Александра

Задумчиво шатаясь по Москве, с каждой секундой принимая очередную волну негатива, Саша все сильнее погружалась в неконтролируемое злостное отчаяние, занимаясь глубоким самоанализом, задавая себе вопросы, на которые она не была готова отвечать. Не потому, что она не знала ответа, а потому что не хотела отвечать. Какая нелепая странность, не так ли? Спрашивать себя о чем-то, знать ответ, но быть не в состоянии озвучить его. Не желать озвучивать его. Не желать слышать его. На самом деле так страшно! Страшно, когда ты понимаешь все, что происходит с тобой, вокруг тебя, в тебе и быть не в состоянии подтвердить самому себе свои же догадки и мысли. Страшно, когда пытаешься откреститься всеми силами от реальности, брыкаясь, суча ножками, капризничая, как маленький ребенок, отрицая реальность, не зная куда от нее деться и главное зачем. Страшно осознавать эту реальность. Страшно упиваться ею, не имея ни одной мысли о том, как жить дальше. Как и зачем? Страшно, когда такие люди задаются вопросом, а зачем вообще жить? Сильные и не гнущиеся ни перед чем, доселе отдавая себе отчет в том, что происходит в их жизнях и вокруг них, вдруг испытывают трусость, хотят спрятаться и бессмысленно ищут ответ, на один лишь единственный вопрос: а зачем?

Далее этот вопрос разрастается как ненавистный сорняк, не знающий границ, ничем и никем неискоренённый. И еще страшнее, когда нет ответа. Когда где-то он рядом бродит, чувствуется. Вот-вот схватишь его, а он, как скользкий угорь, извиваясь, ускользает в последнюю секунду, издеваясь, насмехаясь, не даваясь в руки целиком, так лишь потрогать, дотронуться до липкой холодной кожи.

– Привет, спишь? – спросила Саша в трубку.

– Который час? – Артем спросонья не могу разобраться, что к чему.

– А какая разница? – Саша взглянула на стоящее впереди здание. Такое мрачное, покрытое ночной темнотой. Невзрачное, скорее современное, слишком молодое, чтобы иметь какую-то адекватную оценку и горделиво отвечать истории.

– Черт, Саш, – Артем разглядел цифры на святящихся нежно зеленым цветом часах, – 3:30. Почти утро.

– Какая разница? – настойчиво повторила Саша вопрос, все еще вперев взгляд, полный растущей агрессии в темное здание.

– Я спал.

– Ну так пошли меня к черту, – предложила она. В трубке повисла многозначная тишина. Саша не ждала ответа, а Артем, скорее потрясенный тем, что услышал, терялся в догадках, чтобы ответить.

– Я… – замямлил он, – я не могу.

– Отчего же?

– Ты моя подруга…

– Подруга? – не дала ему договорить девушка, – и только?

– Саш, – Артем протер глаза, вставая с кровати.

– Подруга и только? – злобно повторила она, все еще разглядывая здание перед собой, откровенно ненавидя его, желая, чтобы оно развалилось по камушкам прямо на глазах.

– Саша, – Артем улыбнулся.

– Я хочу, чтобы ты назвал меня моим полным именем.

– Александра? Так ты хочешь?

– Да, только без ухмылки.

– Александра, – повторил Артем, взяв себя в руки, перестав улыбаться.

Теперь уже улыбнулась девушка. Дом стал еще омерзительнее. Кирпичик, прямо у основания, треснул напополам, словно боясь черного, угнетающего взгляда девушки.

– Я хочу встретиться, – сладко-горьким шепотом произнесла Саша, закрыв глаза, скрывая слезы.

– Сейчас? – изумился и испугался Артем.

– Да. – Саша хмурилась, не желая видеть окружающий мир. – Сейчас. Я недалеко от твоего дома. Настолько ли ты сильно со мной дружишь, чтобы сейчас встретиться? – спросила она в пустоту.

– Что за глупые вопросы! – Артем всячески старался незаметно вздыхать и скрипеть зубами, выполз из кровати, нехотя поглядывая на улицу и на часы. В его голове все чаще вертелось прилагательное “сумасшедшая”.

– Я не сумасшедшая, – Саша вновь впила яростный взгляд в дом. – Не сумасшедшая.

– Я ничего такого не говорил, – попытался оправдаться Артем. Ему, честно говоря, хотелось, чтобы Саша сейчас обиделась, послала его куда-нибудь, бросила трубку и в итоге он бы остался в кровати.

– Ты подумал об этом.

– Неправда! – солгал Артем, ни на секунду не задумываясь о случайном совпадении его мыслей, которые девушка с лёгкостью прочла в нужное время и сказанных ею слов.

– Мы оба знаем правду, – Саша усмехнулась. – Выходи, я жду тебя около подъезда.

– Две минуты, и я весь твой! – Артем, скрипя сердцем, положил телефон, натянул джинсы, помчался в ванную отмыть уже укутанное сном лицо и через две минуты он стоял внизу, разглядывая лицо Саши. Он пытался улыбаться, но улыбка срывалась в самый последний момент, а на лице оставалась лишь натянутая, искривленная полоса склеенных губ. Он выказывал волны доброты и радости в глазах, но даже не мог догадываться, как заметно его негодование. Он держал девушку за руку, желая согреть ее руки, но даже не чувствовал, как его руки обдавали ее холодом безразличья.

– Прошу тебя, – прошептал он, отводя глаза в сторону, – не смотри на меня так.

– Почему? – Саша сжала его руку, испепеляя парня взглядом. – Ты думаешь, я не вижу твоего безразличья, лежащего на открытой ладони?

– Саш, – Артем усмехнулся и поднес ее руку к губам. – Если бы ты была мне безразлична, стоял бы я здесь сейчас? В ночи! Да я вообще б даже к телефону не подошел.

Саша подняла на него взгляд полный понимания, не скрывала она и сочувствующей улыбки на лице, всем своим видом показывая ему, как сильно она не верит его словом, но в данный момент вынуждена принять их за скудное, никчёмное объяснение, истину. Но Артем не сумел прочитать ее сокрытую под ложными эмоциями надменность и насмешку. Он скорее и не пытался. Не задумывался, что эта девушка способна надевать маски, подбирать их в тон, что-то прятать под ними.

– Я рад, что мы, наконец, понимаем друг друга, – Артем улыбнулся, решившись сказать хоть что-то, так и не дождавшись от девушки никакой реакции. – Теперь расскажи мне, что случилось? Почему ты бродишь ночью одна?

Девушка загадочно осмотрелась, словно только сейчас поняла, что на улице действительно ночь и сама она стоит действительно посреди спящего города.

– Я, конечно, знаю твою страсть к такого рода прогулкам, – Артем чуть улыбнулся, не давая девушке возможности сказать, словно боялся услышать то, что у нее было на уме. Словно ее слова были не метафизической сущностью, а физическими мачете, которые разрубят его на мелкие кусочки, отрубая их от тела, резко и быстро. – Но ты же все-таки предпочитаешь леса и парки… А тут ночной город…

– Какая милая и наивная причудливость персонифицировать то, что не имеет души, – ответила Саша и Артём сразу же убедился, что девушка в полном порядке, раз отвечает в свойственной ей манере.

– О чем ты? – задал он вопрос, на который никогда ранее не получал от Саши ответа.

– Нет ночи, – она обошла вокруг парня и остановилась за его спиной. – Есть места, освещенные солнцем, солнечным светом, а есть места, лишенные солнечного света. Таких мест много. И я говорю не только о земле.

– А о чем еще? – испуганным шепотом спросил он.

– О душах, некоторые части которых не освещены. Они темные. Черные. Пустые. И они никогда не увидят свет, не ощутят его, как бы не повернулись к нему, как бы ни старались поймать его.

– Ты неисправима, – Артем отмахнулся, поскорее желая сослаться на любимый диагноз “сумасшедшая”, что с нее взять. – Души не существует, мы же медики. Хорошо, будущие медики, но уже сейчас понимаем, что нет никакой души.

– А вот тут ты ошибаешься, дорогой мой друг. Но я предпочту, чтобы ты и остальные оставались в неведении, оставались верны своей вере ни во что.

– Саш, – Артем вздохнул, – расскажи мне, что случилось? Что все-таки заставило тебя оказаться здесь?

– Я соскучилась по тебе, – она неожиданно обняла его и руки Артема интуитивно потянулись к девушке, крепко схватив ее за тонкую талию. Талию, до которой он мечтал дотронуться уже столько времени, хотя бы просто прикоснуться. Сколько раз он видел эти великолепные очертания, сокрытые хлопком, сотканным в легкие майки и кофты, чуть просвечивающие, каждый раз думая, как бы прикоснуться. Хотя бы случайно. Хотя бы бегло. Но страх не давал волю рукам. И вот теперь она в его объятиях и руки быстро трогают спину, ее ложбинки, так хорошо ощутимые, такие приятные и эгоистически волнующие, будоражащие встревоженное подсознание. Пальцы впиваются в нежную плоть, словно силясь разорвать ее от неистового желания проникнуть глубже. Артем закрыл глаза и прижал девушку к себе.

– Правда? – прошептал он блаженно, поглаживая ее спину.

– Конечно. Я всегда с тобой откровенна. Всегда, – повторила она и Артем почувствовал холодное прикосновение ее мягких губ на своих. Ледяной поцелуй чуть смутил парня с первой секунды, но затем лишь возрастил еще не до конца окрепшее желание. Желание сжать гибкий стан еще сильнее, вогнать пальцы в нежную плоть, ощутить изнутри тело. И желание отпрянуть, оттолкнуть, держаться подальше от того, что испускало такой неистовый холод, имея живое бьющееся сердце, горячую кровь, то, что должно отдавать тепло, а вместо него оно тоннами изрыгает лед. Артем маялся между двух огней, не понимая и не зная, за которым следовать. Что за чувство он испытывал к девушке в тот момент? Что? Она нравилась ему или он боялся ее до чертиков? Он желал ее или мечтал спрятаться? Смятение. Ты словно стоишь посередине, а в стороны отходят две дорожки, и ты не знаешь, какую выбрать. Самое ужасное, что ты прекрасно знаешь, что тебя ждет на каждой из них и от того выбор становится еще сложнее, неестественнее, отягощающим. Куда рвануть? Куда ступить?

– А вот люди редко бывают со мной откровенны, – сквозь поток контрастных чувств и эмоций услышал Артем голос девушки. – Они хотят быть откровенными. Им кажется, что они откровенны, но в итоге… это не так.