Александра

– В лес. В густой, страшный, мать его, лес! – рассмеялся Сережа и хлопнул Сашу по колену, крепко сжав ее бедро. – Слышишь, сука, в лес! Ты же вечно шляешься по лесам голой. Сегодня нет желания пошляться?

Саша ничего не отвечала. Она сидела, зажатая между парнями с совершенной невозмутимостью и удивительным спокойствием, смотрела как костлявая рука, горячая и сильная, лапает ее ногу, сжимая мышцы до синяков на коже.

– Как тебя зовут? – спросил Тарас, бросив беглый взгляд в зеркало заднего вида. На секунду он даже вздрогнул. В отражение между Серегой и Лехой, сидело словно приведение.

– На светские беседы потянуло? – Леха спросил друга и приобнял Сашу, рассматривая ее застывший профиль. – Серый, она точно не немая?

– Да точно те говорю! – Сережа снова сжал бедро девушки с силой, дабы заставить ее издать хоть один звук. Но Саша молчала.

– Просто интересно, как девку-то зовут. – Буркнул Тарас и бросил косой взгляд на сидящего рядом Стаса. Из них из всех Стас был самым молчаливым. Он долгое время молча пялился на девушку на улице, а теперь смотрел как проселочная дорога превращается все в менее объезженную дорожку, скрываясь под машиной. Казалось, что ему вообще было плевать, что происходит в тот момент и так же ему было наплевать на то, что будет происходить и с кем. Он умеренными глотками пил самогон, запивая его соком. Затем передал бутылку Тарасу.

– Сука ее зовут. Сегодня к ней так будем обращаться! – Сергей наконец перестал сжимать ногу девушки, еще раз сильно хлопнув ее по колену.

Ночь укрыла природу. Лес спал, в то время как проснулись хищники. Ухали совы, бегали ежики. Сверчки стрекотали вовсю, словно старались перекричать друг друга. Листья на деверьях застыли, трава покрылась росой.

– Ты точно уверен? – спросил Тарас, глядя как Серега и Леха стаскивают кофту с Саши.

– Успокоишься ты, нет? – рыкнул на него Леха.

– Посмотри на нее, она даже не сопротивляется.

– Нам же лучше, геморроя меньше! – Серега с силой дернул за штаны, оторвав пуговицу.

– Ну она ж больная, пацаны! – Тарас пытался аргументировать свое нежелание надругаться над девушкой. – Это то же самое, что инвалида изнасиловать! А потом эта сука заявит на нас.

– Не заявит, – Серега схватил Сашу за волосы и посмотрел ей в глаза. – Ее весь поселок ненавидит. Все знают, что она ведьма! Что своими проклятьями убивает людей. Если мы ее тут трахнем, а потом еще и на лоскуты порежем, нам только спасибо скажут. Да, сучка? – Серега пялился в глаза девушки. Внезапно он замер, не в силах отвести взгляда от лица Саши. Она сама стянула с себя штаны, не прерывая зрительного контакта, прижалась к Сереге, холодными безжизненными руками стягивая с него штаны и трусы. Парень все еще держал ее за волосы, не в состоянии ни шевельнуться, ни сказать ни слова. Крепко обнимая его, Саша опустилась с ним на траву, в холодную росу и уселась сверху на парня, который единственное, что смог сделать, так это наконец разжать пальцы и отпустить волосы девушки. Ему стало так хорошо и тепло, что он терял контроль над своим телом, жадно впиваясь пальцами в нежную кожу девушки. Чем быстрее двигалась Саша, восседая на парне словно на императорском троне, тем быстрее учащался сердечный ритм Сергея. Чем глубже дышала Саша, тем поверхностнее становилось дыхание Сергея…

– Серег, ты че? – осторожно спросил Тарас друга, застывшего около девушки. Тот ничего не ответил, продолжая стоять как каменный идол, высеченный много веков назад.

– Эй, Серый! – Леха тоже заметил неладное. Саша же не обращала ни на что внимания, лишь пронзала застекляневшие глаза Сергея своими черными глазищами. На ее тонких фиолетово-синих губах растягивалась едва заметная улыбка. Позади девушки промелькнула тень какого-то животного. Но никто из парней не заметил ее, поскольку все были поглощены необъяснимым стопором Сергея.

– Серега! – снова позвал Леха и сделал шаг к своему другу. Он дотронулся до его плеча и Серега словно старая, кривая кукла на кривой подставке, не сгибаясь и не шевелясь упал на землю. Волосы Саши, как жуткие черные змеи скользнули сквозь его окаменевшие пальцы, словно они самостоятельно выбрались из западни, ударившись об обнаженное плечо девушки, рассыпались густым черным шелком вниз.

– Серый! Серый! – тут же подскочил Тарас к парню, пытаясь поднять его. Но он не мог. Казалось, что Сергей весит как пассажирский самолет до верху забитый людьми и багажом. К тому же он совсем не гнулся. Ни одну из его конечностей невозможно было согнуть. Даже пальцы и те застыли в том состоянии, словно все еще держали волосы Саши.

– Серега, вставай! Ты че?! – парни бегали вокруг замертво упавшего Сергея, пытаясь поднять его и один лишь Стас сидел на трухлявом пеньке и спешно попивал самогон, краем глаза наблюдая за тем, что творится вокруг.

– Ты что с ним сделала? – заорал Леха и схватил Сашу за плечи, сильно тряхнув ее. – Че сделала? А?!

– Ночью бродить по лесам, – тихо, медленно, как бы распевая, сказала Саша, – похоть животная и лжевластие велело вам. Тщеславие вы свое позабавить хотели, совершить самосуд вам идея пришла. Первый упал, захлебнувшись иллюзией в собственном теле. Двое других познали безумие до тла. И последний вошел в мрачный Стикс, доставив себя сам.

На последнем слове Леха услышал позади крик Стаса. Обернулся и тут же по горлу чиркнул острый канцелярский нож, забрызгав лицо Саши кровью. Тарас бросил попытки поднять Серегу и закричал не своим голосом, увидев, что пьяный в стельку Стас с окровавленным ножом идет к нему.

– Стас! – прошептал он, пятясь назад. – Друг, успокойся! Все в порядке. Мы… – не успел Тарас договорить предложение, как нож сверкнул холодным блеском в свете восходящей луны и проворно резанул Тараса по горлу. Стас облил зарезанных друзей самогоном и поджог. За все время он ни разу не взглянул на Сашу. Ее словно не было в том лесу. Затем Стас уселся в машину и, нажав педаль газа в пол, умчался назад в поселок. Утром люди будут вылавливать белую иномарку из реки, сорвавшуюся с моста. Из нее спасатели будут доставать захлебнувшегося Стаса, распиливая железо, потому что все двери будут заблокированы.

Саша добралась до дома только под утро. Едва она вошла в дом, тут же наткнулась на выходящего из ее комнаты отца. Он остановился как вкопанный в начале из-за того, что дочь поймала его очевидно за тем, за чем он не хотел, чтобы его ловили. А потом внешний вид Саши напугал и встревожил его. На ней не было кофты. Девушка держала ее в руках. В ткани застряли сучки, сухие травинки и иголки то ли сосны, то ли ели. Из мест предполагаемых швов торчали нитки и местами зияли дырки. Штаны были на девушке, но расстегнуты, точнее пуговица была выдрана с мясом, а собачка молнии была сломана. Волосы спутаны и торчали в разные стороны, как сучки вороньего гнезда. На бледной, практически белой коже лица и груди бросились в глаза капли засохшей бордовой крови, словно чёрные родинки

Отец боялся дочь, старался пересекаться с ней как можно реже, но ее внешний вид огорошил его.

– Что случилось, Саш? – спросил он, не на шутку встревожившись, поспешно подошел к дочери. Саша испепеляла его дотошно внимательным взглядом.

– Что ты искал в моей комнате, пап? – спросила она холодным, глухим голосом, несвойственным ей. Отец сразу же остановился, пытаясь узнать голос своего ребенка. Может это ее голос? Может он не узнает его потому, что слишком редко общается с дочкой, проживая при этом под одной крышей? Когда он последний раз разговаривал с ней? А она с ним?

– Ничего, – смутившись, ответил он, – услышал какой-то шорох, пошел проверить, – тут же соврал он. – Что с тобой случилось? Ты ранена? На тебе кровь.

– Это не моя кровь. – Саша опустила глаза, но не потому, что ей было стыдно или неловко, а потому что ей не нравилось смотреть на вранье отца.

После ответа дочери ноги Николая Борисовича стали ватными, по спине пробежали мурашки, не те мурашки, которые бегают от наслаждения, а другие, которые покрывают тело человека, когда он сильно чего-то или кого-то боится.

– Чья это кровь? – ужаснувшись звука собственного голоса, звучавшего как скрип старой двери, которая совершает последнее в своей жизни движение, перед тем как ее петли сломаются, превратившись в пыль, а сама дверь упадет и развалиться.

– Зверей, – ответила Саша, – я могу пройти в свою комнату? Я немного устала.

– Да-да, конечно, – затараторил отец и пропустил дочь, прижавшись к стене.

Уже ближе к вечеру Саша проснулась, поела, и, налив большой стакан воды, вышла во двор.

В беседке сидел Славка и казалось смотрел в одну точку. Страшное пророчество Саши сбывалось. Зрение так и не вернулось к нему. Слава не просто ослеп. Он остался один в полной темноте: ни любимой девушки, ни любимой работы, ни друзей. Никого. У него не осталось никого и ничего. Вот так в одно мгновенье потерять всё. Рядом с ним на скамейке лежала черная палка, которой Слава ощупывал пространство перед собой, чтобы не споткнуться и не упасть, не сломать себе ничего в довесок.

Беззвучной походкой Саша подошла к нему и села рядом. Славка вздрогнул и тут же рукой пощупал пространство около себя.

– Бать, ты? – спросил он, в душе понимая, что это не отец. С отцом он разговаривал утром, когда тот уходил на работу. Это его сестра. Слава больше всего хотел, чтобы это был кто угодно, соседи, воры и убийцы, но только не сестра, потому что он до чертиков боялся Сашу и у него не было никаких сил скрывать свой страх.

– Нет, братик, – со скрытой насмешкой ответил голос сестры.

– Саша, – с долей ужаса произнес он, пытаясь нащупать свою трость, которую Саша убрала со скамейки. – Привет.

– Привет, брат, привет, – девушка смотрела в небо, на солнце, клонящееся к закату. – Давно здесь сидишь?

– Не знаю, – пожал он плечами.

– Ох, – вздохнула Саша и посмотрела на брата, – я никак не привыкну к твоему недугу. До сих пор не могу поверить в то, что ты даже не можешь сказать сколько времени.

– Да, – согласился Слава, всем своим видом показывая, что ему некомфортно быть наедине с сестрой, но Саша упорно делала вид, что не замечает никакой неприязни со стороны брата.

– Говорят, – Саша замолчала на секунду-другую, – что ко всему привыкаешь.

– Отец рассказал, что ты неважно выглядела сегодня утром, – Слава решил сменить тему.

– Правда, – девушка посмотрела на брата, в его раскрытые глаза, покрытые мутной пленкой и с улыбкой на лице поводила рукой у него перед носом. – У меня и вечер был неважным.

– Что случилось?

– Случилось то, что собиралась случиться долгое время, – Саша улыбнулась и сделала глоток воды. – Хочешь пить?

– Нет, – испуганно ответил Слава, еле разлепив сухие губы от жажды.

– Аблебин! Открывай! – раздался громкий, злой крик за забором, а затем и глухой удар чем-то тяжелым в дверь.