Фамильное древо

– Как пожелаете, Ваше Высочество!

Сдав принцессу няне, а собак – псарю, Третий решительно взялся за меня: поднял на ноги, уже привычно потянул к губам мою руку и улыбнулся так, что у меня закружилась голова.

– Позвольте проводить Вас, – попросил он, – леди Хикари, должно быть, уже устала нас ждать.

Потенциально возможный приворот под мощным обаянием меховых собачьих панталон был забыт начисто, и я даже не сразу вспомнила, зачем баронессу вызвали во дворец. Но взяла себя в руки, встряхнулась, безнадежно осмотрела покрытое белой шерстью платье (о, тетушка будет счастлива – теперь от обновок никак не отвертеться!) и позволила увести себя в нескончаемую систему потайных ходов.

Насчет одного Его Высочество просчитался: если леди Хикари оставить наедине с книгой и чаем, она не устанет ждать – а вот приставленная к ней горничная замучается менять стремительно пустеющие чайники. Судя по замотанному лицу девушки, даже не поднявшей взгляд при нашем появлении – кажется, она даже не поняла, кто вошел, просто молча пошла за еще одним чайником, – баронесса ждала и впрямь очень долго.

– Хикари, – радостно улыбнулась я и коснулась кончиками пальцев протянутой мне руки. – Обнимать, прости, не буду – держу пари, ты и без того будешь вечером чистить платье от собачьей шерсти. Не рискну лишний раз задевать такую красоту.

Платье, разумеется, было невероятное – по последней моде, с открытыми плечами и плотно облегающим фигуру корсажем нежного светло-светло-розового цвета с легким персиковым отливом. Еще немного бежевых тонов, и оно сливалось бы с кожей, оставляя впечатление большей наготы, чем если бы на ней вообще ничего не было надето.

Потрясающая женщина. Порой мне казалось, что любому мужчине в радиусе пятидесяти метров, не потерявшему голову, следовало выдавать почетный орден Невероятного Хладнокровия, – и Его Высочество по какой-то необъяснимой причине его заслужил.

– Леди Хикари, – нейтрально улыбнулся он и, завладев ее рукой, как и полагалось, поцеловал воздух над запястьем. – Боюсь, вынужден придерживаться той же тактики, ибо восхищен не меньше.

Баронесса позволила себе короткую понимающую улыбку. Уж она-то отлично понимала: если мужчине действительно понравилось платье на очаровательной леди, он не станет его беречь, а постарается поскорее снять.

– Конст сказал, у вас какое-то дело ко мне, – с некоторым сожалением покосившись на недопитый чай, произнесла она, снова усаживаясь.

– Да, – откровенно нахмурился Его Высочество и тоже сел. – Вы умеете распознавать привороты?

– Что, вас опять кто-то попытался?.. – недоуменно моргнула великолепная баронесса, расслабленно положив обнаженные руки на подлокотники кресла. – Рино говорил, что придворные маги должны были усилить защитные плетения.

– Все доработали и усилили, – сухо кивнул Третий. – Речь не обо мне. Я хотел, чтобы Вы проверили на приворот леди Альгринн. Разумеется, счет за Ваши услуги оплатит королевская казна.

Леди Хикари раздраженно отмахнулась и протянула ко мне обе руки. Я покорно вложила в них свои ладони и замерла, позволив этой невероятной женщине сосредоточенно щуриться и осматривать меня, будто в поисках скрытого послания. Ее магия ощущалась, будто легкая игривая щекотка.

А вот слова жалили, будто рой озлобленных ос – хотя, должно быть, она хотела меня успокоить.

– Нет, приворота нет. Все в порядке.

Его Высочество нейтрально улыбнулся ей и выразил пожелание увидеть счет в течение трех дней. Я заставила себя поблагодарить подругу и осталась с ней допивать чай за ничего не значащей женской болтовней, надеясь, что она поможет мне привести мысли в порядок, как помогала всегда. Возвращаться в особняк, пока там еще творит неподражаемый Крейг Ривз, я откровенно боялась.

А Его Высочество вскоре вежливо откланялся и ушел встречать хелльскую делегацию, ни словом, ни жестом не дав понять, как его задели напрашивающиеся выводы – что художник мне действительно нравится до ватных коленей и заплетающегося языка, как никогда не нравился сам принц.

***

Хикари с трудом дождалась, пока Его Высочество удалится. Ей, как и любой благовоспитанной леди, никогда не проявляющей излишнего любопытства при свидетелях, не терпелось разузнать все подробности о моем «подозреваемом».

Разговор с ней не показал ничего неожиданного. Все мои сведения о художнике сводились к тому, что у него было трудное детство, а еще он талантлив и возмутительно хорош собой. Я не могла даже с уверенностью сказать, найдутся ли у нас общие темы для беседы, – но голову теряла исправно.

Я не знала, что ему нравится, где он живет, поддерживает ли связи с семьей, – но отчего-то точно помнила, что от улыбки у него появляется ямочка на левой щеке и загораются глаза; помнила его легкую небрежность в одежде и весьма неплохие для человека его класса манеры. И – особенно, почти болезненно четко – зеленое пятнышко краски на смуглой ключице. И рассказывать об этом, кажется, могла бесконечно.

Хикари слушала внимательно, опустив глаза и беззвучно помешивая чай ложечкой. За окном смеркалось, и в сгущающемся полумраке ее платье будто растворялось, сливаясь с кожей – а мне вдруг пришло в голову, что она, должно быть, рассчитывала провести вечер с Константом. Оттого и выбрала столь экстравагантный наряд, становящийся только интереснее с темнотой.

– Прости, – смутилась я и отставила пустую чашку. – Я совсем тебя заболтала. Констант, должно быть, уже освободился.

Великолепная баронесса опустила густые ресницы и отпила чай.

– Полчаса назад, – поделилась она и мягко улыбнулась. – Ничего. В последние дни мы с Сестрой почти тебя не видим, и я рада, что ты нашла время поделиться со мной переживаниями. В женских разговорах есть что-то умиротворяющее, не находишь?

Я вспомнила, о чем говорила последние часы, и покрылась колючими мурашками.

– Не находишь, – не дожидаясь устного ответа, усмехнулась баронесса. – Что ж, могу тебе сказать, что приворотная магия проявляется совершенно не так. Если ты в принципе способна отвлекаться (да еще на собачьи упряжки, маркиза, называется!) и интересоваться другими мужчинами, не испытывая рвотных позывов, это не приворот.

– Это собачья упряжка принцессы, – смущенно пробурчала я, рассматривая свои руки, сложенные на коленях. – Кому, как не Ее Высочеству, быть законодательницей мод?

Баронесса рассмеялась, отставила опустевшую чашку, заглянула в чайник – и печально вздохнула.

– Закончился, – пояснила Хикари и положила тонкие руки на подлокотники кресла. Она ухитрялась выглядеть величественно даже в растворившемся во мраке платье. – Нет, не нужно звать горничную. Достаточно. Я только хотела добавить, что на обычный интерес к красивому мужчине это тоже не похоже. Не помню ни одного заклинания со сходным действием, но, возможно, смогу понять, если увижу его вживую. Ты не против?

– Конечно, – с облегчением кивнула я. – Как насчет ланча в особняке Джейгор? Крейг… господин Ривз еще не закончил работу над витражом и будет там весь день. А тетушка собиралась к модистке.

– Договорились, – кивнула баронесса и поднялась на ноги. – И знаешь, что я сделала бы на твоем месте?

– Знаю, – смиренно сказала я и последовала ее примеру, – сбежала бы.

Хикари досадливо отмахнулась от меня веером, но сдержать смешок не сумела.

– Могла бы и сделать вид, что веришь в мое благоразумие, – укоризненно сказала она, не пряча улыбку. – Но тебе стоит поговорить с принцем. Лично. Если уж ты не собираешься воспринимать этого Крейга Ривза всерьез, лучше бы сообщить это Его Высочеству и быть при этом очень, очень убедительной. У него сложные воспоминания, связанные с женщинами, которым нравятся художники. Впрочем, – задумчиво протянула баронесса, нахмурившись, – судя по тому, что я весь день не могу вспомнить, как тебя зовут, ты прихватила серьезную аргументацию.

Я покраснела, как дебютантка, и машинально потянулась к спрятанному под длинным рукавом браслету.

– И глазки давай долу, – насмешливо скомандовала баронесса, чем-то неуловимо напомнив мне тетушку Джейгор. – Так и иди, с очаровательным румянцем на лице.

Я ощутила насущную необходимость продемонстрировать ей какой-нибудь жест из репертуара дражайшего начальства, но титаническим усилием воли сдержалась.

Пожалуй, кое-что умиротворяющее в женских посиделках все-таки было: теперь я совершенно точно знала, что делать дальше. Для начала было вполне достаточно вежливо попрощаться с Хикари, усесться обратно в кресло и активировать сенсоры.

– Ваше Высочество, вы не могли бы уделить мне пару минут?

– Разумеется, – ровно отозвался он несколько мучительно долгих мгновений спустя. – Делегацию уже расположили на отдых, а переговоры намечены на завтра. Где Вы?

– Все еще в гостевой комнате, – смущенно призналась я.

– Сейчас, – коротко пообещал Его Высочество и отсоединился.

Похоже, на сегодня его лимит телепортаций уже был исчерпан, и он пришел пешком – и даже воспользовался для этих целей тривиальной дверью.

– Как леди Хикари? – вежливо поинтересовался он, усаживаясь в то же кресло, где она провела последние несколько часов.

Вид Его Высочество имел изможденный, будто не просто встречал хелльскую делегацию, а полным составом катал ее на загривке. Под глазами наметились сероватые тени, на скулах стала заметна легкая щетина; на спинку кресла он опирался несколько сильнее, чем следовало бы, но никакая усталость не могла заставить его забыть об осанке.

Железный принц. Таких не бывает.

– Неподражаема, как всегда, – одними губами улыбнулась я, накрыв браслет рукой. Под подушечками пальцев вдруг отчетливо скользнула валентовая чешуя, и я повернула украшение, пряча рыбку под шов рукава. – И дает весьма разумные советы.