Голубая гортензия

– Бывают же черные вдовы. Может, тогда я черный вдовец? Вторая моя жена умирает, оставляя мне пятнадцатилетнюю дочь. Кем я проклят? О Господи…

– Мистер Фредерик, не говорите ерунды! – Кларисса готовила на всех чай, суетливо постукивая чашками. Привычный шум кухни ее успокаивал.

– Я ехал, чтобы забрать ее. Уговорить вернуться. Решить все по-человечески… Мы ведь семья, – Фред бормотал, глядя перед собой в пустоту. – Но не успел. Даже не смог с ней встретиться. Она уплыла. И все.

– Какая ужасная и нелепая смерть у миссис Регины… – причитала Кларисса. – В это просто невозможно поверить! Бедная, несчастная наша девочка…

Когда Фред заглянул к Патриции, шторы в ее спальне были плотно задернуты. Она сидела на неубранной постели и что-то безотрывно писала. Забравшись на кровать, он обнял дочку за плечи и попробовал отнять блокнот, чтобы завладеть вниманием. Патриция безвольно расслабила руки, и Фред увидел, что раскрытая страница была сплошь исписана одним словом: «почему».

– Ты допила чай, что принесла тебе Кларисса? – мягко спросил он.

– Угу.

– Тебе лучше?

– Угу, – ее лицо так и оставалось бесстрастным.

– С мамой произошел несчастный случай. Никто не виноват. Но и ничего нельзя было сделать. Это ужасно, но это не в наших руках. Ты слышишь меня, дочка?

Она не шевелилась.

– Патти, поговори со мной.

– О чем?

– Мне трудно разобраться, что у тебя на уме. Что ты думаешь? Ты ведь даже ничего не спросила о маме.

– Как я буду жить дальше?

Фред вздохнул и прижался лбом к ее волосам.

– В среду будут похороны. На мне столько ответственности: я должен все организовать. Мама шутила, что слишком красива и не хочет, чтобы ее однажды съели черви. Поэтому я задумался о кремации… А дальше…

– Ты не понял, папа. Как я буду жить дальше без мамы?

Он поцеловал ее в висок и прошептал:

– Не знаю, дочка. Не знаю.

Что еще Фред мог ответить на этот неудобный вопрос? Регина умерла, и будущее теперь казалось непонятным. Что ждет их дальше? Неизвестность.

– Ты никогда ничего не знаешь, – в голосе Патриции прозвучал упрек.

Она тут же вырвалась из отцовских объятий.

– Правда, что мама бросила меня ради другого мужчины?

Дети все понимают по-своему, а подростки – еще и превратно. Нижняя челюсть Фреда безвольно повисла. Он совсем не ожидал услышать от дочери того, что так надеялся скрыть.

– Кто тебе такое сказал, Патти?

– Дебора.

– Все немного не так.

– Тогда расскажи мне.

– Это больше не имеет значения, Патти. Мама умерла. Она не бросила тебя – просто так получилось.

– Нет, папа. Имеет. Мне важно знать. Она ни разу не позвонила, потому что… – губы Патриции скривились от незримой боли, – потому что была с другим человеком? Я ей больше не нужна?

Фред быстро помотал головой и потянул ее к себе, но та вырвалась.

– Я просто хочу знать правду!

– Дочка, нет. Мы поссорились с мамой, поэтому она ушла из дома. Если бы не трагедия, все могло сложиться иначе.

– Но она даже не звонила мне! Не звонила, папа, не звонила!

Фред затих. Регина звонила. Она умоляла его дать Патти трубку, чтобы услышать ее и все ей объяснить. Но с помощью дочери он надеялся вернуть нерадивую жену. Пожалуй, кроме Патти, ее больше ничего не держало рядом с ним. Он считал, что стоит запретить им общаться, как Регина образумится. Выйдя за дверь, он победоносно встретит ее стоящей на пороге с розовым чемоданом, с которым она совсем недавно уходила.

Не вышло. Все закончилось намного раньше и страшнее.

Вот только на днях до него дошло, что Регина и впрямь хочет развестись, как уже нужно ее хоронить. События закружились молниеносным вихрем, и Фред чувствовал себя зажатым между двумя реактивными самолетами. Они ревели, оглушая, а он не успевал сообразить, куда ему бежать с их взлетной полосы.

Глава 4

– Жена Фредерика погибла? – Бозорг зажевал трубку. – Я едва помню, как она выглядела. Разве ты был с ней знаком, Гарри?

Он сделал три диагональных хода и забрал себе три белых шашки, сверженных с поля.

– Нет, не был. Но меня шокировала эта новость.

Почесав висок, Гарольд походил оставшейся одной шашкой. Бозорг тут же съел ее своей, и на поле остались лишь черные фигурки.

– Я заметил. Но тогда какая разница? Если умерла, значит, такова ее судьба.

Гарольда изрядно раздражала религиозная философия Бозорга.

– Думаю, Фредерик женится еще раз.

– На ком?

– Откуда мне известно? Наверняка на следующей любовнице. Нет, – он отмахнулся от доски, – я больше не играю.

Бозорг погладил усы и собрал шашки.

– Как хочешь. Не любишь проигрывать.