Небо и море

– Со мной еще друг Гера, он позже подойдет.

– Хорошо, и Геру запишем, – сказал новый руководитель, доставая свою тетрадь.

Я потолкался в кружке часок. Авиамоделист сидел у себя в углу за столом и что-то беспрерывно писал. На полках лежали самолеты и отдельно были сложены стопочкой ажурные крылья для планеров. Самый большой белый планер с размахом крыльев метра в два висел на лесках под потолком.

Пришел Гера. Он не мог сразу идти со мной в кружок, так как необходимо было сбегать домой, покормить хомяков, дождаться старшего брата и оставить ему ключи. Про судомодельный он уже знал и тоже отказался от Дворца Пионеров в пользу местного авиамодельного кружка.

– Какие модели вам больше всего нравятся? – устало поинтересовался руководитель.

– Бойцовки! – уверенно ответили мы.

Нет, с бойцовками у вас пока не получится. Там надо моторы готовить, смеси. Сложно это, да и моторов пока свободных нет. Пока будете делать планеры.

По нашим поскучневшим лицам руководитель понял, что планеры новоприбывших не вдохновили.

– А что, парни? Пойдем, запустим планер? – неожиданно предложил руководитель.

Мы завертели головами в поисках назначенного к запуску планера.

– Я сейчас покажу вам, как планер летает. Сразу станет интересно, – оживился руководитель. Кряхтя, он залез на верстак и снял с лески под потолком тот самый большущий планер.

– Пойдем! – пригласил он нас.

Планер торжественно понесли на улицу.

Как я уже упоминал, перед бараками Дома пионеров был большой заброшенный парк. В самом парке запускать планер места, в общем-то, не было. Мешали огромные старые чинары, закрывавшие небо ветвями. Вдаль лететь – мешал забор, сваренный из мощных железных прутьев. Но метров двадцать-тридцать свободного места найти было можно.

– Давайте сразу здесь и запустим, – уверенно заявил руководитель.

Подняв планер над головой, он с силой, явно избыточной для полета на двадцать метров, метнул его в направлении свободного от деревьев места. Планер взмыл метра на два высоты, а потом, медленно снижаясь, заскользил в воздухе мимо стволов чинар и тополей. Планеру повезло, он чудом миновал смертельно опасные для хрупких крыльев препятствия. Но дальше лететь было некуда. Там забор.

– Сядет до забора, – только и успел произнести руководитель.

В следующую секунду планер, не снижая скорости и высоты, хряпнулся в стальные прутья и бессильно опал в траву несколькими уже отдельными кусками крыла, фюзеляжа и оперения.

Назад в кружок планер несли уже втроем. Каждому досталось нести немного планера.

После такого печального начала трудно было предполагать, что занятия в кружке сильно увлекут меня. Руководитель нередко бывал пьян и практически не помогал в работе. В самом начале, он дал мне блок нервюр и сказал, что их надо зажать в тиски и, работая напильником, всем сразу придать нужную кривизну. Про то, как при такой работе держать напильник и как проверять блок по шаблону, он сказать забыл. Понятное дело, что я блок запорол. Крайние нервюры вышли ниже, чем те, что были зажаты в середине.

– Эх! Такой блок нервюр испортил! – мутно глядя на меня возмутился руководитель, – Так бы и сказал, что не соображаешь, как с напильником обращаться.

На следующее занятие я не пошел. И потом не пошел. И вообще решил, что этот кружок – не моё. Гера тоже туда не ходил и только Витька Зверев, записавшись вслед за нами, увлекся по-настоящему и посвятил авиамоделизму не один год. Однажды вечером, спустя год или два, я встретил его на своей улице. Витька нес ажурную конструкцию фюзеляжа домой на доработку. В кружке ему не хватало времени. Помню, я немного позавидовал Витькиным достижениям, что он так здорово делал такие сложные модели, а я бросил все на полдороге.

Как я уже писал, Дом Пионеров был обычным сборно-щитовым бараком коридорного типа, вероятно построенным в качестве общежития для строителей, а потом переданный пионерам. Комнаты с окнами, в которых были кружки, располагались по сторонам, а в середине был длинный пустой коридор с дверями на обе стороны.

Пожаробезопасность? Нет, об этом тогда не слыхали. Во-первых, все кругом из картона и досок, внутри банки и канистры с красками и растворителями, бензин и эфиры. А на всех окнах еще и решетки. Случись банальное замыкание, барак сгорел бы в мгновение ока. Но… чудом не сгорел и уже позже это безобразие сломали и на его месте построили уютную больницу для сердечников.

Кстати уж, одно воспоминание о замыкании.

Как-то, я занимался пайкой ограждения ходового мостика на моем будущем (к сожалению, не состоявшемся) эсминце. Неожиданно отключили свет. Паяльник остыл, и делать стало нечего. Я решил пойти на улицу немного проветриться на свежем воздухе от паров паяльной кислоты.

Радиолюбители из соседнего кружка, вообще, сразу оказались не у дел, и пошли размяться. За ними потянулись авиамоделисты и даже шахматисты. Дом опустел.

Я выдернул паяльник из розетки, вышел, захлопнул дверь в кружок и очутился … в кромешной тьме коридора.

– Эй, кто это там ходит? – донесся из дальнего конца вопрос еще одной жертвы темноты.

С чувством охотника, выжидающего свою добычу в засаде, я прижался к стене и затаился. Мимо, скрипя половицами, проследовал кто-то невидимый. Некоторое время я боролся с искушением сказать своей жертве «Бу-у-у!!!», но потом передумал и двинулся в противоположном выходу направлении. Позади меня раздался тихий стук, и тот же голос негромко сказал: «С-с-стенка! Блин!»

Как много неожиданностей таит в себе темнота! Ну что может быть интересного в известном коридоре? Но, добавив к отсутствию света немного воображения, начинаешь фантазировать, что ты не в замкнутом пространстве фанерных перегородок, а в космосе! И каждый шаг таит в себе опасность провалиться в черную бесконечность и уже больше никогда не найти твердой опоры!

К сожалению, до космоса дело не дошло. Свет дали довольно быстро. Я обнаружил себя у поворота к авиамоделистам, перед какой-то покрашенной и поцарапанной дверью. Волшебство моментально исчезло, и вскоре коридор наполнился гомоном возвращавшихся к своим делам воспитанников.

Гере, кроме его участия в моем приобщении к плаванию, также принадлежит честь приобщения меня к посещению библиотеки. Да, я читал книги и раньше, но это случалось эпизодически. Я просто не понимал самой прелести чтения. А тут, Гера как-то сказал мне, что в школьной библиотеке появилась книжка фантастика «Черный свет» и еще одна не менее интересная – «Легенды и мифы древней Греции». Я записался, подождал, пока книжки сдадут предыдущие читатели и быстро, буквально за день-два прочел их обе. Потом брал другие, в основном фантастику. Но со временем обнаружил, что наша домашняя библиотека и домашние библиотеки друзей и подруг куда богаче наполнены интереснейшими вещами, чем махонькая школьная.

Кстати, книжка «Черный свет», сподвигла меня бросить курить. Тогда мы с друзьями из коттеджей – Женькой и Лариской, втайне от родителей покупали в ларьке сигареты «Лайка» по двадцать две копейки, курили их в «штабах» и заев полынью табачную вонь, шли домой.

В книжке герои повести использовали никотин, чтобы уменьшить размер своей собачки, которая съела что-то фантастическое, выросла до размеров слона и стала плохо помещаться в космический корабль.

Нехитрые умозаключения привели меня к мысли, что раз никотин уменьшает рост, то мне с ним не по пути. Так я первый раз в жизни бросил курить в десять лет.

Когда мы только что переехали в коттедж, земля вокруг была малопригодна для садоводства. Мать терпеливо выковыривала из глины булыжники и куски бетона, постепенно продвигаясь от состояния «Луна» к состоянию «Плодоносящий сад». Потом она долго сверлила дырочку у отца в темени, чтобы убедить его дать указание на своем участке строительства привезти нам пару самосвалов нормального плодородного грунта.

В массово строящихся микрорайонах для новых пятиэтажек освобождали место традиционно, снося старое ветхое жилье. Не обязательно это жилье было ветхим, многое устояло во время землетрясения, но решение уже было принято наверху и местным жителям осталось только плакать и покориться судьбе.

Узбеки в своих домах жили десятилетиями. В каждом доме уважающий себя и любящий своих детей хозяин обязательно выращивал большой виноградник из лучших сортов столового винограда. Виноградник закрывал от солнца весь двор, поддерживая в доме и семье хороший микроклимат. Некоторым лозам были уже десятки лет. Солнечные ягоды с них ели прадеды, и хозяева надеялись, что будут есть правнуки. А вот теперь дома ломают, людей расселяют в пятиэтажки, а лоза просто гибнет.

Мама вскоре достучалась-таки в сердце отца. Жутко переживая за незаконное использование подчиненных самосвалов, отец организовал привоз десяти кубов отменного нежного плодородного грунта. Шофера и экскаваторщики, занятые в деле, получили свои причитавшиеся им бутылки, а у нас во дворе выросла огромная куча будущего садово-огородного благосостояния. Соседи делали все то же самое. Прячась от посторонних глаз и волнуясь, откуда-то привозили плодородную почву и разбивали грядки под помидорчики.

Вокруг коттеджей скоро зазеленели сады и виноградники. Папа ездил по стройплощадкам, заходил в дома, назначенные к сносу, и интересовался сортами винограда. Расстроенные хозяева с радостью выкапывали самые лучшие черенки для посадки. Пусть у чужих людей, пусть у русских, но лоза, которую посадили еще деды, может, не умрет. Советовали, как правильно ухаживать, некоторые аксакалы даже предлагали свою помощь в устройстве виноградника.

Мама снова надавила на папино самосознание. Вскоре, у нас появилась вязанка труб дюймового диаметра, стальных уголков и арматуры. Превратить все это богатство в виноградник помог сосед напротив – сварщик Володя Руденко. Он притаранил домой сварочный аппарат и профессионально сварил отличные дуги, перекладины и вообще сделал все как полагается. Разумеется, по-соседски забесплатно. Просто появился еще один повод под шашлык обмыть новое приобретение. А это сосед Руденко сильно уважал.

В поездку за лозой отец взял меня. Хотел показать, как живут узбеки в своих домах, ну и просто поучить уму-разуму. В махалле, куда мы приехали, половину домов уже сломали, хорошую почву сгребли, молодые деревья, которые можно было выкопать и перевезти на грузовике, вынули из земли.

Отец подошел к печальному старику, возившемуся на пепелище. Спросил, можно ли выкопать лозу на пересадку и если можно, то где? Старик показал место и, пока отец копал, стоял рядом и рассказывал какой замечательный виноград давала лоза до землетрясения.

У нас в хорошей земле, да при поливе, да на жарком солнце лоза принялась сразу и уже через год под виноградником была спасительная тень, а сверху свешивались большие гроздья элитных сортов. Такого «Дамского пальчика» даже на изобильных Ташкентских базарах не всегда можно было найти. А как хорош был розовый сорт «Победа», у которого ягоды величиной с грецкий орех и изумительный сладкий с кислинкой вкус!

Съесть такое количество винограда, сколько родила лоза, было просто немыслимо. Каждый год из «лишнего» винограда мама закрывала на зиму до ста литров виноградного сока.

На раннем этапе возделывания сада и огорода маме очень хотелось попробовать посадить всяких необычностей. Любые семена, доставаемые от друзей и знакомых, шли в благодатную почву. Помимо обычных культур на огороде росли мальвы, сладкая картошка – топинамбур, мочалки, вороняшки и дерево-вонючка.

Однажды кто-то из доброжелателей подарил маме крупные семена, похожие на большие бобы. В марте их посеяли в самое удобное для наблюдения место. В закуток у кухни.

Из семян выросло огромное дерево. Вообще-то касторка растение травянистое. Но как-то непривычно было видеть траву пятиметровой высоты с развесистыми ветвями и огромными резными листьями. Касторка своим мощным стволом не только немного подвинула в сторону наш домик, но и дала обильный урожай колючих шишек с бобами внутри. Осенью толстенную одеревеневшую касторку пришлось долго рубить топором.

В апреле следующего года весь закуток, в котором обычно росла ранняя клубника, покрылся веселой порослью с резными листиками. Клубнике расти оказалось негде.