдыхал воздух. – Стреляй, сынок, раз так уверен. Что случится с миром, если в нём станет на одного старика меньше? А?

Глаза на иссечённом морщинами лице улыбались, смеялись! Из них прямо-таки сочился смех и прокрадывался под чёрную кожаную куртку, под шлем, чем дольше охранник и мотоциклист смотрели друг на друга, тем, казалось, сильнее дрожал последний.

– Тебе страшно, я же вижу. Тебе жуть как страшно, – лишь старческий голос разбавлял повисшую в зале тишину. – Ты весь трясёшься, но всё равно продолжаешь стоять здесь с пистолетом и всем угрожать. Сынок, ты не думал…

Юноша мигом сократил дистанцию и вогнал в открывшийся рот ствол «глока», упёршись им в гортань, положив руку на покрытый сединой затылок и перенеся всю дрожь в чёрный металл, впившийся в слизистые подобно дикому зверю. Мотоциклетный шлем склонился над усмехавшимися глазами, из которых разом пропало всё веселье, и в этот момент из-под него раздался голос, в котором почти не осталось дрожи.

Почти.

– Я шутить не буду, старик, спроси об этом своё расцарапанное горло, – резкий толчок, ствол чиркнул по гортани, сдавленный кашель, струйки тёплой крови, стекающей вниз. – Подумай о внуках, прежде чем открыть рот. У меня хватит духу спустить курок. Так что подними свои руки вверх и молчи в тряпочку… и не смотри на меня так. Иначе я собственноручно выколю тебе глаза.