Книга о путешествии писца Наара

– Ну, – начал Наар, – нашего товарища не назовёшь праведником, но едва ли он согласится стать плечом к плечу с местными головорезами. Тем более, что он водил караваны, вернее, был начальником охраны караванов. Не знаю, как часто ему доводилось пересекать Маниамму, но в караванах он провёл много времени. И дело своё знает. Может быть даже, его кто-то узнал. Кто-то из тех, с кем он боролся.

– Извините, – влез в разговор Матайя – У меня тоже вопрос есть. Как выбраться из этого города? Как я понимаю, караваны отсюда не выходят, только заходят и то, не по своей воле.

– Нет, ты ошибаешься. Неужели ты решил, что здесь одни купцы Кар-аб-Дабира продают товары другим купцам Кар-аб.-Дабира, а потом наоборот? Торгуют только друг с другом? Что же за торговля такая получается. Нет, из Кар-аб-Дабира идут караваны во все окрестные города. Просто они идут не основными дорогами. Неудобно идти центральной дорогой и вести с собой пятнадцать человек рабов, когда рабство запрещено и карается смертной казнью. Если в Империи ничего не поменялось и рабство не стало легальным. Да и курительные зелья, дурманящие напитки тоже в открытую не повезёшь. Наложниц можно назвать своими дочерями, но городская стража может начать сомневаться, если вдруг дочери поросят защитить их от мужчины, который им вовсе не отец, а сладострастник с тугим карманом. Хоть гаремы не одобряются, и, кажется, даже запрещены, но ведь у многих аристократов и властьимущих в Империи есть личные гаремы. Как вы думаете, откуда берутся девушки для этих гаремов? – Ауэл развёл руками, – Верно, в том числе из Кар-аб-Дабира. – рассказчик распалялся в негодовании всё больше и больше – Эти кочевники, это и есть кара Всемогущего Сефера нам за наши грехи. Кто теперь предскажет, чем всё это закончится и когда. Но больше всего греха в Галиаре, поверьте мне. И Галиар, столица Империи – должен быть понести суровую кару. – после этих слов Ауэл замолчал. Обратиться к нему никто не рисковал, было похоже, что в ответ на любой вопрос или даже просто реплику он кинется на спросившего, будто спрашивавший один из тех, кто платит хорошие деньги за столь неугодные Сеферу товары Кар-аб-Дабира. Наар уже хотел было рискнуть и продолжить разговор, как тут настоятель храма заговорил сам.

– Несколько раз пытались уничтожить Кар-аб-Дабир. Император посылал войска, военачальников, снаряжали походы. И что? – он смотрел на собеседников обычным в таких случаях взглядом, который смотрит сквозь человека, потому что говорящий, на самом деле, общается сам с собой, а собеседник выступает таким артефактом, который позволяет и самому говорящему, и окружающим, не считать его безумцем, который общается сам с собой. – И что? – повторил Ауэл, – Ничего. Ничего не произошло. Только на рынке каждый раз после очередного такого похода разговоры о том, сколько денег было послано командующими карательным легионом, чтобы он отступил, не утихают месяц и суммы называются фантастические. Хотя, зря я так разошёлся. Были и несколько осад. Правда, не при мне. Но ведь были. Значит, не всё так плохо – Ауэл уже улыбался, и совсем нельзя было сказать, что ещё минуту назад он был готов метать громы и молнии или броситься с кулаками на всякого, кто чем-то ему не понравится. Писец выдохнул. – Можно выбраться из города с караваном.

– Но это не очень просто? – Матайя спрашивал робким, едва не вкрадчивым голосом, боясь вновь задеть Ауэла, что выглядело довольно смешно при богатырском телосложении Матайи и маленьком, хрупком теле Ауэла.

– Ну, просто так тебя никто не возьмёт. Доберитесь до караванного двора, там посмотрите. Вы когда туда пойдёте? – Даргал и Матайя переглянулись:

– Сейчас и пойдём. Что нам ждать? – ответил Даргал.

– Да, сейчас. – поддержал Матайя.

– Тогда подождите. Я сейчас объясню, как пройти на Караванный двор наименее людными улицами и соберу для вас еды в дорогу. На весь путь ее едва хватит, но хотя бы на какое-то время. Впрочем, при желании ее можно будет растянуть на все время путешествия. Тем более, что денег у вас нет, а в пустыне вы съедобного не найдете. Скорее, съедят вас. – И Ауэл широко улыбнулся.– В караванах иногда едят путников. Животных не едят, они грузы перевозят. А путников, случается, едят. Человек же в качестве вьючного животного никуда не годится. Я имею ввиду, в пустыне. Так что, будьте осторожны. Извините, мне нужно сейчас отойти недалеко, собрать кое-какой еды.

Ауэл вышел из комнаты в помещение, откуда недавно появился с корзиной еды к завтраку. Из-за небольшой прикрытой двери слышались возня, перетаскивание каких-то предметов. Гости предлагали свою помощь, но хозяин отказался. Минут через пятнадцать, он, с торжествующим видом появился в небольшом дверном проеме и протянул Даргалу корзину, чье содержимое было прикрыто куском серой грубой материи. Ауэл откинул материю и показал еду Даргалу и Матайе.

– Вот. Здесь много сытной пищи. Будете есть понемногу, хватит надолго. И голодными не будете. Это из моих собственных заготовок. Для себя держал, на случай путешествия. Сейчас решил вам отдать. Берите.– Матайя и Даргал в знак благодарности поклонились. В сумке были сухари, вяленое мясо, твёрдый копчёный сыр.

– Спасибо. Это царский подарок для нас. Мы будем за вас молиться.

– Да, другой благодарности мне не нужно. На караванном дворе будьте внимательнее и выберите наименее неприятный караван. – Тут Ауэл задумался, добавил.– Хотя и доброе лицо караванщика и приятные лица попутчиков, на самом деле, ничего еще не гарантирует.

Так Матайя и Даргал простились с Нааром и Кавэдом, поблагодарили Ауэла за все его благодеяния к ним и покинули храм, направившись к караванному двору.

– Теперь вернемся к вам – сказал Ауэл, едва закрыв дверь за ушедшими гостями. – Вы хотите найти друга, мы об этом с вами говорили, пока нас не перебили, кажется?

– Да, почтенный Ауэл. Вы давали нам советы относительно его поисков.

– Верно, вспомнил. Но в этом городе вы скорее себя потеряете, чем найдете кого-то. Надеюсь, вас не узнают, беглых рабов.

– Мы не рабы – начал закипать Кавэд.– Нас не успели продать в рабство. Мы не рабы!

– Да, хорошо. Только свободными людьми, чтобы ты знал, не торгуют. Как-то так получается. Здесь вы пока в статусе беглых рабов и лучше вести вам себя осторожнее. Если вас поймают, то калечить не станут, но приятного тоже не сделают. Иногда, например, беглым рабам срезают с подошв кожу и втирают в плоть стопы колючки. Так они никогда не смогут бегать. И делают это на площади пред тюрьмой, чтобы другие рабы боялись и гнали мысли о побеге прочь.

– Но как вы нам поможете? Или что нам делать тогда? Нам нужно найти Кедира. Вы один, без нашей помощи, его найти не сможете. Вы же не знаете, как он выглядит. И я не уверен, что Вы сможете узнать его, по нашему описанию. – Ауэл ничего не ответил. Все трое задумались.

– Тут только один вариант действий. Идти всем троим вместе и искать его. Тем более, что мест, где может находиться наш друг не так много. Кажется, вы так говорили. – Предложил Наар.

– Так и есть. Что же тогда? Пойдемте, но на Невольничий рынок я пойду сам. Здесь иначе никак. – И против этого никто не возражал.

Все трое собрались и вышли из храма. На улице было пустынно, но, по мере приближения к центру города людей становилось все больше, скоро трое писцов стали просто частью большой реки из людей, бежавших по своим делам кто куда. Особенностью реки было отсутствие четкого направления течения. Она сразу текла налево и направо, затекая в дома, которые ограничивали русло этой реки и вытекая из этих домов. Иногда на улице встречалась телега, тогда людской поток обтекал ее, как большой камень, который сопротивляется реке, стоит у нее на пути. По-своему, это было даже интересное путешествие, ведь вчера вечером, убегая из тюрьмы, времени, чтобы рассматривать город, не было, только то, что само попадалось на глаза, удостаивалось какого-то внимания. Однако сегодня мешало напряжение, ожидание того, что в толпе раздался крик: «Эй, вот беглые рабы с Невольничьего рынка!» Хотя Ауэл специально шел улицами, наиболее далекими, как от вчерашнего маршрута его гостей, так и от своего храма, беспокойство быть узнанными не оставляло Наара и Кедира. Но человек не может долгое время находиться в напряжении, довольно быстро все трое начали забывать об опасности, расслабились, на сколько это было возможно.

– Стойте, мы почти пришли. Подождите меня здесь. – Хотя нет. Лучше обойдите площадь по этой улице. Да, по этой, мы сейчас на ней стоим, она кругом опоясывает Невольничий рынок со зданием тюрьмы. Встречаемся на противоположной стороне площади, у большого красного дома. Если меня еще не будет, то не мелькайте там лишний раз. Лучше идите медленно, но не привлекайте к себе внимания. Если, что я вас дождусь там.– Так каттавы и поступили.

Улица оказалась очень длинной. О ее размере говорит то, что она, имевшая в плане форму круга, совсем не казалась такой идущему по ней. Впечатления, что человек идёт по кривой улице, не было. Она казалась прямой. Наару с Кавэдом чудилось, что улица совсем не сворачивает. Только немного позже они, хорошо присмотревшись, увидели, что улица действительно имеет небольшое искривление, очень плавно поворачивает влево. Они шли по ней очень долго, пока не увидели впереди огромный, шестиэтажный красный дом.

– Кажется, мы пришли. Только Ауэла что-то не видно. – Наар и Кедир оглядывались по сторонам, но своего товарища так и не нашли.

– Что же, давай ждать.– Они стали напротив красного дома и стали делать вид, что оживленно беседуют. Не долго они так простояли, из проулка, ведшего на Невольничью площадь, быстрым шагом Ауэл и быстро увел друзей за собой, прочь от Круглой улицы, таково было её название.

– Судя по разговорам на площади и количеству мусора, что на ней ещё лежит, вчера здесь была едва ли не битва. – В полголоса говорил священник.

– Мы не знаем продолжения. Мы не оглядывались при беге. Вам не удалось что-нибудь узнать о нашем товарище?– Кавэд хотел услышать, есть ли новости об их товарище, от этого монах был нетерпелив и немного груб

– Да, узнал. Не уверен, что это он, но вам знать лучше. Один из охранников, с которым я разговаривал, расспрашивая о вчерашнем, рассказал, как о грядущем событии о казни какого-то воина, который был начальником охраны караванов и много лет зарабатывал этим на хлеб. Много местных грабителей были убиты им или его людьми. Пару дней назад, он был захвачен с одним из караванов и приведен в Кар-аб-Фабир. Его здесь случайно узнали.

– Похоже, это Кедир. – перебил говорившего Кавэд.

– Постой! Монах, где твое смирение? Будь сдержаннее, не перебивай! – Ауэл иронизировал и был искренне возмущен одновременно.

– Простите, Ауэл. – извинился Кавэд.

– Ты не перебивай, помолчи. Так вот, один из конвоиров узнал его. Когда-то этот ваш Кедир, если тот, о ком я говорю, действительно он, поставил отметину тому конвоиру на лице, шрам на всю щеку, не убил только чудом. Словом, тот его узнал, назвал и хотел даже убить, но ему не дали. Так вот. Его не убили, но отправили в другую тюрьму, которая не для невольников, а для всех остальных, она в подземельях Дома городских отцов. Так здесь называется здание, где сидят главные воры, наиболее уважаемые. Они составляют некое подобие городского магистрата. Их избирают пожизненно, но могут сместить, если вдруг, по какой-то причине совершат что-то противное духу негласных правил, по которым живет город. Словом, повели вашего приятеля к Городским отцам на суд.

– Его судили?! – едва не вскрикнул Наар.

– Да, его судили. – Было похоже, что Ауэл что-то не договаривает.

– Постойте, мне кажется, я его вчера видел на невольничьем рынке.– Кавэд имел задумчивый вид, припоминающего что-то человека. На лбу появились целых три ломаных линии, брови он тоже сдвинул и даже прищурил глаза. Ауэл не стал дожидаться итога мыслительных потуг собеседника и продолжил:

– Может быть. Как я понял, его узнали и отправили в Дом городских отцов как раз перед самой дракой на площади.

– Так что там с судом получается, вы можете сказать? – голос Наара будто стал тверже, серьезнее. Он готовился услышать что-то совсем неприятное.

– В общем, его осудили на смертную казнь. Предлагали работать на город. Он отказался. Через два дня его казнят.

– Святые письмена. – Едва слышно проговорил Наар.– Откуда вы все это узнали? Можем ли мы ему помочь и почему его казнят через два дня, а не сейчас?

– Ох, юноша, ты много вопросов задаешь. Узнал я это от одного из охранников невольничьей тюрьмы, который заканчивал убирать мусор после вчерашней драки на площади. Он, в свою очередь, узнал все от родного брата его жены, который работает прислужником в доме Городских отцов и своими ушами слышал разговор вашего приятеля, ну, или того человека, которого мы считаем вашим приятелем, с городскими отцами. И суд тоже слышал. Казнят его только через два дня потому что в городе так принято. Все казни проходят в конце недели, в шестой день, если быть точным. Окончание жизни совпадает с окончанием недели. К тому же нужно оповестить население, ведь казнь – это зрелище. В этом Кар-аб-Дабир не отличается ничем от других городов на территории Империи или за ее пределами. А вот помочь ему, боюсь, мы ничем не сможем.

– Вы отказываетесь, даже не подумав. Так мы конечно не поможем.– Наар с упреком смотрел на Ауэла.

– Я понимаю ваше расстройство. Мы можем подумать. Кстати, давайте вернемся ко мне, там будет думать гораздо удобнее.

Друзья вернулись в небольшой храм Ауэла и на этот раз Наар и Кавэд были совершенно спокойны, когда обнаружили, что в их отсутствие горел маленький светильник, с едва заметным огоньком, который настоятель оставил, чтобы не рисковать добыванием огня кресалом. Светильник плавал в бочке с водой, тонкими металлическим прутами блюдце с жиром и фитилём было закреплено по середине бочки, чтобы оно не могло приплыть к деревянному краю бочки. Для большей предосторожности, верхний ей край был обит железом, так что если бы светильник вдруг, по какой-то причине всё же уткнулся в стенку бочки, дерево не загорелось бы. Писец зажег несколько лампад, стало светлее. Все трое сели на лавку, что стояла посреди комнаты. Разговор, не прерывавшийся и по пути к храму, продолжился:

– Так вот. Казематы дома Городских отцов находятся под зданием дома. Они отделаны камнем, толстыми глыбами выложены стены, полы, потолки казематов. Нужен десяток опытных рудокопов, чтобы разбить эти глыбы. Ему оттуда не выбраться, а к нему туда не пробраться.

– А ваш знакомый может узнать, в какой камере сидит Кедир?– Наар задавал вопрос и смотрел в пол, будто хотел там обрести что-то важное, что поможет вызволить друга.

– Если это Кедир. – вставил Кавэд.

– Это Кедир.– твердо ответил Наар.– Даже если это не он, то поможем достойному человеку.

– Да, пока мы будем помогать достойному человеку, Кедира продадут в рабство и мы больше его никогда не увидим. – Не унимался Кавэд.