Охота на мудрецов. Неизданное

– Не знаю пока, – отрицательно мотаю головой и снова отворачиваюсь.

Как дозвонюсь до Наилия, будет ясно, одному придется прорываться с бесчувственной Дэлией обратно в пятый сектор или нет. Не хочется думать, будто когти филина – ее расплата за то, что не тройка. Соврал на всю планету Создатель, а кровью истекает Мотылек.

– Если генерал не примет ее обратно, – тихо говорит Диана, – вези Мотылька к нам. Здесь будет жить. Ты же позволишь?

Замираю и боюсь повернуться, чтобы не увидеть мольбу в зеленых глазах, не услышать, как бешено колотится сердце любимой женщины. Стоит ведь сейчас, мнет в руках край подола платья и смотрит мне в спину так, будто я не глава медицинской службы генерала, а сказочный герой. Спаситель. Я могу оставить Дэлию жить у нас, места хватит. И Диане не так скучно будет ждать меня со службы, но как отреагирует Наилий? До каких глубин обиды и ненависти успел дойти? Просто вычеркнет бывшую любовницу из жизни или потребует буквально выгнать ее из сектора? Будь Дэлия настоящей тройкой, еще смирился бы с ее присутствием, возможно, через несколько циклов научился разговаривать не через стиснутые зубы, а теперь что? Выдворит обратно к Агриппе? Мудреца с диагнозом шизофрения снова отправят в психиатрическую клинику, и тогда о Дэлии точно больше никто и ничего не услышит. В голову лезут неуместные мысли о гуманности. Те же гнароши с их культом силы предпочли бы смерть такой жизни взаперти. Быть может, спасая Мотылька, я делаю ей только хуже?

Бред. Какой бред лезет в голову от недосыпа и бесконечного аврала. Нужно дозвониться до Наилия и все ему рассказать, а там видно будет, один я поеду к Агриппе или нет.

– Конечно, приютим, – отвечаю Диане, – но ты все же не думай о Его Превосходстве так плохо.

– Попробую, – вздыхает она.

Глава 9. Спасение

Наилий

Шуи не действует так, как я хочу, спать не получается. Брожу по краю забытья, как по краю пропасти, и никак в него не упаду. Стекла затемнил, Марка выгнал в гостиную и ворочаюсь на матрасе. Вместо снов не то видения, не то галлюцинации. Дэлия в больничной форме, Агриппа в белом, как выпускник интерната, Сципион, Публий. Не разговаривают со мной, молча сидят в стороне и смотрят черными провалами глазниц. Пустые, стеклянные, безжизненные. И я такой же, только дышу еще.

Шум на третьем этаже будит, прогоняя остатки дремоты, как светило утренний туман. Слышу, что в гостиной жужжит планшет, но сил нет за ним идти.

– А я тебе говорю, спит он, – раздраженно бормочет Марк за дверью, – оставь командира в покое.

– Это срочно, – упрямо заявляет Публий и пинком открывает дверь. Яркий свет бьет по глазам до слез, закрываюсь рукой от черного силуэта, качнувшегося ко мне.

– Наилий, – зовет военврач, присаживаясь у матраса на корточки, – тебе еще нужна твоя женщина?

Сквозь дурман не понять, чего хочет. Может быть, я, наконец, сплю? Хотелось бы, но запахов во сне нет, а от Публия разит антисептиком. Моя женщина?

– Дэлия?

– Она ранена, – припечатывает капитан, – вставай или я поеду за ней без тебя.

Поднимаюсь на ноги раньше, чем просыпаюсь окончательно. Тела не чувствую и каким-то чудом стою. Упасть не дает военврач, ныряя под руку.

– Вот и куда он такой? – возмущенно спрашивает Марк.

«Ранена», как приказ, толкает вперед. Страх окатывает холодом. Почему ранена? Насколько серьезно? Галлюцинации возвращаются, доставая из темных углов разгромленной спальни призраков. Они подбираются ближе и оседают к ногам бесформенными кучами, от которых смердит кровью и гарью. Тянут ко мне черные обрубки пальцев и хватают за штанины. Где-то там, в копошащейся куче, белеет тело любимой женщины, такое же обожженное и растерзанное.

– Где… машина? – со стороны слышу свой голос и не узнаю. – Я поеду.

– Не раньше, чем протрезвеешь, – рычит Марк, – капитан, укладывай его обратно.

– Не командуй…в моем доме.

Дохожу до стены и упираюсь в нее лбом. Холод не отрезвляет, а только добавляет тошноты. Давно не ел, но голода нет. Одна мысль долбит и долбит: «Ранена, ранена».

– И куда ты его тащить собрался? – бушует Сципион.

– Она на берегу реки в четвертом секторе, – отвечает капитан, и я теряю опору. Ныряю вниз и останавливаюсь, упираясь рукой в пол.

– Я не проеду через посты с мудрецом на заднем сидении без документов, – Публий ворчит, а я слышу щелчок замка медицинского кейса.

– Сыворотка, – шепчу и снова падаю в чьи-то руки.

Отключаюсь на мгновение, теряясь в пространстве. Барахтаюсь в открытом космосе без скафандра, покрываясь льдом и теряя остатки воздуха.

– Его держать нужно, Ваше Превосходство, – голос Публия сквозь вату в ушах, – он плохо переносит сыворотку.

Нор-Ди-Три-Лот блокирует действие Шуи на мозг. Укол ставит на ноги, но я теряю сознание и бьюсь в судорогах. Никто не знает почему. Во мне столько генетических аномалий, что демоны не разберутся.

Вместо пламени Шуи жидкий холод течет по венам, озноб накатывает волнами и мне кажется, что хрустят зубы. Боль выворачивает одним мощным спазмом, и прежде, чем заорать, я успеваю отключиться. Ненадолго. Все та же боль вворачивается раскаленным шурупом в затылок, заставляя открыть глаза.

– Наилий, посмотри на меня, – просит Публий. Размытый силуэт медика обретает очертания, голос громкость, а слова доходят до сознания.

– Лежи пока, я скажу, когда можно будет встать.

Призраки превращаются в тени и стыдливо прячутся за шкафы. Комнату за долгое время впервые вижу так четко. После сыворотки будто просыпаешься утром, стыдясь, того, что натворил пьяный, медленно вспоминая вчерашний день. А там было что-то очень важное. Дэлия ранена! Дергаюсь встать и падаю обратно головой на колени Марка.

– Тихо, тихо, – успокаивает Сципион, – доктор сказал лежать.

Достаточно уже сидел, лежал и стоял без дела, пока Друз издевался над моей женщиной. Не верю, что кто-то другой виноват в ее ранении. В четвертом секторе один по-настоящему больной ублюдок. Перечислять его подвиги терпения не хватит. Только изнасилованных и убитых женщин на облако пепла из крематория. Мудрецов в психушках держим, а генерал Гор легионами командует. Плевал я на предписания Совета и правила вызова на поединок! Найду и голыми руками в узел завяжу.

– Где мой планшет и гарнитура?

Снова дергаюсь, а Марк обнимает за шею, придавливая вниз.

– Какой резвый, полномасштабного вторжения захотелось? Поднять в воздух тяжелый крейсер с группой поддержки и жахнуть по особняку? Я знаю, тебе свербит после потерь в центре, но голову включи, раз уж сыворотку поставили.

Вспоминаю о лицемерии действующей системы. Если Друз лез ко мне в сектор тихо и без лишних глаз, то нападение доказывать нужно, а если я сунусь к нему в открытую и с большой толпой, то сразу стану не прав. Тьер, в саркофаге на огне я видел всех, кто сочинял наши Инструкции!

– Я, как медик, могу пересечь границу сектора без досмотра, – встревает в разговор Публий, – только от поста до поста никто не помешает генералу Гору отправить бойцов на захват.

– Ему в собственном секторе ничего и никогда не мешало, – отвечаю капитану и, до боли надавливая, тру глаза.

Кроме постов контроля на всех трассах есть еще система спутникового слежения и соответствующий чип в каждом автомобиле. Едва военврач пересечет границу, как Друз будет знать о незваном госте, а для него не секрет, кто такой капитан Публий Назо.

– Это верно, – говорит Марк, – я бы с воздуха зашел, выдернул Мотылька, и пусть догоняют.

– Собьют, – мотаю головой, – мы с тобой одну ракету чуть не поймали.

– Тогда разведчиков послать, чтобы сделали, как они умеют: тихо пришли…

– Посмотрели и тихо ушли? – заканчиваю за Сципиона девиз разведки. – Агриппе не вчера погоны генеральские на плечи упали, уверен, что за Дэлией следят.

Замолкаю, не закончив мысль. Притихшая было ревность и обида за побег снова выворачивают ситуацию наизнанку. Слишком быстро будущая тройка поссорилась с новым покровителем. Ранена, помощь нужна, и я, как дурак, забыв обо всем, полезу туда без охраны и с одним посохом на поясе. Идеальная ловушка. Марк закрыл Сновидца в карантин, нас отвлекли идеей с анабиозом, и решили завершить начатое. Убрать меня без лишних свидетелей, а еще лучше взять в плен и попробовать выманить с горного материка Марка, чтобы расправиться с обоими. Полукоматозная пара разлучена, но продолжает осуществлять свой план?

Не замечаю, как в комнате становится тихо. Не слышно даже моего тяжелого дыхания, только сердце с надсадой гоняет кровь по венам, ускоряясь от очередного выброса адреналина. В который раз белое становится черным? Сколько я еще могу наступать на эти грабли? Если уже предала, зачем я снова поверил?