Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

–

Это у тебя, братка, крепкая мысль!

–

Было и другое. Ведь если рот зажат, управлять народом, его сознанием, манипулировать склонностями не так и сложно – верно?.. Да, но поверим в благородные устремления тщеславного человека, шкловского радетеля, возжелавшего сильной власти ради сохранения страны. В том бедламе на постсоветском пространстве да и в Европе он действительно сделал нечто довольно значительное, если не сказать – великое, – не допустил развала промышленности, растаскивания государственных ценностей…

–

Я прошу прощения. Но за что же тогда его не любит оппозиция?

–

Как известно, в России разные там абрамовичы, Ходорковские,

Де

рипаски, пользуясь моментом и обогащаясь, скупили и приватизировали целые отрасли народного хозяйства. А наш, не будь дураком, приватизировал власть, сделал ее своей собственностью. Вопрос, кто из новоявленных собственников лучше? Не скажешь… Закупил парламент, причем сделал это за государственные средства. Упразднил действие законов, поставив выше их президентский указ. Заставил генералов козырять его малолетнему сыну… В Думе в Москве у него хватило ума, чтобы заявить: «Мы согласны на присоединение к России на любых условиях!» Имел ли он полномочия или хоть бы элементарное моральное право на подобное заявление? Нет! Ну и как после этого ему льготный газ не давать? Ломающий принципы, готовый опять залезть под общее одеяло.

–

И нас загнать!

–

Но при этом, заметьте, – продолжал Вещун, – никаких шатаний в мыслях у народа, не должно быть. Он властелин наших дум! Политические деятели, как Гончар, Захаренко, Карпенко, вообще исчезли. Некоторые бесследно. С конкурентами у него теперь – никаких забот. И как хорошо дышится. Один на ледовом поле! Ему аплодируют… Как-то признался нечистик, что он теперь выше Бога!

–

Бог шельму метит.

–

Академию свел до уровня колхоза!.. Хозяин в доме! Повыталкивал вон немало людей, особенно молодежи. Самые умные уехали на Запад, менее умные – в Россию, ещё менее умные остались на месте и, состоя на государственной службе, показывают ему фигу»

(стр. 705-707).

–

Почитай, два десятилетия пропагандируется идея всесильной власти. Патриотизм заменен рублем, высоким креслом. Итог: у короля есть слуги, но нет команды с царем в голове, он теперь в панике и поливает бранью всех, налево и направо. О, я знаю его челядь и, если бы он вдруг кинулся расстреливать ее из пулемета, то я охотно подавал бы ему патроны. При этом я чистил бы их до блеска, чтобы он выполнял свою работу с особым изыском!»

(стр. 708).

И уже на прощанье Вещун говорит Киту:

«– Борис Владимирович, я вам по секрету скажу: из белоруса достали душу и повесили её на суку, чтобы дубилась для дальнейшего производства кошельков.

– И это суть политики?

– Суть происходящего. Теплится, однако, надежда, что сама логика жизни и национальной безопасности выведет нашу ледовую фигуру на позиции, выверенные жизнью. Во-вот его нутро оттает. Тогда по-своему преисполненный чести и достоинства, он встанет на трибуну и перед лицом депутатов, послов, политиков, политологов провозгласит: «Уважаемые, не обессудьте… Великий русский язык у нас развивается и будет развиваться как язык внешнего общения. Ему ничто не угрожает. А вот если мы разучимся говорить на белорусском языке, потеряем нацию! Родной язык мы должны изучать и ведать. Мы все эти годы слишком осторожно поддерживали его».И это уже будет как покаяние лидера, оно станет характерным моментом. За словом, возможно, и дело пойдет, а-а?» (стр. 708-709)

Между тем всё та же упрямая статистика говорит, что за годы правления Белоруссией А.Г. Лукашенко, когда страна избрала свой собственный путь развития, вопреки желаниям запада, намечавшийся после распада СССР развал Белоруссии был остановлен за счёт сугубо собственных сил, в результате чего за семь лет промышленное производство выросло в три с половиной раза, наполовину выросло сельхозпроизводство, уровень безработицы упал ниже одного процента, средние доходы населения выросли в три с лишним раза, зарплата в пять с половиной раза, пенсии в более чем в пять раз, доля населения с доходами ниже прожиточного минимума снизилась с сорока восьми процентов до пяти и двух десятых. Это ли не показатели успешного развития государства?

Но ничего этого нет в книге, нет даже намёка. Есть только плевки в сторону любой власти.

Заканчивается роман-трилогия, не смотря ни на что, на оптимистичной ноте. Хоть оба героя Мария Романович, сменившая уже фамилию на Демкович, внучка расстрелянного Петра Романовича, и Борис Кит продолжают жить вне Родины, они любят её, занимаются благотворительной помощью соотечественникам и питают надежды на светлое будущее.

Однако у меня эта книга оставила странное ощущение, что автор книги с его надломленным сознанием, как и герои его произведения, никогда не будут счастливы по-настоящему, пока не научатся видеть не только плохое в жизни, но и хорошее, пока в их надломленном сознании не проснётся чувство доброжелательности к другим нациям, и пока их взоры не обратятся к простому белорусскому народу, который живёт своим трудом не ради прибыли панам и помещикам, а ради себя самого и всего белорусского народа.

Литература, для того чтобы стать эпосом, должна отражать жизнь во всём её многообразии, а не напоминать собой жалобы и стенания озверевшего в лютой ненависти к большевикам и советской власти кулака.

М.Е. Салтыков-Щедрин писал: «Везде литература ценится не из-за её гнуснейших образцов, а из-за тех её выдающихся деятелей, которые ведут общество вперёд». И великий русский писатель Н.А. Некрасов подтверждает эту мысль словами: «Русская литература не должна опускаться до уровня общества в его сомнительных и тёмных проявлениях. В любых обстоятельствах, во что бы то ни стало, но литература не должна ни на шаг отступать от своей главной цели – возвысить общество до идеала – идеала добра, света и истины».

Вы можете сказать, что здесь речь идёт о русской литературе, а мы рассматриваем книгу белорусского писателя. Но вряд ли это можно назвать достойным аргументом. Литература она везде должна быть народной по сути. В.Г. Белинский утверждал: «…только та литература есть истинно народная, которая, в то же время, есть общечеловеческая; и только та литература есть истинно человеческая, которая в то же время есть и народная. Одно без другого существовать не должно и не может…».

Proza.ru, 21.12.2008

Есть ли герои у нашего времени?

Вопрос, поставленный в заголовок, несомненно, риторический? Давно известно, что у каждого времени есть свои герои. Поэтому более правомерным было бы спросить, кто является героем нашего времени. Но…

В школьные годы я не был отличником, однако по литературе, насколько я помню, получал отличные отметки и мои домашние или классные сочинения учитель литературы Римма Николаевна, всякий раз приводя меня в смущение, зачитывала перед всем классом вслух. Мне нравилось писать работы на свободную тему, но по произведениям, которые приходилось изучать по программе, а порой и вне её. Так на экзамене на аттестат зрелости из предложенных тем я решил писать о герое нашего времени и провёл красную нить от любимого мною лермонтовского Печорина через тургеневского Базарова к Павлу Корчагину Николая Островского. (С ужасом думаю о том, что многие сегодняшние школьники даже не слышали таких героев своего времени. Во всяком случае мои студенты иногда с удивлением узнают о них от меня).

После службы в советской армии я работал некоторое время инструктором горкома комсомола, и тогда мне доводилось отправлять по комсомольским путёвкам добровольцев на работу в далёкий город Комсомольск-на-Амуре и другие глухие уголки Сибири и Дальнего Востока. Молодых парней и девушек, выезжавших по нашим путёвкам, я искренне считал героями своего времени, ибо они смело покидали тёплую ухоженную Ялту, справедливо считавшуюся жемчужиной тогдашней России, ради того чтобы жить если и не в палатках, хотя бывало и такое, то, как правило, в мало приспособленных для жилья помещениях и там строить новые города, заводы и фабрики, строить, как они верили, новую жизнь своими руками. Между прочим, в те дни не было безработицы. Рабочие руки нужны были везде. А молодым хотелось романтики, трудных, но нужных дорог. Если бы я тогда писал сочинение о героях нашего времени, то обязательно рассказал бы об этих ребятах. Но о них и так немало написано.

Да, это был героизм. О подобном героизме писал и Николай Островский в своём романе «Как закалялась сталь», описывая строительство узкоколейки в Боярке. Возможно, многие молодые люди, устремляясь на комсомольские стройки сороковых – семидесятых годов, хотели подражать строителям этой узкоколейки. И никому в голову не приходило ставить под сомнение героизм эпохи двадцатых годов, описанный в романе Николаем Островским.

Но вот сегодня я читаю в Интернете размышления Владимира Заманского под названием «Как сочинялась сталь». Я очень надеюсь, что это всего лишь однофамилец известного замечательного актёра, чьими ролями в кино я всегда восхищался. Не буду останавливаться на вопросах автора статьи, касающихся биографических данных писателя Островского. На них я подробно отвечаю в своей книге «Литературное досье Николая Островского», которая тоже имеется в Интернете. Меня в данном случае интересует один вопрос, поднятый Заманским. Вот что он пишет:

«Заслуженный лесовод профессор Павел Вакулюк, исследуя историю некогда дремучих Боярских лесов, обнаружил интересные факты, касающиеся такого, казалось бы, незаметного эпизода, как заготовка дров в Боярке (http://www.pseudology.org/goroda/Boyarka.htm) в годы советской власти. Тема вывела профессора на историю Николая Островского и знаменитой узкоколейки, где Павка Корчагин потерял калошу и здоровье…

Профессор Вакулюк в своей лекции особое внимание уделяет знаменитой Боярской (http://www.pseudology.org/goroda/Boyarka.htm) узкоколейке, якобы построенной героями-комсомольцами для перевозки дров в Киев. И тут обнаруживаются странные несообразности.

Не надо строить узкоколейку в шесть верст на паровой тяге. Достаточно и конной. Но в этом случае незачем было возводить насыпь из глины, которую-де смывал дождь. Нет в Боярских (http://www.pseudology.org/goroda/Boyarka.htm) лесах глинистых почв, они там песчаные. Не росли там грабы, вдохновенно описанные в романе о Павке Корчагине. Кстати, кора граба гладкая, а не морщинистая, как пишет автор (или авторы?) романа Островского.

Но самое главное: не было той самой комсомольской узкоколейки. Были совершенно другие и в других местах.

“В 60-х годах, – пишет профессор Вакулюк, – местные краеведы пытались установить, где же была эта самая узкоколейка? Они опросили одиннадцать участников строительства, из них только трое попытались показать, где была трасса, но все в разных местах и направлениях. В воспоминаниях восьми других участников о месте строительства узкоколейки просто не упоминалось”.

Шаг за шагом профессор Вакулюк развенчивает легенду о Боярских подвигах комсомольцев-добровольцев.

В романе “Как закалялась сталь” мужественный партиец Жухрай говорит комсомольцам, что в лесу заготовлено 210 тысяч кубометров дров, которые не на чем вывозить.

Чтобы заготовить такое количество дров, утверждает заслуженный лесовод Вакулюк, пришлось бы вырубить более тысячи гектаров леса. То есть участок длиной в пять и шириной в два километра. Нет там таких участков.

К самому ближнему селу, говорится в романе, – пятнадцать верст. Без паровозов не обойтись. Но до ближайших к Боярке (http://www.pseudology.org/goroda/Boyarka.htm) сёл – Виты Почтовой, Глевахи, Малютинки, Забирья и Белгородки не пятнадцать, а от полутора до семи вёрст. И железнодорожная станция расположена не среди леса, а в центре Боярки (http://www.pseudology.org/goroda/Boyarka.htm).

Не нужна была там узкоколейка. Да и нет в архивах ни одного документа о строительстве этой несчастной дороги.