Каждый день

Вероятно у каждого, даже самого активного "клоуна" существует то дело, за которым он строг при выполнении. Даже странно, что люди, порой самые комичные или самые слабые духом, благополучно выбрасывают свои эмоции и забывают про свою маску.

– Ты позу, в которой сидишь, сменил! – неожиданно кричит на меня Ен.

– Вовсе нет… – отмахиваюсь я.

– Вовсе да! Ты руки по–другому скрестил, это не то!

– И что с того? Ну в другую сторону руки и? Это как то испортит мой образ…?

– Господи…а обычно призраки мудрые…

– Я тебе не мистер Браун! Мотивационных лекций, мудрых слов и цитат великих деятелей от меня не жди! Я этой ерундой сыт по горло, читая это на протяжении 30 лет…

Парень посмотрел на меня и явно о чем–то задумался. Он снял свои очки и стал крутить ими в руках, параллельно смотря на меня, в поисках какой–то мысли или ответа.

– А кто–такой…мистер…Браун? – хотя я ожидал что он спросит другое, этот вопрос был вполне логичным.

– Я же тебе рассказывал про смерть.? Про наказание мое? Про книги? – спрашиваю в недоумении я.

– Ну…?

– Ну…? Это наш учитель музыки…черт возьми!

– А–а–а! Точно, ты как–то упоминал…

Очень быстро Глен переключился с разговора, на свой альбом, рисуя все больше и больше линий своим стертым, слегка погрызенным карандашом. И право признаться, он крайне весело выглядел, когда рисовал. Нет, ни когда думал о будущем рисунке, о фоне или позе, а именно когда водил карандашом по бумаге. Согнувшись поближе к листу, он периодически закрывал первый глаз, а параллельно с этим высовывал язык и был похож на Джозефа, когда тот пианино на слух проверял, хотя последний имел абсолютно не музыкальный слух.

– Все! Закончил! Можно, наконец, думать о самой картине! – с радостью сказал Глен.

– Заждались… – иронично комментирую ситуацию я. – 15 минут угробить на один карандашный рисунок, хотя у тебя их и так пять.

– А ты попробуй с одного раза сочини свою мелодию! Давай, бери гитару и в путь!

– Ха! Ха! Ха! Очень смешно…

Кстати о гитаре, уже дней пять, как я не держал ее в своих руках, взяв ее, чтобы поиграть, а не просто вспомнить о своем существовании. Да, время ее не хочет щадить, на датчиках уже легкая ржавчина проступает, а струны так вообще менять надо. Вокруг моей старой царапины уже следы появились, и все же, ее звук еще может порадовать. Даже без усиления, гитара воспроизводит тот знаменитый джазовый звук, настолько мягкий, что на ней можно играть Дебюсси, что я сейчас пытаюсь сделать.

Одновременно с этим, в своих тетрадях и альбоме трудился над чем–то Глен. Разложив вокруг себя кучу бумаги, карандашей и ластиков, используя контрабас в качестве мишени для комков, он, заткнув карандаш за ухо, пытался думать. Швырнув очередной бумажный снаряд в контрабас, тот отскочил в мою сторону и парень впервые за долгое время раздумий обратил на меня внимание.

– Слушай… Ты ведь, на гитаре играешь? – слегка прищурясь спросил меня Глен.

Я сильно остолбенел, открыл рот и стал таращиться на своего друга, словно сейчас этой гитарой ему по голове и тресну. И раньше, я знал, что Глен слегка рассеян в области внимания и мало что из моих рассказов запоминает, но забыть такой факт, это надо уже постараться.

– Это ты так пошутил?! Мне кажется, что ты говоришь это серьезно!!! – возмущенно и громко произносил я слова, которые исходили из меня, словно я бью по басовым струнам контрабаса.

– Да нет, я к слову о том, что это можно использовать для сюжета картины!

– Поясни…!

– Ну смотри. Так, пока что, выглядит суховато. Похоже, скорее, на пародию портрета эпохи кризиса на Уолл–стрит. Но добавить тебе гитару – и это раскроет твою личность, оживит полотно, даст побольше нужных красок, создаст нужный колорит…

– Достаточно, я тебя понял. – прерываю пафосную и апофеозную речь своего друга.

– Воооот… Что скажешь?

– Согласен, но мне нужны новые струны! Этим скоро крышка, достань мне новые, и я позволю сделать из меня Да Винчи. – с легкой эгоистичной улыбкой говорю я. Что только не сделаешь, чтобы получить результат чего–то сведения.

– Что? Последнюю фразу не услышал…

– Я сказал, что мне нужны только качественные струны.

– Так. Погоди, а как новые струны на твоей гитаре помогут мне написать картину–победительницу?!

– Как ты, маэстро можешь так говорить! Любая деталь важна! – немножко лживо и пафосно говорю я. – А теперь не спорь, и отправляйся за новыми струнами, скажи для ES–175 Gibson…ммм…стандартные! Давай–давай, вперед!

– КАК! ЧТО? Оооох…но! – истерически, повышая тональность своего голоса до писка, кричал на меня Глен.

– Впере–е–е–ед! Иди уже, завтра увидимся! – кричу я, выпроваживая своего гостя со всеми своими вещами, захлопывая за ним дверь.

– Но ведь… – что–то пытается невнятно сказать Глен, но слышится это слабо, так как я уже закрыл дверь.

А сам же про себя, с огромной улыбкой, зажимая какой–то аккорд, кричу – Да! Есть! А парню не мешает хорошая работенка, пускай старается, девушки любят старательных. Особенно, если девушка любит искусство, счетчик повышается. Эх, этому парню бы уверенности больше, потому что талантом его Господь одарил. Я понимаю это, разворачивая один из его бумажных снарядов для метания в контрабас, на которых изображено нечто похожее на меня. Ведь он нарисовал это за несколько минут, весьма неплохо, для мальчика для битья.

Как по мановению волшебной палочки, в мою дверь снова постучал кто–то. Я нахмурился и сразу же провел свой старый тест на определение принадлежности возможного послания, крикнул – кого там черт принес!?

– Дэйв…это я! Я забыл тебе кое–что очень важное сказать! Срочно!!! Очень срочно!!! – шепотом, слегка нервно и практически крича, говорил мне сквозь дверь Глен.

– Ты застал меня врасплох… – вздохнув, я медленно встал и, указав на дверь, открыл замок. – между прочим я собрался спать!

– Хватит лгать! Ты не спишь!

– А ты, однако, запомнил! Браво!!

– Так вот, хотел сказать тебе – у нас нет музыкального магазина в городе, где я достану тебе проволоку для гитары?!

– Как это нет!?

– Объясняю! Нет, это значит, нет. Отсутствует, не существует, не открыт, там ничего не продают…

– Спасибо! Я и сам знаю значение этого слова…не поверишь! – перебил я Глена. – А лавка Ива Эссекса тебе помочь с поиском не может?

Ен взглянул на меня так, словно я сказал ему какой–то термин из астрофизики, нежели о реальном городском учреждении.

– Лавка…кого? Чего? – спрашивает Глен.

– Ив Эссекс держит…вернее, уже, наверное…держал лавку рядом с кинотеатром. Разве сейчас ее нет? – говорю я, параллельно спрашиваю интересную для себя тему.

– Рядом с кинотеатром…м–м–м…игровой клуб стоит.