Голубая лилия

– Скажем так, да, – улыбаясь и кивая Алальме, ответил эльф. – Давай я покажу всё. Дальше ещё интереснее.

Втроём они прошли через небольшую рощицу фруктовых деревьев.

– Они не загораживают друг другу свет – видишь, как далеко друг от друга посажены, – показывал Манель.

Деревья кончились, и они вышли на открытое место. Лилия увидела ровные ряды аккуратных грядок, приподнятых над землёй на десять-пятнадцать сантиметров. Тут были капуста, редис, морковь, тыквы, кабачки, чеснок, помидоры, разнообразные перцы – некоторые до того странные, что девушка таких и не видала никогда. На кусте зрели плоды, формой похожие на колокольчики, очень пёстрой расцветки в жёлто-красные полоски.

– Очень острые, – указав на них, сказал Манель, – на кухне постоянно ругают меня за них – говорят, жжёт пальцы, когда режешь.

– Из чего ты готовишь площадку для гряд? – с интересом спросила Лилия; здесь было грядок раз в пять больше, чем держали раньше они с Ревекой на пару. И у них всегда основой был навоз – в нём недостатка никогда не наблюдалось.

– Это лесная подстилка. Еловые иголки, осыпавшаяся кора, – Манель знаком пригласил её следовать за ним через грядки. Они были разделены зелёными дорожками с мягкой, низенькой травой.

– Ты её стрижёшь? – удивилась Лилия.

– Нет, конечно, нет, – рассмеялся Манель, – она сама такая растёт.

Пройдя через зазор между кустами ежевики, они оказались возле маленького водоёма, приспособленного под технические нужды.

– Вот тут я выдерживаю всё около месяца, потом достаю… – Манель повозился где-то под кустом и достал что-то похожее на сачок, только на рамку была натянута тонкая проволока, образуя очень мелкие ячейки. – Вот этим. Всё сушится, можно смешать с землёй и выложить. Растениям очень нравится.

Лилия улыбалась, слушая его: Манель был воодушевлён. Чем-то он напоминал ей папу – тот тоже мог часами рассказывать о растениях, о том, что они любят и как сделать их красивыми.

– Пищу вы готовите из того, что выращено тут, правильно?

– Да, конечно. Вокруг поселения ещё несколько таких же садов и огородов.

Лилия кивнула – она их видела с берега реки. Почему-то ей ни разу не пришла мысль подойти ближе. Хотя было некогда, честно говоря.

Они снова вернулись к грядкам, где ждал Алальме.

– Манель, ты что, решил вырастить тыкву такого размера, чтобы в ней можно было потом жить? – ещё издалека крикнул он.

– Это невозможно, но в ней можно будет посидеть на корточках, – смеясь, ответил тот.

Когда они приблизились, Лилия увидела, что в середине гряды среди листьев возвышается огромная тыква. Ярко-оранжевая, она прямо блестела на солнце и уже была около полутора метров в диаметре.

– И она ещё будет расти?! Не перезреет? – изумленно воскликнула она – у них на огороде тыковки вырастали совсем маленькими.

– Нет, не перезреет, я слежу за ней, – улыбнулся Манель, – тыквам лесная подушка особенно нравится, хотя я не пойму, с чем это связано.

Они побродили немного между грядок. Обнаружились здесь ещё и редис, репа, разнообразная фасоль….

Очень, очень, ОЧЕНЬ много фасоли; Лилия давно заметила, как эльфы её любят. Дело в том, что на завтрак, обед и ужин все собирались в большом обеденном зале на нижнем этаже замка. Он явно предназначался для большего количества трапезничающих. Лилия всегда приходила туда с Марли и Манелем – одна она немного смущалась, тем более знала ещё очень немногих. В зале стояло несколько длинных дубовых столов, и в определённое время – обычно на два часа три раза в день – те, кто работал на кухне, выставляли блюда с едой и приборы. Они были разными – на завтрак деревянными, а на обед и ужин, кажется, тоже из этого странного металла… валюра, так назвал его Алальме. Приборов было ровно столько, сколько обитателей находилось в крепости на данный момент. Когда Лилия спросила об этом одного эльфа, вышедшего из кухни, он лишь загадочно улыбнулся.

Так вот. Практически всегда в блюдах была фасоль, бобовые… учитывая, что мясо подавали крайне редко – пока Лилия была здесь, ещё ни разу – вполне резонно. И готовили эльфы прекрасно.

– Ну, это всё достаточно прозаично, – сказал Манель и провёл их дальше. Они прошли по дорожке между вишнёвыми кустами («Кисловаты, но Манель умудряется превращать их в прекрасное вишнёвое вино по осени», – прокомментировал Алальме) и вышли к новой калитке.

– Валюр, – напомнил Алальме. Очень вовремя, потому что Лилия не привыкла к новому слову.

Манель отворил калитку, и они вышли в новую секцию сада.

Лилия вместе с Алальме – хотя эльф и был тут уже не раз – так и ахнули. Они оказались на небольшой полукруглой площадке, вымощенной булыжником. От неё во все стороны разбегались извилистые, пересекающиеся дорожки.

И везде между этими дорожками цвели цветы. Самые разнообразные, и не было ни одного цветка, похожего на другой.

– Здесь все цветы, которые растут сейчас возле наших домов, – пройдя немного вперёд, сказал Манель. Лилия взглянула на него – эльф улыбался, но в его голосе ей послышалась какая-то странная печаль. Точнее, сожаление.

– Манель? – позвала Лилия, но он, кажется, задумался и не услышал её.

Они с Алальме пошли за ним среди разномастных роз, пионов, флоксов. Лилия заметила георгины, такие же, как у Манеля. И маленький куст жасмина.

– А вот и твои, – Манель остановился. Они оказались напротив огромной клумбы с разнообразными лилиями. Голубые цветки расположились у самого края, возле дорожки.

Лилия не могла найти слов, оглядывая всё это великолепие. И вдруг она поняла, что они оказались на краю сада – вдоль дорожки, на которой стояли, тянулась увитая плющом ограда. А чуть поодаль оказалась калитка.

Манель отворил её и пропустил их вперёд.

Здесь тоже были цветы. Но дорожек между ними не оказалось. И если там, где они находились только что, все цветы были собраны в клумбы – лилии росли с лилиями, хризантемы с хризантемами, – то тут, кажется, вообще не было системы. Цветы были посажены на расстоянии полуметра друг от друга и словно сбивались кучками. Кажется, десяток таких посадок были недавними: Лилия заметила свежевысаженные глоксинии, чуть поодаль – две группки ирисов, жёлтые и светло-сиреневые. И дальше… Четырнадцать свежих цветов.

– Это…

– Да, – сказал Манель, кивая и грустно улыбаясь, – да, ты поняла правильно.

Это место было живым памятником. Кладбищем без покойников. Девушка окинула поляну взглядом, прикидывая. Более пятисот цветов…

– Вы переносите их из хижин тех, кто… умер? – тихо спросила Лилия.

– Не все умерли. Многие просто ушли. А их цветы остались.

Лилия прошла между недавно высаженными цветами. Это были цветы эльфов, с которыми ушёл Индил. Внезапно на глаза ей попались ромашки, спрятавшиеся за кустом шиповника. Она вспомнила, что видела такие же у одной из хижин рядом с домами Марли и Манеля. Но все ромашки так похожи…

– Их я перенёс последними, – оказавшись рядом с ней, сказал эльф. – Его звали Рой.

Девушка кивнула. Манель подтвердил её опасения.

– Вот такой вот… сад получается, – извиняющимся тоном сказал Манель, – давайте-ка пойдём дальше.

Алальме придержал калитку, и они снова оказались на каменной дорожке.

– А сейчас я покажу то, что тебя должно заинтересовать, – весело сказал Манель; от его печальной задумчивости не осталось и следа, – пойдём, вот здесь.

Вместе они прошли через два куста сирени – обе были белые, но у одной обнаружилась голубая каёмка на лепестках, – и снова вышли, казалось, к грядкам. По сути, так оно и было, только росли там уже не овощи.

Лилия сразу узнала розмарин и лаванду. Тут же желтели цветки календулы, цвели душица и иван-чай. Краснели «петушки» – цветки имбиря среди сочных зелёных листьев. Было что-то совсем простенькое – кинза, например. И много-много чего ещё.

– Вам же нельзя заниматься лечением, – сказала Лилия, разглядывая богатый ассортимент выращиваемых Манелем лекарственных растений.