Марсельская сказка

– А мне кажется, мы уже успели убедиться в том, что никому нет дела до нас, – ответил Реми, вернув меня в прежнее вертикальное положение.

На секунду я потерялась в его глазах – они увлекали меня в какую-то странную бездну, где было так безопасно и так волнующе одновременно.

– Я тебя не узнаю, – с губ слетел вздох, когда его пальцы случайно коснулись кожи моей спины, не прикрытой тонкой тканью платья. Он отнял руку лишь спустя несколько секунд, пролетевших, как один миг. – Ты будто бы изменился. Я думала, после того, как Бартем рассказал ту историю, а накануне ночью ты приоткрыл завесу тайны о своём прошлом… – я сглотнула и отвела взгляд, ощутив усилившуюся на своей талии хватку. Мы двигались в пределах маленького пространства возле лестницы, не выходя из тени, и это делало меня несколько смелее. – Клянусь, мне казалось, ты насовсем закроешься от меня. А теперь мы танцуем здесь под Мистингетт. Не слишком ли сентиментально? В чём подвох?

– Не вижу ничего сентиментального, – он закатил глаза, закружив меня.

Я усмехнулась и пропела, выждав нужный момент:

– Но верю больше, чем словам, я только взгляду твоему…

Реми улыбнулся, склонившись над моим лицом так близко, что у меня перехватило дыхание.

– У тебя красивый голос. Ни намёка на грубый шотландский акцент, – он сжал мою ладонь в своей, переплетая наши пальцы. – Ты многое узнала обо мне. Я понял, что отныне бесполезно прятаться за своей бронёй. К тому же, это только танец. Или ты придёшь ему иной смысл?

Расхохотавшись, я вскинула голову. Всё кружилось перед глазами, и наш танец, наш неумелый невзрачный танец, заставлял меня чувствовать себя такой счастливой. В то же время мне казалось, словно мы уже танцевали когда-то, ощущение его ладони в моей было таким знакомым, и эти движения… а может, мы знали друг друга в прошлой жизни, может быть, даже были влюблены друг в друга, а может, рьяно друг друга ненавидели… всё это было так странно, так ново и так знакомо… я совсем не понимала своих чувств. И совсем не понимала Реми. Мне оставалось лишь отдаться моменту, смотреть в его глаза и забывать все мысли, рождающиеся и гаснущие в моей голове.

– Песня закончилась, – прошептал он, когда вместо мелодичной «В глубине твоих глаз» заиграла торжественная «Это Париж».

Мы остановились, но ни я, ни он не спешили разрывать объятий. Возможно, это шампанское, а возможно я и правда спятила, когда опустила взгляд на его губы и слишком громко сглотнула. Голова у меня закружилась. Я пошатнулась, но Реми успел меня поймать. Наш магический контакт был разорван. Вздохнув, собираясь с мыслями, я облокотилась о широкие перила лестницы и покачала головой.

– Я думаю, нам пора идти к Вернам, – смущённо сказала я.

Внезапно рядом со мной что-то зазвенело. Широко распахнув глаза, я повернула голову к Реми и увидела ключ зажигания на брелоке в его руке. Он улыбался, когда как я была похожа на испуганную лань.

– Но… как? – промямлила я, не веря своим глазам.

– Уговорил Бартема отдать мне ключи ещё по дороге сюда. Заодно заехал в отель и забрал наши вещи. Они уже в багажнике.

– Тогда почему мы остались здесь, а не ушли сразу?

Он провел ладонью по своей едва заметной щетине и шумно выдохнул. Я нахмурилась, ни черта не понимая.

– Машина уже ждёт нас за воротами, – коротко ответил Реми. – Попрощаемся с Вернами и уйдём.

Я закатила глаза: старый Реми вернулся. Никаких объяснений, снова сухо и безэмоционально. Мне оставалось лишь гадать, для чего было это странное шоу, и смириться с текущим положением дел. Однако это не значило, что я не стану задавать ему этот вопрос снова и снова. Сейчас главное – сесть в авто, вернуться за вещами в отель и уехать, наконец, уехать отсюда как можно дальше. Это всё, о чем я могла мечтать.

– Хорошо, но сперва мне нужно зайти в дамскую комнату, – пробормотала я, чувствуя нарастающее в груди трепетное волнение. Я засуетилась, разнервничалась как никогда, не зная, куда себя деть. – Ах, и отдать Луизе её кулон! Платье отправлю почтой, полагаю, когда окажусь дома… Неужели это правда, Реми? И мы уже так близко к этому?

Он посмотрел куда-то в сторону и слабо кивнул.

– Да. Иди. Я буду ждать тебя в машине. Не задерживайся.

Мы разошлись в разные стороны. Реми направился к Луизе и Бартему, а я решила сначала заглянуть в ванную комнату – помнится мне, одна из них была на втором этаже. Уже несколько позже, выйдя из ванной и вернувшись на первый этаж, чтобы найти Луизу, я почувствовала странное воодушевление, как бывает, прежде чем случается что-то невероятно хорошее, кардинально меняющее твою жизнь, разделяющее её на «до» и «после». Сейчас я отдам Луизе кулон, мы сядем в авто, и бестирийцы останутся далеко позади. Мне хотелось громко смеяться от счастья.

– Милочка, да вы вся светитесь! – заметила Луиза, забирая кулон из моих рук. – А о платье и туфлях не стоит беспокоиться. Оставьте их себе. Уверена, ваш супруг вряд ли сможет себе позволить такую роскошь.

– Будьте уверены, сможет, – ответила я, почувствовав резкий укол обиды за Реми. – Благодарю вас за прекрасный приём и за помощь – это действительно много для нас значит. Надеюсь, Реми успел с вами попрощаться?

– Конечно, – с улыбкой ответил Бартем, прижимая к себе слегка пьяную Луизу. – Он просил передать вам, что ждёт вас в машине.

– Замечательно! Спасибо большое! – радостно воскликнула я и, попрощавшись с Вернами, направилась в сторону парадных дверей.

На улице уже стемнело. Я обхватила себя руками и, спускаясь по широким ступенькам, с улыбкой вдохнула ни с чем не сравнимый запах южного вечера. В сторожке у ворот меня суровым взглядом проводил привратник – интересно, о чём он подумал? Я вышла за ворота и нахмурилась, не обнаружив автомобиля. Но вскоре всего в паре десятках ярдов мне подмигнули фары, и я двинулась на их свет, мысленно расхваливая Реми за сообразительность и одновременно ругая его за то, что весь этот пусть и короткий путь мне придётся пройти в одиночестве. И всё же он правильно сделал, что отогнал машину подальше от суеты сегодняшнего приёма и соседних особняков. Как я уже успела заметить, свет не горел ни в одном из них, окна отражали черноту наступающей ночи, но это, наверное, ещё ничего не значило.

Утопая в мыслях и тревожном предвкушении, я не заметила, как дверь автомобиля открылась. Я облегчённо вздохнула, радуясь тому, что Реми соизволил встретить меня, но резко остановилась, когда услышала за своей спиной хриплый низкий голос:

– Сделаешь ещё один шаг в сторону своего благоверного, и я тебя пристрелю.

Глава 20. Вперёд

Холодное дуло коснулось виска.

Чувство, уже знакомое мне, током пробежало от макушки и до самых пят. Тёмный подвал. Хриплый голос Левши. Пляшущее пламя керосиновой лампы. И затхлый запах безысходности – так пахла смерть. Я не понаслышке знала: судьба не бывает благосклонна дважды. И если в прошлый раз мне повезло, сейчас сбежать не удастся.

От страха я оцепенела. Так странно и так на меня не похоже. Я всегда находила в себе силы бороться. Даже когда меня заставали врасплох, как сейчас, я немедленно собирала себя по крупицам и продолжала бороться. Но кажется прошла целая вечность с тех пор, как что-то возле моего уха щёлкнуло, и тёмный силуэт остановился прямо напротив фар этой треклятой машины. Крупная слеза скатилась по подбородку. Я не знала, кто стоит за моей спиной. Не знала, сколько их. Есть ли среди них те, кто был в башне. Я ничего не знала. И от этого становилось ещё страшнее.

Затуманенный отчаянием взгляд устремился вперёд, и увиденное заставило сердце болезненно сжаться в груди. Реми был в таком же положении, что и я, но его держали двое, и я не уверена, что у них было оружие. Он не вырывался. Нас застали врасплох, но именно мы позволили этому случиться. Наша беспечность. Наша глупость.

От беспомощности хотелось упасть на землю и волком взвыть.

– Умница. Какая хорошая, покладистая девочка, – просипел кто-то у меня над головой. Я крепко зажмурилась, и слёзы покатились из глаз обжигающим градом. Все ведь было так замечательно. Мы почти уехали. Париж был на расстоянии вытянутой руки, на расстоянии сбывшейся мечты. – Сейчас ты заткнешь свой прелестный ротик и пойдёшь с нами. Хотя, ты можешь и кричать. Вряд ли ваши друзья бросятся к вам на помощь, им сейчас не до вас. Ах да, твой приятель с нами не пойдёт. Но и здесь он тоже не останется, да? А если он дёрнется, то мы убьём его прямо здесь, у тебя на глазах, даже пикнуть не успеешь. Ты ведь это понимаешь, правда?

Я судорожно кивнула, всхлипнув. Дом Вернов так близко. Мне достаточно закричать. Просто закричать. Их угрозы могли оказаться ложью. Они ведь не станут стрелять прямо здесь, где полно жилых особняков… даже если ни в одном из них не горит свет. Боже мой, почему в окнах не горит свет?! Где эти люди?! Почему никто не выходит из дома Вернов, почему мне кажется, будто они сдали нас мафии?! Всё обернулось против нас в один миг! Будто кто-то сменил фигуры на шахматной доске в самый последний момент!

Я ослепла от злости, меня затрясло, и огонь вспыхнул в моей груди, привычный огонь, так хорошо мне знакомый. Но едва я успела дёрнуться, чтобы высвободиться из его хватки, как мерзавец, что стоял позади, дёрнул меня за талию и потянул в противоположную от Реми сторону.

– Отпусти меня! – яростно закричала я, упираясь каблуками в землю, впиваясь ногтями в костлявую руку бестирийца. – Реми! Реми!

– Заткнись! – он развернулся и, замахнувшись, с силой ударил меня по щеке.

Потеряв равновесие, я упала на землю. Щека заполыхала огненной болью и, приложив к ней кончики пальцев, я ужаснулась – рана кровоточила. Наклонившись, чтобы схватить меня за руку и рывком поставив на ноги, мерзавец поволок меня по дороге, ведущей в сгущающиеся сумерки. Но я знала, знала этот путь – именно он вёл к шоссе, от которого мы с Реми шли в Венель. Мозг яростно заработал. Двое держат Реми, один со мной. Их наверняка ждёт кто-то в машине, скорее всего, на шоссе. Идти ещё около мили. Что же мне делать?

Внезапно бестириец обернулся – злосчастная улица, озаряемая отдаляющимся светом фар, все ещё была позади нас. Я лишь мельком увидела лицо этой сволочи – он точно не был в том подвале с остальными. Высокий и худощавый, волосы свисают жирными патлами до самых плеч, дикий взгляд и широкий рот. Это все, что я смогла запомнить, прежде чем он крикнул:

– Симон! Пристрели его!

– Нет! – обгоняя мысли, взвыла я и ринулась вперёд, но грубые руки меня удержали.

Во рту пересохло, взгляд затуманился злостью, отчаянием, непримирением. Мне казалось, в этот момент я способна полюса с Земли сместить – настолько всепоглощающей была моя ярость. Я попыталась оттолкнуть от себя бандита, и когда его рука взметнулась к моей шее, я опередила его и со всей имеющейся во мне силой вцепилась зубами в его предплечье. Мерзавец взвыл от боли, отнял от меня руку, и я рванула назад к Реми, несясь к нему сломя голову, не слыша ни стука сердца, ни своего сбившегося дыхания. Страх поглотил меня, вытеснил злость. Каблуки застревали в земле, так что я на ходу сбросила их с ног, замечая, как с каждым шагом свет фар становится ярче, ближе. Где-то позади уже орал бестириец, а затем послышался выстрел. Вздрогнув и резко остановившись, я вскрикнула:

– Реми!

В этот миг я чувствовала себя так, словно кто-то выстрелил мне в затылок. Боль оглушила, разгорелась в душе, и я упала на колени, не справившись с ней. Кто стрелял?! Взгляд в ужасе устремился вперёд, но кроме света фар я ничего не видела, до тех пор, пока кто-то не промчался мимо меня и не остановился возле машины, выронив пистолет.

– Твою мать! – заорал бестириец, который был со мной. – Какого чёрта?! Симон! Гас! Где вы, ублюдки?!

Я ничего не понимала. Пелена рассеялась, по телу растеклась неизвестная слабость. Бандит обернулся и с бешеным взглядом пронёсся ко мне, хватая за плечи и поднимая, чтобы грубо встряхнуть.