Александра

– Как ты? – услышал он голос сестры, доносящийся совсем с другой стороны, практически около его уха. Слава содрогнулся и повернулся в сторону звука.

– Хорошо.

– Ты все еще ничего не видишь, – заключила девушка.

– Пока да, – наконец, согласился Слава со вздохом.

– А что, если это не пока?

– Что ты имеешь в виду?

– Что, если зрение не вернется?

– С чего бы вдруг? – обеспокоенно спросил Слава.

– Если бы оно могло вернуться, оно бы уже вернулось, не так ли? – улыбнулась Саша. Слава не видел ее улыбки, но он словно слышал, как ее тонкие, сухие, бледные губы растянулись в насмешливой улыбке.

– Я не такой пессимист, – с трудом произнес Слава, пытаясь дальше притворяться будто ничего не происходит. Ничего страшного.

– Что ты сейчас чувствуешь? – внезапно спросила Саша и ее голос звучал ужасно замогильно с неким успокоением.

– Страх. – Честно ответил Слава, ища что-то незрячими глазами. Саша стояла как исполин напротив него в полуметре, разглядывая глаза брата. Разве мог он знать, что его глаза небесного цвета затянуты сизой дымкой? Разве мог он знать, что с уголков глаз сочится бежево-серая жидкость? Разве мог он знать, что на веках не осталось ни одной ресницы, а брови и волосы стали совсем белыми?

– Темнота. Ты боишься темноты, – прошептала Саша и прикоснулась к его лицу. – Я знаю, какого это, когда свет внезапно исчезает, а ты погружаешься во тьму. Она такая глубокая и бездонная на самом деле, ты блуждаешь в ней, скитаешься туда-сюда, но так и не находишь никаких границ. В начале ты полон сил и надежд, что скоро свет вернется, тьма исчезнет и все станет на свои места. Но проходят дни, года, века, а тьма не уходит, становится лишь сильнее, окутывая тебя своими руками, сжимая плотнее в объятиях. Я ведь все это знаю. Я знаю, что ты чувствуешь, лишившись света.

– Что? – дрожащим голосом переспросил Слава. На него напала такая паника и страх, что все, что он испытывал до этого, показалось легким волнением. Он слышал слова, но не понимал их значения, просто какой-то звук. Вроде Саша говорила с ним, но Слава все равно не мог понять, а точно ли с ним кто-то говорил. Слова, звучавшие на родном языке, звучали как инопланетное бульканье.

– Зрение никогда больше не вернется к тебе, – услышал он страшное пророчество.

– Что ты городишь? – парень почувствовал укол быстрой злости и агрессии.

– Правду. Я всегда говорю правду. Но никто не слышит ни меня, ни правду. Любопытство требует платы. Любопытство дает информацию, а любопытствующий платит за нее. Всегда за все платят. Разве это новость?

5

Прошло несколько месяцев с того дня, как Слава потерял зрение. Он так и не смог вновь увидеть мир вокруг. Сколько раз ранее он говорил сам себе, как его достали машины, толкущиеся вместе с ним в пробках, что из-за них он не может быстрее добраться до дома с дежурства. Как он ненавидел походы в магазины на выходных, раздражаясь сумасшедшим столпотворением людей, детей и машин. Так ему хотелось покоя, но нигде он не мог найти его. Ссоры с Мариной теперь уже не казались такими надоедливыми и выматывающими. Сейчас, находясь во тьме, он мечтал увидеть глаза Марины, наполненные гневом во время очередной ссоры. Увидеть искривленное от негодования ее лицо, ту самую морщинку, появлявшуюся на лбу, когда Марина сводила брови к переносице, источая искры злости из глаз. Мечтал вновь увидеть ее лицо, подернутое блаженством, когда они занимались любовью. Ее глаза, медленно открывающиеся, томные, словно закрытые туманом сладострастия, а потом веки закрывались и из приоткрытого рта, округленных губок, чуть подсохших от частого дыхания вырывался нежный стон удовольствия… Он хотел все это видеть снова, но Марина довольно быстро распрощалась с мужчиной-инвалидом. Естественно, она не стала озвучивать истинную причину расставания. Марина списала свое нежелание продолжать отношения на то, что устала от них и ей нужен таймаут на неопределенный период. Но что Слава, что Марина понимали, что все дело в его внезапном недуге, выраженном в слепоте. Слава безвыборочно кивнул, желая лишь одного взглянуть в глаза девушки. Последний раз. Но тьма не отступала.

Вместе с отцом Слава безрезультатно скитался по врачам, пытаясь найти причину слепоты. Врачи, все как один, лишь безвольно разводили руками и пожимали плечами, мол ничего подобного не видели раньше, чтобы полностью здоровые глаза без единого нарушения функций и внешних воздействий вдруг перестали видеть. Некоторые даже не верили в то, что сидящий перед ними молодой мужчина слеп. Они думали, что это какой-то глупый врачебный прикол. Кто-то посмеивается, считая шутку квинтэссенцией медицинского юмора. А кто-то просто просил не тратить время на не нужные розыгрыши потому, что за дверью кабинета ожидают пациенты, которым действительно нужна помощь.

В какой-то момент Слава отчаялся, принимая себя слепым. А потом и отец опустил руки. Слава вслед за девушкой лишился и работы. Врачу, чтобы лечить нужны глаза, чтобы поставить правильный диагноз, а глаз у него не было.

Единственное, чему он отчасти был рад, это то, что он больше не видит Сашу. Ее безэмоциональное, каменное лицо и глаза, черные и пустые, и в то же время переполненные жизнью, той о которой он хотел узнать, но так и не смог. Ему, честно говоря, хотелось и не слышать ее, ее речи, изобилующие понятным только ей смыслом, слова, которые он совсем перестал понимать и тихое мычание неизвестных никому молитв, часто доносящихся из ее комнаты, когда она была дома. Он стал по-настоящему бояться сестру, но чувствовал себя безоружным против нее. Много раз он думал о том, что она наблюдает за ним в тот или иной момент, но он не знал, насколько часто это было на самом деле.

Саша полюбила смотреть на брата, сидящего у окна, отвернувшегося от него, но продолжающего слушать звуки, доносившиеся с улицы из открытой форточки. Что он хотел там услышать? Представлял ли он кто или что издало тот или иной звук? Она не знала. Да и не это было ее целью. Она просто наблюдала как работает несчастье. Саша много раз наблюдала как счастье воздействует на человека. Любое счастье. Даже самое маленько и нелепое, на любителя. И она поняла, что счастье – это эгоистическое чувство, эмоция. Человеку хорошо. Он рад, счастлив, потому что ему хорошо. А что же несчастье? Как человек справится с ним? Неужели вот так? Сидя у открытого окна и слушая чужие звуки, не понимая откуда и для чего они появились? Пережевывая затхлые картинны прошлого, черпая из них некротическую энергию? И это все? Саша чувствовал себя немного расстроенной. Ни этого она ожидала от человека. И когда ей становилось грустно, неинтересно или того хуже, она злилась оттого, что видела, она уходила из дома.

Прогулки по поселку, забитому коттеджами, приносили ей гораздо больше веселья и наслаждения. Когда она проходила по улице, люди вели себя так, словно видели чуму, идущую в человеческом обличие. Окна закрывались, шторы и жалюзи падали вниз; двери захлопывались и слышно, как быстро и судорожно щелкали замки; люди, увидевшие, что Саша приближается, крестились кто как мог, пятились за заборы, спеша закрыть двери. Никто не общался с ней. Соседи давно перестали заходить в гости, полагая, что в доме, где жила Саша завелась нечисть. Саша и есть та самая нечисть. Или уж точно ведьма. Любое несчастье, горе произошедшее в поселке неминуемо навлекало на Сашу шквал сплетней. Страхи жителей возрастали и казалось, что их боязни не было границ. Родители прятали детей, едва завидев девушку, как от прокаженной, умывали их святой водой, плевали, стучали по дереву. Отец Саши знал о том, как население относилось к его семье, а именно к его дочери и со дня на день ждал, когда толпа перепуганных селян завалится к нему во двор с горящими факелами и вилами, требуя выдать им дочь на растерзание. И самое ужасное то, что ему казалось, что он не колеблясь отдал бы Сашу, потому что сам глубоко в душе опасался ее. Как и все местные жители он считал ее виноватой во всем, что происходило в поселке, более того он был уверен в том, что потерял жену из-за нее. Может быть, он и сам не прочь бы ворваться с вилами и огнем к дочери в комнату и уничтожить ее. Но ему было страшно.

В тот день, не отягощённый ничем, Саша отправилась в Москву, где должна была встретиться со своим парнем Артемом. Тот совсем недавно предложил ей встречаться, так и не определившись в своих чувствах. Он до сих пор не мог сказать, любит ли девушку или она просто слишком сильно нравится, или он тоже опасается и решил быть в числе ее друзей, нежели врагов. Он часто вспоминал день, когда предложил ей вступить в отношения. Как он изысканно подбирал слова, чтобы описать чувства и эмоции, как его потрясывало, руки дрожали, а язык заплетался. А ее лицо, глаза, мимика не выражали ничего. Она со свойственным ей холоднокровьем внимательно слушала его слова и словно дикий волк наблюдала за каждым его жестом. Потом она кивнула в ответ, и Артем воспринял этот молчаливый кивок как знак согласия.

Будучи совершенно неопределившимся в собственных эмоциях по отношению к девушке, Артем отчетливо понимал, что сексуально Саша точно влечет его. Он ждал момента, когда она будет благосклонна к нему и позволит чуть больше, чем детский поцелуй в щечку. Но он не торопил события. Да и Саша была словно каменная, хотя это обычное ее состояние и к нему Артем привык.

Саша ехала в электричке, в последнем вагоне, потому что там всегда меньше всего было народу. На станции зашла компания подвыпивших парней лет 23-25 и весело галдя, уселась слева от Саши. Она не замечала их. Смотрела, не моргая как за окном пролетают леса и дома, сокрытые в них жизни других людей.

– Эй! – крикнул ей парень и шумная компания захихикала. Саша даже не моргнула, все так же беспечно продолжила смотреть в окно. Парень еще несколько раз попытался позвать девушку, но она так и не отреагировала. Заведенный игнорированием парень пересел к Саше напротив, чем, наконец, привлек ее внимание. Она перевела на него полный безразличия взгляд. Ни одной эмоции не проскочило на ее мертвенно-бледном лице.

– Привет, – парень растянулся в улыбке, хотя, глядя на лицо девушки, улыбаться ему совсем не хотелось, а скорее уйти от нее. Да подальше! Саша молчала. – Куда едешь? – спросил он, уже не улыбаясь. Мягко говоря, ему стало не по себе. Саша опустила глаза, уголок ее губ чуть приподнялся, но она не проронила ни слова.

– Фил, отстань от девушки! – крикнул кто-то из друзей. – Не видишь что ли? Ты не вызываешь у нее желания общаться!

– Отвали! – ответил им парень и снова уставился на Сашу. Она вновь смотрела на него своими черными глазами. Что-то отталкивало его в ней, вызывало даже отвращение. Ему уже и самому хотелось встать и отойти от нее. Но его львиная часть была словно Прометей, прикована к девушке и как бы он не силился, не смог даже шелохнуться.

– Филипп, – произнесла Саша, – мне очень нравится это имя. Если у меня когда-нибудь родится сын, я назову его Филипп.

Парень молчал, растерянный, не зная, что ответить девушке.

– Так куда ты едешь? – снова спросил он спустя минуту неловкого молчания.

– А меня зовут Александра, – ответила девушка и снова уставилась в окно.

Понимая, что разговор клеится в сомнительном русле, Филипп решил все-таки отстать от девушки.

– Очень приятно. Ладно, счастливого пути, – сказал он и встал, но тут же почувствовал твердую хватку на запястье. Он провел глазами по тонким, длинным пальцам, обхватившим его руку, и замер, вглядевшись в глаза, смотрящие на него.

– Филипп, – произнесла Саша так тихо, что только парень мог услышать ее, – тебе пора заканчивать, – улыбнулась девушка и отпустила его руку.

Едва Филипп уселся к своим друзьям, раздался хохот и подколы, которые Саша не слушала, рассматривая сменяющиеся пейзажи за окном.

А на следующей станции Филипп сообщил друзьям, что ему просто скучно ехать вот так вот ничего не делая и дальше он поедет на крыше электрички. Так будет весело и бесплатно. Друзья посмеялись и попросили скинуть фотки… Никто из них не знал и знать не мог, что на вокзал приедет обгоревшее тело Филиппа, изъеденное агрессивным электричество. Но Саша знала. Улыбка так и не покинула ее лицо до момента встречи с Артемом.

– Что такая довольная? – спросил он, обнимая девушку в метро.

– Я люблю, когда моя душа поет, – прошептала она в ответ.

– А причина пения? – спросил Артем в надежде услышать хоть какое-то признание от девушки или хотя бы какое подтверждение чувств по отношению к нему.

– Причина в начале и конце, – ответила она и посмотрела ему в глаза, – все, что началось, должно закончиться рано или поздно, а тут уж как повезет.

– Да ну! – сказал Артем, чуть расстроившись, так как так и не услышал от Саши ни слова о себе, и вздохнул, – ты слишком пессимистична, Саш. А как же вечная любовь, в которую вы, девчонки, так сильно и непоколебимо верите? А как же любовь родителей к детям? Любовь человека к животным? Дружба? Настоящая дружба? Обещания? Правда? Много, что не имеет конца.

– Все, что имеет начало, имеет конец, – повторила Саша. – Все. Начало и конец – это две неразделимые, неотъемлемые составляющие друг друга, как бы пессимистично или оптимистично для тебя это не звучало. Начало всегда приведет к концу. – Ответила девушка.

– И вот эти вот упадниченские настроения вызвали у тебя не бывалый восторг? – удивился Артем.

– Да.

Артем пожал плечами, удивленно вскинув брови все еще не в силах окончательно принять странности своей девушки.

– Хорошо, что мы не можем знать, когда придет конец, – со вздохом сказал он.